— Ты разговаривала с агентом? Контракт можно расторгнуть?
— В том-то и дело, что нельзя. То есть, конечно, можно, но тогда придется заплатить огромную неустойку. Что-то около пятидесяти тысяч фунтов.
— Ого! У нас и десяти, наверное, не наберется. — Джулиана задумчиво посмотрела в окно. У них был общий счет в банке, деньги откладывались на «черный день», но, конечно, эти сбережения никак не могли покрыть выплаты по неустойке.
— Не все так плохо, сестричка, — виновато произнесла Эмералд. — Я кое-что придумала. У меня есть план.
— Надеюсь, нам не придется похищать наследника престола или грабить ювелирный магазин? — с грустной иронией поинтересовалась Джулиана.
Планы рождались в голове Эмералд с завидным постоянством, но каждый раз обнаруживалась какая-нибудь досадная мелочь, мешавшая их реализации. Хорошо, если эта мелочь бросалась в глаза еще на стадии обсуждения, хуже, когда она проявлялась в процессе осуществления задуманного, вылезая внезапно, как гвоздик на пятке еще новой туфли.
— Не беспокойся, но только мне нужна твоя помощь.
— Выкладывай свой план.
— В контракте есть такой пункт: победительница выходит замуж за этого… графа в течение тридцати дней. Месяц дается им обоим, чтобы лучше узнать друг друга и сделать окончательный выбор. Если кто-то из них отказывается, брак аннулируется. Но если один из двоих прерывает контракт досрочно, до истечения тридцати дней, то деньги — я говорила, что это благотворительная акция? — возвращаются спонсорам, а не идут в помощь нуждающимся. Я не могу выплатить неустойку и не могу уехать из Англии на тридцать дней, потому что съемки начинаются через неделю, поэтому… поэтому в Испанию поедешь ты.
— Что? Я?! — Джулиане показалось, что она ослышалась.
— Джул, ты должна мне помочь! Я же помогла тебе в школе, когда ты не пошла на экзамен. Помнишь?
— Но здесь же совсем другое! — возмутилась Джулиана. — Одно дело школа, и совсем другое… Испания.
— Выслушай меня до конца. Ты поедешь туда, встретишься с этим Филиппом д'Агиларом, объяснишь ему ситуацию и предложишь замену.
— Какую еще замену? О чем ты говоришь?
Эмералд открыла сумку и достала конверт.
— Здесь фотографии Дайаны Уилкокс. Ей двадцать три, на три года меньше, чем нам с тобой. Дайана — настоящая красавица. Представляешь, с такой внешностью и без всяких перспектив! Она не умеет играть, теряется перед камерой. Бедняжка так старалась перед этим чертовым испанцем, только что из купальника не выпрыгивала, а он — ноль внимания.
— А если граф не согласится?
— Должен согласиться, Джул. Ты же всегда умела убеждать людей. В крайнем случае предложи ему компенсацию, наши десять тысяч. Я неплохо заработаю на съемках, так что через три месяца проблем с деньгами у нас не будет. В общем, завтра утром мы едем в Лондон, а в понедельник ты летишь в Барселону. Обратный билет я взяла.
Джулиана покачала головой.
— Не торопись. Во-первых, я еще не дала согласия. А во-вторых, у меня работа. Не забыла?
— Конечно не забыла. Но с мистером Бартнеллом проблем не будет. Я уже договорилась. Позвонила ему вчера после разговора с тобой. Намекнула, что у тебя есть возможность отдохнуть в Испании. Он согласился, что ты слишком много работаешь и нуждаешься в отпуске. Мы зайдем к нему вечером и окончательно все уладим. Так что я все устроила!
— Ты все устроила! Не спросив меня! — Джулиана вскочила, опрокинув табурет. — Как легко у тебя все получается! Но я не отношусь к жизни, как к нелепой комедии. — Она швырнула конверт на стол. — И не люблю, когда кто-то решает, что мне делать.
Эмералд удивленно взглянула на сестру.
— А тебе не кажется, что с таким отношением к жизни ты скоро разучишься улыбаться? Джул, нам скоро двадцать семь лет, неужели ты хочешь похоронить себя в этом приюте? Конечно, дело твое, но я, я-то другая! Да, нам не повезло, что папа с мамой погибли, когда мы еще ходили в школу. Но вспомни, как они жили, как вечно тряслись над каждым шиллингом, как отказывали себе во всем.
— Они думали о нас!
— И что? Оставили нам состояние? Нет, не подумай, что я виню их в чем-то, но я не хочу такой жизни. Не хочу бедности. И мне досадно, что ты, моя сестра, отгородилась от всего мира. У тебя ведь даже машины приличной нет! Когда ты в последний раз целовалась?
— Ну уж!
— А что? Да, ты делаешь нужное и благородное дело. Но неужели твоя судьба — это ухаживать за чужими детьми? Здесь же даже нет мужчин твоего возраста. Мистер Бартнелл годится тебе в отцы, а Ник Джарвис женат. — Эмералд тоже встала и шагнула к сестре. — Джул…
— Ты обвиняешь меня в затворничестве. Но мне здесь нравится. Я нужна этим детям! — горячо, словно убеждая саму себя, возразила Джулиана. — Через пару лет переберусь в город и сниму квартиру. На что мне жаловаться? Я живу так, как хочу.
— И я тоже.
— Только я не влезаю в сомнительные авантюры, за которые приходится расплачиваться другим.
— Но…
— Нет, Эмералд, тебе следовало все продумать заранее. Я не собираюсь расхлебывать кашу, которую ты заварила. — Едва произнеся эти слова, Джулиана ту же пожалела о сказанном и смущенно отвернулась.
Некоторое время сестры молчали. Одна ругала себя за резкость и несдержанность, другая переживала обиду. Первой тишину нарушила Эмералд.
— Что с тобой, сестренка? Я никогда не думала…
— Извини, милая. — Джулиана протянула руку, и сестры обнялись. — Конечно, я помогу тебе, но только с одним условием…
— Каким?
— Пообещай, что впредь никогда не будешь подписывать больше одного контракта.
Эмералд весело рассмеялась.
— Обещаю всегда советоваться с тобой. А теперь пойдем соберем вещи. Надеюсь, ты не намерена появиться перед графом в джинсах и в застиранной блузке? У меня есть потрясающий летний костюм.
2
Полет продолжался относительно недолго, но, уже сходя по трапу в аэропорту Барселоны, Джулиана ощутила, что попала в другой мир. Из английской весны, неуверенной и робкой, она перенеслась в цветущее лето с высоким голубым небом, горячим солнцем и слегка соленым ветром.
Вопреки ожиданиям у трапа ее никто не встречал, и Джулиана, повесив на плечо дорожную сумку, потянулась за остальными пассажирами к зданию аэропорта. Выстояв десять минут в очереди к «зеленому коридору», она вышла в зал прилета и снова не обнаружила ни малейшего намека на фанфары. Никто не ожидал ее с табличкой в руке. Никто не всматривался в ее лицо. И даже диктор-информатор, не умолкавший, похоже, ни на минуту, так и не произнес имени ее сестры.
В самолете Джулиана окончательно определила тактику поведения: короткий деловой разговор, никакой полемики, никаких уступок. Она объяснит этому д'Агилару ситуацию, вручит конверт с фотографиями Дайаны Уилкокс, извинится и ближайшим же рейсом улетит в Англию. Дополнительный аргумент — второй конверт с десятью тысячами фунтов. Конечно, было бы неплохо, оказавшись в Барселоне, прогуляться по городу, а еще лучше остаться в Испании хотя бы на неделю, но…
Что за человек этот граф? Почему он ищет невесту в Англии, а не у себя на родине? Почему прибегает к таким странным способам знакомства? Может быть, Филипп д'Агилар такой же граф, как она принцесса? Может быть, это какой-то современный вариант Синей Бороды? Маньяк? Террорист?
Она еще раз оглядела зал ожидания. Толпы прибывших и встречающих схлынули, а те, кто остался, никак не походили на знатного кабальеро — два юноши, небольшая группа оживленно беседующих арабов, пожилая семейная пара и высокий, темноволосый мужчина лет тридцати в слаксах цвета хаки и в голубой рубашке с расстегнутым воротом.
Джулиана не отважилась рассматривать незнакомца открыто, а потому довольствовалась изучением его отражения в витрине сувенирного киоска. Он скорее всего испанец — к этому заключению ее подтолкнули два факта: газета на испанском языке в его руке и нос с горбинкой. Мог ли незнакомец быть графом? Пожалуй, нет. Представление о д'Агиларе у Джулианы уже сложилось: самоуверенный, изнеженный, надменный хлыщ, разъезжающий по Европе в поисках удовольствий и наслаждений и, наверное, не делающий и шага за ворота замка без телохранителя. Человек в зале ожидания никак не соответствовал этому образу. А вот на роль телохранителя пресыщенного аристократа он вполне годился: сильный, уверенный в себе, дерзкий и, пожалуй, опасный.
А вообще, как успела заметить Джулиана, испанские мужчины отличались от своих британских собратьев. И дело было вовсе не в одежде, а в присутствии определенного стиля, элегантности, манеры держаться.
Взгляд ее сам собой скользнул в сторону незнакомца, и в тот же самый момент он вскинул голову и в упор посмотрел на Джулиану. Словно горячий ветер пустыни ударил ей в лицо, и сердце, вздрогнув, как застигнутый врасплох заяц, ударилось в бега. Смущенная и растерянная, Джулиана отвернулась и решительно направилась к справочному окошку.
Что ж, если сеньор д'Агилар так и не появится в ближайшее время, она оставит ему записку с объяснением, приложит к ней конверт с фотографиями и улетит ближайшим же рейсом.
— Сеньорита Грейвс? — прозвучал у нее за спиной низкий мужской голос.
Джулиана поспешно обернулась — человек с газетой стоял в шаге от нее. Высокий, широкоплечий, с внимательным и спокойным взглядом. Она поправила волосы, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Вы от мистера д'Агилара?
Пауза.
— Да. Меня зовут Тони. — Он говорил по-английски очень хорошо, но с заметным акцентом, показавшимся ей, как ни странно, весьма милым.
— Насколько я понимаю, граф не сумел найти время, чтобы приехать в аэропорт. Не так ли?
И снова непонятная пауза.
— Боюсь, его задержали неотложные дела. Мне поручено… позаботиться о вас.
— Но я вас не знаю. Кто вы? Его телохранитель? Слуга? Доверенное лицо? Друг?
Его губы дрогнули в улыбке.
— Что вас больше устроит? И поверите ли вы мне, если я скажу, что выполняю все эти функции?