— Далеко ты ныряешь, Ва-Куль, — засмеялся Пера, — а не дальше меня.
Увидел Ва-Куль, что Пера вынырнул дальше его, и побоялся ему перечить.
— Победил ты меня, Пера, — сказал Ва-Куль. — Твои теперь все реки: и Иньва, и Лупья, и Большая Кама, и рыба в них твоя: можешь ловить сколько пожелаешь.
Схватил Пера Ва-Куля за мокрую бороду.
— Много ты зла наделал людям, Ва-Куль, — сказал Пера,— теперь пришло время расплаты.
Задрожал Ва-Куль, сжался. Был он в два раза больше Перы, а тут стал в два раза меньше. Заплакал Ва-Куль, залился слезами, стал просить Перу:
— Отпусти меня, Пера-богатырь, никому я больше худа не сделаю, ни тебе, ни людям…
— Ладно, отпущу, — согласился Пера, — если уйдешь ты навсегда в черное Адово озеро.
Рад был Ва-Куль, что хоть жив остался, навсегда покинул он Каму, и Иньву, и Лупью-реку, ушел в бездонное Адово озеро, что у Кайского волока, и никто его больше с тех пор не видел.
Через темные чащи и густые кустарники, через леса и перелески, через ручьи и озера шел Пера, словно лось, не знающий усталости. Он спешил к заветной березе, что склонила свои ветви над быстротекущей рекой, спешил к тихой лесной избушке, укрытой кедрами от дождя и снега, в которой жил старый охотник Бурморт со своей дочерью красавицей Райдой.
Вот и река, но не видно заветной березы, не слыхать шума ее листвы, не видать белой одежды — срубили березу. А на том веселом месте, где встретились Райда с Перой, теперь росла печальная серая ива. Серая ива — горбатая спинка, стоптанные лапоточки.
А за рекой и кедры видны, и старая вёр-керка. Но тихо под кедрами, и никто не отозвался на зов Перы, никто не отворил дверь и не вышел ему навстречу.
Поднялся Пера на крыльцо и сам открыл дверь.
— Есть ли хозяин в доме? — спросил Пера.
— И есть и нет, — раздался в ответ из темного угла тихий голос Бурморта. — Дышать дышу, а встретить гостя нет сил.
— Ты ли это, дядюшка Бурморт? — спросил Пера.
— Я, добрый человек, — отозвался Бурморт из темного угла. — А тебя что-то не признаю… Из деревни ты, что ли?
— Я — Пера!
— Пера… — повторил Бурморт и, тяжко вздохнув, заплакал.
— Что за горе стряслось, дядя Бурморт?
— Великое горе, Пера: за всю осеннюю долгую ночь снов о нем не пересмотришь, за весенний длинный день про него не расскажешь… Ждала тебя Райда, как лазоревые цветы ждут ясное солнце, каждый день выходила на край леса и все глядела, не покажешься ли ты на дальнем холме. Но однажды не вернулась она домой…
Печально смолк Бурморт, но Пера в нетерпении торопил его:
— Что же случилось с ней? Говори, Бурморт.
— Добрался и до наших мест Лесной Человек — Яг-Морт. Приходил он в селения огромный, как столетняя ель, черный, как печной уголь, избы рушил, людей убивал, скотину уводил. Люди в леса от него попрятались, и тогда стал он по лесам людей искать. Ходила Райда тебя встречать, а повстречала в лесу Яг-Морта. Не сватал Яг-Морт красавицу, не дарил дорогой свадебный подарок — схватил он Райду черными руками, поднял, как легкую белку, и утащил неведомо куда, видать, за болото, в свою пещеру…
…Принес Пера Бурморту воды из ручья, оставил рябчиков, рыбы, а сам пошел в деревню.
Пришел Пера в деревню и громко крикнул:
— Эй, люди земли Комму, выходите из домов, выходите из землянок! Я — Пера, сын Кудым-Оша, — зову вас.
Вышли на зов Перы люди из домов, вылезли из землянок.
— Из далекого сурового края ветров вернулся я в родную землю Комму, — сказал Пера. — Берите, люди, свои луки и стрелы, поднимайте острые копья и тяжелые палицы, зову я вас на жестокий бой со свирепым Яг-Мортом, что приносит горе повсюду, где только ступит его нога.
— Зачем зовешь ты нас, Пера? Не помощники мы тебе. Или не видишь, как ослабли мы? У нас и глаза не глядят, и руки не поднимаются, и ноги не ходят. Кабы, как в прежние времена, хлеба пожевали, рябчиков поели, ушицы похлебали да у огня погрелись — вернулась бы к нам наша прежняя сила… Но нет рябчиков — не дает нам охотиться мохнатоухий хозяин леса одноглазый Вэрса, нет рыбы — не дает ловить рыбу водяной Ва-Куль, нет у нас огня — владеет им тун Пам…
Поглядел Пера в глаза людей и увидел в них печаль и отчаяние.
Тогда достал Пера из котомки два камня, желтый и черный, ударил камнем по камню. Как звезды, посыпались искры, и загорелся посреди деревни костер.
Сказал Пера:
— Владел огнем тун Пам, а теперь вы, люди Комму, владейте огнем.
Разбил Пера огненные камни туна на множество кусков и роздал всем людям по куску желтого камня и по куску черного.
С тех пор стали люди Комму носить в мешочке на поясе огниво, а в огниве — огонь.
Загорелись в деревне очаги: стало у людей веселее на сердце.
Достал Пера из котомки рябчиков и рыбы, отдал людям и сказал:
— Убил я мохнатоухого Вэрсу острой стрелой: теперь все леса ваши и вся дичь в них ваша. Прогнал я Ва-Куля в черное Адово озеро, что у Кайского волока: теперь все реки и озера ваши и ваша вся рыба в них.
Совсем взбодрились люди. Вспомнили старики былые времена и былую удаль, почувствовали молодые парни в себе новую силу.
Взяли парни и мужчины народа Комму свои луки и стрелы, взяли острые копья и тяжелые палицы и пошли с Перой в неприступные места, за непроходимые болота, где, как говорила молва, была пещера Яг-Морта.
Прошли они темный бор, миновали частый березняк и вышли к гиблым болотам.
Нет по тем болотам прохода людям до самой студеной зимы, пока не скует мороз трясины, пока не схватит крепким ледяным мостом бездонные топи и пучины.
Но знал Пера неприметную звериную тропу — пролаз шириной в один человеческий след. Тропа в след, а по обеим сторонам — трясина.
Чахли березы на кочках, чернела топь.
Провел Пера парней и мужчин народа Комму через гиблые болота в черные леса.
Долго бродили они по тем лесам, долго искали тропу Лесного Человека и наконец напали на дорогу, протоптанную Яг-Мортом среди дремучего леса.
На берегу Иньвы засели в кустах и стали ждать, когда покажется Яг-Морт.
Долго сидели в засаде, слушая шум леса.
Наконец затрещали деревья, раздвинулись вековые сосны и из чащи показался Яг-Морт.
Повернул он свое страшное, заросшее волосами лицо к тем кустам, где сидела засада, глянул налитыми кровью, как у бешеного быка, глазами, дрогнули сердца у самых смелых.
Перебрался Яг-Морт через реку вброд (река глубока, а Яг-Морту по колено) и ступил на берег, волоча за собой свою тяжелую палицу.
Навстречу Яг-Морту из засады вышел Пера и первым метнул в него свое копье.
Заревел Яг-Морт, заглушил и шум лесной, и дальний гул, и плеск реки, взмахнул своей палицей и кинулся на Перу.
Тут полетели в Яг-Морта и копья, и стрелы, и камни, выскочили люди из засады, и началась битва.
Как о скалу бились и отскакивали камни от могучей груди Яг-Морта, не страшней комариных укусов были для него раны от острых копий.
Целый день длился бой. Немало голов сокрушила палица Лесного Человека.
Алой кровью замутилась Иньва-река. Полегли раненые на зеленом берегу, полегли в зеленых кустах.
Только Яг-Морт и Пера все еще на ногах стоят и бьются тяжелыми палицами.
Но обломилась палица у Яг-Морта.
Нет такого обычая, чтобы против безоружного с оружием сражаться. Отбросил Пера свою палицу в сторону.
Схватились Пера и Яг-Морт врукопашную.
Оступился Яг-Морт и упал.
Нет такого обычая, чтобы упавшего бить. Разжал Пера руки, отпустил Яг-Морта.
Но не встал Яг-Морт на ноги, а, зашипев змеей, выхватил нож из-за пазухи и размахнулся, чтобы метнуть его Пере в грудь. Да перехватила чья-то крепкая рука острый нож, и упал нож на землю.
Оглянулся Пера и увидел перед собой русобородого, широкого в плечах охотника.
— Кто ж ты такой, нежданный друг? Какого племени? Как зовут тебя? — спросил Пера.
Ответил русобородый охотник:
— Я с Руси, из Орла-городка, а зовут меня Степан. Охотился в ваших лесах, да и забрел на Иньву. Издалека услышал шум и гром богатырского боя, а как подошел ближе, увидел твою удаль молодецкую и узнал Яг-Морта повадку черную. Ведь и до нас дошла молва про него.
Поклонился Пера Степану.
Побратались Пера и Степан на поле битвы, кровью скрепили братство на веки вечные.
А Яг-Морт лежал распростертый на земле, и не было у него силы встать.
У побежденного сила убывает, у победителя прибывает. Поднялись раненые парни и мужчины, окружили поверженного Яг-Морта.
Взмолился Яг-Морт, стал просить о пощаде.
— Веди нас в неприступные места, к твоей пещере, — сказал Пера Яг-Морту, — веди туда, где спрятал похищенных тобой людей.
Покорился Яг-Морт и повел людей туда, куда еще никогда не забредал по доброй воле ни один человек, в неприступные места, за непроходимые болота — в свои владения.
Привел Яг-Морт людей к своей пещере.
Страшное это было место. Далеко вокруг грудами лежали звериные и человечьи кости.
А из пещеры слышались глухие стоны: там во тьме сидели похищенные Яг-Мортом люди и ждали того страшного часа, когда их убьет и съест Лесной Человек.
Подбежал Пера к черной пасти пещеры, глянул во тьму — ничего не увидел, зажег смолистый сук — осветило пламя лишь камни у входа.
Закричал Пера:
— Райда!
Но никто не отозвался на зов.
— Райда! — крикнул Пера снова.
Только лес, и скалы, и река три раза повторили зов Перы:
«Райда! Райда! Райда!..»
Вышли люди из черной пещеры, только не было среди них красавицы Райды.
Не видали ее старики, что уж много лет томились у Яг-Морта, не видали молодые.
— Нет, не переступала она порога проклятой пещеры,— говорили все.
Задумался Пера: «Где же ты, Райда, невеста моя? Плакать мне или радоваться судьбе твоей?»
Обступили люди Яг-Морта:
— А ну, говори, злодей, что стряслось с Райдой? Какими муками ты извел ее?