Но ведь полез же топтать эти всякие знаки из оплавленного, будто молнией, песка! Полез, потому что думал: его остановят.
– Я говорил. Это ловушка, – сказал Эдвин терпеливо. – А ещё говорил: у меня инвалидность. Поэтому буду работать медленно.
– Уж пожалуйста, не спеши, но особо и не тяни, – отозвался Нейт. – Рановато мне встречаться с первопредками.
– Не сегодня, мак, – сказал новенький. – Прошу подождать, я осмотрюсь.
Встал на колени, пригнулся лицом к самому песку – Нейт поневоле снова принялся вглядываться, ища сходства с Эдмундой. Но на этот раз ничто его не порадовало! Скорей всего, он всё-таки ошибся.
Рядом защёлкал аппарат репортёра, фиксируя невесёлую хронику этого дня. Эдвин медленно пополз сперва в одну сторону, затем в другую, при этом абсолютно не уделяя никакого внимания телу погибшей женщины, всё так же полузасыпанному песком. Затем приподнялся, снял с правой руки перчатку и подвигал пальцами. Иллюзия кожи при этом чуть поплыла, сочленения слегка скрипнули.
– Надо будет смазать, – еле слышно пробормотал Эдвин.
А затем погрузил руку в песок почти по локоть. Отвернулся, вежливо попросил всех закрыть глаза… После чего раздался низкий гул и тихий хлопок.
– Это был знак «ормо», – сообщил Эдвин. – Он связывал все остальные знаки. Теперь они дезактивированы. Кроме «лои», потому что вы, мак, на нем стоите и он уже в режиме активации. Не шевелитесь.
Легко сказать «не шевелитесь». Солнце пекло, пот настырно пытался попасть в глаза, да и потом – ни один живой человек не сможет совершенно неподвижно стоять целых пять минут. О чём, конечно, Нейтан не преминул упомянуть в достаточно красочных выражениях.
Эдвин, кажется, даже заслушался. Во всяком случае, замер с рукой, погружённой в песок и с очень внимательным выражением лица.
– Если бы вы, мак, меня послушали и дали сразу отыскать «Ормо», то не пришлось бы терпеть, – сказал он.
– А чего ж ты ждёшь, парень? – поинтересовался эксперт-криминалист, который на всякий случай не отходил от репортёра с его камерой.
– Я не жду, а ищу палец. Отвалился при дезактивации знака, – с кислой усмешкой сказал Эдвин. – Магические протезы не очень-то рассчитаны на возню в песке и работу с боевыми знаками. В местах сочленений часто развинчиваются…
– Я думал, работа с боевыми знаками – это постоянный бой, – разочарованно протянул кто-то из молодых патрульных. – А вы по песку ползаете.
Нейт его не видел. Но, судя по разочарованному юному голосу, это был мальчишка ещё младше Эдвина, хотя, конечно, бесы знают, сколько тому Эдвину на самом деле лет! С виду двух десятков нет, по разговорам все сто, а по метрике скоро двадцать пять стукнет – как-то так.
– Вечный бой, – согласился новенький, – но если такой, как ты сейчас руками и ногами показываешь – то недолгий. На самом деле обычно арст больше сидит в засаде, ползает на пузе или вот так размышляет над каким-нибудь знаком, чем бегает, дерется и стреляет.
– Ууу, – разочаровался в жизни боевых магов патрульный. – А я читал, что вы дерётесь и стреляете всё-таки больше.
– А я читал, что патрульные целыми днями ездят по городу и кого-то ловят без передыху, по сто негодяев в сутки, – пожал плечами Эдвин. – А! Вот и палец! Я уж думал, что не найду его.
И выпрямился, держа в руке вновь обретённую запчасть. Нейтан только вздохнул.
– Не снимал бы тогда перчатку, – сказал он.
– Без перчатки слышнее, – ответил Эдвин, убирая палец в карман, – потому что металл о стекло карябает, а кожа всё глушит.
– Карябает, – проворчал Нейт, морщась на глупое слово. – С ума сойти.
Эдвин вернулся к нему – всего-то на несколько шагов. Сел рядом, скрестив ноги в туго обтягивающих темно-серых брюках и высоких ботинках, посмотрел снизу вверх на Нейтана. У того внезапно замерло сердце – глаза! Если каждый раз видеть на чужом лице глаза Эдмунды – можно, наверно, не выдержать и сдохнуть от боли. Или, может, сделать это сразу сейчас? Сдвинуться с места, и…
– Когда я скажу «можно», мак, вы медленно приподнимете ногу, – сказал Эдвин спокойно. – Строго вверх. Потом дождётесь второго «можно» и только тогда отойдете в сторону, но уже быстро. Понятно?
Нейтан слабо кивнул.
– Медленно и плавно. И ждёте. Иначе вам оторвёт ногу… а мне голову.
Мда, это в его планы как-то не вписывалось. Вряд ли кузен Эдмунды хотел ещё раз подорваться, ему наверняка уже хватило прошлого раза. Нейт запоздало сообразил: парень кинулся спасать репортёра, хотя заведомо понимал, что взрыв не будет сильным, именно из-за того, что сам побывал в такой переделке.
Пока Нейтан соображал – металлическая рука без мизинца уже подсунулась прямо под подошву его ботинка.
– Ты с рельсов съехал, что ли? – спросил Нейт напрямую.
– Не мешайте работать, мак. В конце концов, я рискую протезом, а не ногой, как вы.
И продолжил копошиться под ногой Нейтана. Не добавил, что в случае неудачи их обоих просто разнесёт этим самым «Лои», как паровые котлы без стравливания давления – а мог бы и сказать. Под подошвой ботинка что-то заскрипело, заскреблось, а потом зашипело. Пришлось призвать на помощь всё самообладание, какое ещё осталось. Затем Эдвин спокойно сказал:
– Можно, мак. Медленно!
Нейтан согнул ногу в колене. Мышцы плохо слушались: затекли в напряжении. Коленный сустав так и вовсе щёлкнул – болью прошибло аж до копчика. Мда, надо как-то побольше тренироваться, что ли. Десять минут постоял как вкопанный, а уже вон сколько проблем!
Эдвин вытащил руку из песка и разжал пальцы. Стало видно, что металлические «кости» слегка повело, а рукава мундира и оливковой рубашки, что была под ним, как будто обглодал морской лось. Но в целом искусственная рука двигалась. В металлических пальцах поблёскивали осколки необычного цвета. «Кровавый янтарь» – вспомнил Нейт название дорогущего камня. Вроде и медово-жёлтый, но с красными сполохами внутри…
– Отходите. В сторону трупа, – кратко сказал Эдвин. – Хотите кусочек знака на память?
– К бесам такую память, – проворчал Нейтан, делая пару осторожных шагов в сторону. – Тело уже можно осматривать?
– Да, всё в порядке, – слабо улыбнулся новичок. – Смотрите. Чайки вернулись.
И то верно! Где-то встрепенулся глупый чаячий бог, ухмыльнулся во весь клюв и скомандовал: «Пожива!»
– Пожива, пожива, – заволновались белые с чёрной каймой птицы.
Криминалист уже присел возле мертвой женщины, осторожно счищая с ее лица и тела песок.
ГЛАВА 7. Версии
«Женщина, возраст от 18 до 20 лет. Состояние половых органов… беспорядочные половые связи... Смерть наступила в результате множественных повреждений внутренних органов. Колотая рана… кровоизлияние… разрывы… магическое воздействие исключено…»
Эдвин отодвинул заключение экспертизы подальше, на противоположный край стола, и прижал пальцы левой руки к глазам.
Над правой усердно трудился маг-чинильщик. Бесконечные знаки так и сыпались, будто мелкие винтики и гайки, сильные грубоватые пальцы вычерчивали на металле огненные узоры. Но этого чинильщику казалось мало, он и механику не отрицал при всех своих талантах.
– Металл больно хороший, из дейнийских рудников, что ли?
– Из дейнийских, – кротко отвечал Эдвин, вовсе не уверенный в происхождении материала для протеза.
– Я смотрю, – кивнул чинильщик. – Хороший металл, в Эврое такого не добывают.
– Не добывают, – согласился Эдвин.
– Однако номер плохо выбит, словно поверх другого, – заметил маг, проводя пальцем по одной из металлических «костей», на которой был выбит индекс.
Эдвин безотчётно скользнул взглядом по буквам и цифрам индекса, выгравированного на протезе. На самом деле там перебили одну-единственную букву. Всё для того, чтобы Эдмунда окончательно превратилась в призрак, уступив место Эдвину.
Подумав об этом, Эдвертон сжал механическую руку в кулак.
– Э, э, док! Рано! – запротестовал чинильщик.
– Простите, тек Ричер, забылся, – принёс свои извинения Эдвин.
– Можно просто Крис, – буркнул маг. – Вы не шевелите пока пальчиками, док, и иллюзию не наводите, к чему силы тратить.
– Иллюзию навести недолго, правда, её знаки часто приходится подновлять, – сказал Эдвин. – У вас хорошо получается чинить.
– Так я учился, – Крис Ричер приосанился, поправил на переносице оправу с линзами и ухмыльнулся. – Считай десять лет учился и ещё столько же работал. Не всё в участке, правда…
– А я всю жизнь в полиции, – улыбнулся Эдвин.
– Да какая там у вас жизнь, док. Четверть века – не век.
– Знаете, Крис, я ведь ещё не док – не дослужился. Был арст, теперь просто рядовой, дьер. Так что – просто Эд, раз уж вы Крис.
– Ну тогда можно и на ты, – предложил механик. – Ты ж меня не сильно младше, думаю.
Эдвертон потёр подбородок. Свежая щетина на нём была довольно редкой и мягкой, но уж что выросло, то выросло. Главное, она делала его чуточку старше! Не зря же он так кропотливо наносил на лицо новые штрихи! Вряд ли кому-то при этом было интересно, что за ухом теперь жгло от знака «хум», материализующего иллюзию. И при этом, конечно, на удержание магических знаков тратилась дополнительная энергия, так что накопители в кармашках пояса были отнюдь не лишние.
Когда чинильщик закончил проверять руку, в мастерскую без стука и приветствий ввалился Нейтан. Гладко выбритый, чистенький, свеженький – понятное дело, из дома человек пришёл. У Эдвина, можно сказать, дома не было: они с Бобом Маготом провели ночь в казарме. Там было пусто. Все приезжие полицейские предпочитали снимать квартиры или комнаты в городе, а не куковать в неудобном и сыром помещении, где в углах гнездились серебристо-черные чешуйницы, а под крышей шуршали летучие мыши. Магические знаки против них не помогали, наоборот: магия каким-то образом притягивала всю эту пакость. Кроме того, Эдвин долго разговаривал с Маготом о том, как прошёл день, а потом никак не мог уснуть от переживаний и волнений, выпавших на его долю за день.