— Да?
— Вы могли бы проявить немного сочувствия.
Тони молчал, а Джулиана вдруг подумала, что вела себя совершенно по-идиотски. Будь на ее месте Эмералд, никакие уловки не понадобились бы: Тони по собственной инициативе нашел бы свободную спальню с широкой кроватью.
Впрочем, если бы в Испанию прилетела Эмералд, она сразу потребовала бы отвезти ее прямиком к графу, и подобная ситуация просто не могла бы возникнуть.
— Вы не боитесь меня? — мягко спросил Тони.
— Нет. Граф, очевидно, доверяет вам. А еще мне трудно представить, что у мужчины может быть одновременно две любовницы.
— Что вы имеете в виду?
— Мотоцикл. По-моему, «Харлей Дэвидсон» ваша единственная и настоящая любовь.
Он добродушно хмыкнул, и в следующее мгновение опустился на кровать рядом с Джулианой.
Боже, что она наделала!
Джулиана повернулась на бок, спиной к Тони, и тут же почувствовала, как он сделал то же самое. Мало того, его рука легла на ее бедро. Она напряглась, остро ощущая непривычную близость мужского тела, вдыхая его уже знакомый запах.
— Откуда вам столько известно о мотоциклистах? — Его дыхание коснулось ее шеи, и как будто сотни крошечных иголок впились в кожу. — И кто вы? Кем работаете?
Поделом тебе, Джулиана Грейвс!
— Я работаю в детском приюте неподалеку от Бирмингема, а образование у меня медицинское. Что касается мотоциклов, то в колледже у меня был друг, который, как мне теперь кажется, даже спать ложился со своим мотоциклом.
— И что же помешало вам победить эту игрушку?
— Я сама увлеклась мотоциклами, но, к сожалению, хорошие машины мне не по карману.
— А ваш приятель?
— Он давно женился, мы не виделись уже года три-четыре. — Джулиана помолчала. — Скажите, а чем занимаетесь вы?
— У меня нет постоянного занятия.
— Но вы же не все время работаете на графа?
— Давайте не будем говорить сегодня обо мне.
— Он много вам платит?
— Достаточно. А что?
Она повернулась к нему лицом. Пришел момент делать большую ставку.
— Я заплачу вам больше, если вы отпустите меня.
— Боюсь, у вас нет столько денег.
Джулиана посмотрела ему в глаза.
— Назовите свою цену, и я заплачу.
Он поднял руку и провел пальцем по ее верхней губе.
— Звучит заманчиво, но я не могу нарушить клятву, данную хозяину и другу.
Джулиане стоило огромных сил не податься к нему. Еще несколько минут назад она хотела получить от Тони доказательства его неверности графу и повод для того, чтобы отложить свадьбу, но теперь все изменилось. Ее тянуло к нему как магнитом, ее влекла проснувшаяся внезапно сила, жажда любви, неодолимая и непокорная, способная толкнуть человека на самые необдуманные поступки, способная нести его куда угодно, как ветер носит сорванный с ветки листок.
— А разве графу обязательно все знать? — прошептала Джулиана, сама не веря тому, что произносит такие слова.
— Нет, не обязательно. Но я-то знать буду.
Она со вздохом отвернулась к стене. Опять ничего не вышло. Как ни странно Тони оказался по-своему благородным человеком.
Он погладил ее по волосам. Похоже, ночь превращалась в пытку для них обоих.
— У меня есть предложение.
— Какое?
— Наберитесь терпения хотя бы на один завтрашний день, и я обещаю исполнить любое ваше желание.
— Уверены, что сможете?
— Да.
— А если я захочу получить в подарок «бентли»?
— Это самое большее?
— Нет, мне ни к чему дорогой автомобиль. Честно говоря, у меня и желаний-то особенных нет.
— Но что бы вы сделали, если бы у вас появились деньги?
Она пожала плечами.
— Купила бы квартирку в Лондоне, чтобы быть поближе к Эмералд.
— И все? — Его пальцы коснулись ее шеи, и Джулиана вздрогнула.
— Пожалуй… Вообще-то я давно собиралась попутешествовать по Испании.
— Неужели?
— Правда. Я много читала о вашей стране и думала, что в Европе нет другой такой.
— Где бы вы хотели побывать?
— Что толку об этом говорить? Ваш граф, судя по всему, беден как церковная мышь, а у меня нет других денег, кроме этих десяти тысяч фунтов. Да и вообще… Вы же не думаете, что я выйду за него замуж?
— А почему бы и нет?
— Не смешите меня.
— У вас нет выбора, сеньорита.
— Не называйте меня так! И возвращайтесь на свою кровать — я уже согрелась. Спасибо за заботу и внимание. Спокойной ночи.
— Знаете, теперь уже мне не хочется уходить. Здесь довольно удобно и тепло. Вы не против, если я останусь?
— Ну, если вы согласны мириться с моим храпом.
— Если у вас не было мужчины, то кто вам рассказал об этом?
— О чем?
— О том, что вы храпите во сне.
— Никто. Храпит Эмералд, значит, и я тоже.
— Ничего, переживу, — пробормотал Тони. — Надеюсь, это самый большой ваш недостаток.
Джулиана промолчала. Ее план, заключавшийся в том, чтобы соблазнить Тони, не сработал, и она не знала, радоваться этому или огорчаться. Что было бы, если бы он впрямь поцеловал ее? Что, если за поцелуем последовало бы и другое? Хватило бы у нее сил удержать Тони? Или, если уж на то пошло, удержаться самой? Нет, весь этот план был сущим безумием, продиктованным лишь отчаянием.
— Спокойной ночи, Тони.
— И вам спокойной ночи, сеньорита. И сладких снов. Вам повезло. Завтра вы станете настоящей графиней. Но еще больше повезло вашему жениху.
Он поцеловал ее в висок. Точнее просто прикоснулся губами, но и этот невинный поцелуй поверг Джулиану в состояние блаженства. Она закрыла глаза и улыбнулась. Странно, они встретились несколько часов назад, у нее были все основания ненавидеть Тони, но вместо этого она испытывала к нему полное доверие.
Почему?
Какое-то время Джулиана лежала неподвижно, прислушиваясь к глубокому и спокойному дыханию Тони, а потом усталость взяла свое и она уснула.
Ей снилась Испания. Снились синее море и желтые апельсиновые рощи, узкие суровые улочки Толедо и просторные веселые площади Мадрида. И еще ей снился мужчина, встреченный случайно и ставший ее добровольным гидом. Они мчались на мотоцикле по широкой автостраде, и ветер пел у нее в ушах и трепал ее волосы. Она знала, что им нужно куда-то успеть, что, если они опоздают, случится нечто страшное, непоправимое. И это страшное и непоправимое случилось, когда колесо попало на камень. Джулиана видела этот злосчастный камень и предупреждала Тони, но он так и не смог его объехать. Их подбросило, руки ее разжались, и она кубарем полетела на землю, а «Харлей» вместе с Тони умчался вперед. «Подожди! — крикнула Джулиана. — Оглянись! Я здесь! Здесь! Здесь…»
Она вдруг открыла глаза и прислушалась. Сердце колотилось, подхлестнутое адреналином. За спиной слышалось дыхание Тони. Его рука лежала на ее талии.
— Тони… — прошептала Джулиана.
Никакой реакции.
— Тони. — Она повысила голос.
Нет ответа.
Это казалось невозможным: ее неутомимый страж, ее бдительный тюремщик спал как младенец!
Джулиана осторожно сняла его руку со своего бедра и высвободилась из-под прикрывавшей их обоих куртки. Тони не шелохнулся.
Она села, откинула одеяло.
— Тони.
Тишина.
Уходи, шептал внутренний голос. Пользуйся моментом. Открой окно и спрыгни на землю. Через час-другой ты будешь на автостраде, а к утру доберешься до Барселоны. Деньги и паспорт у тебя с собой. Уноси ноги. Если повезет, то уже к вечеру будешь дома. А еще через неделю забудешь и это кошмарное приключение, и человека, взявшего тебя в заложницы. Жизнь вернется в привычное русло.
Джулиана вздохнула. Если бы обстоятельства сложились иначе. Если бы они встретились, как обычные люди, случайно. Кто знает, может быть, они влюбились бы друг в друга, и тогда…
Она всмотрелась в темнеющее на белой подушке смуглое лицо Тони. Высокий лоб с двумя вертикальными морщинами, нос с едва заметной горбинкой, длинные черные ресницы, плотно сжатые губы, на подбородке и щеках проступили колючки щетины.
Она перевела взгляд на его покоящуюся поверх одеяла руку с длинными изящными, слегка согнутыми пальцами. Пальцами, прикосновение, которых пробуждало в ней прежде неведомые ощущения.
— Тони…
4
— Сеньорита Грейвс!
— Ммм.
— Сеньорита Грейвс!
Голос принадлежал Тони, ее Тони, страстному, нежному, любящему, но звучал почему-то издалека и с непонятной настойчивостью, с нетерпением и даже с легким раздражением.
— Сеньорита Грейвс!
Джулиана открыла глаза.
— Пора вставать. Вы же выходите сегодня замуж! Не забыли? Завтрак уже готов. Вам какой кофе?
— Черный, без сахара, — автоматически ответила она и села.
Сон, в котором было все — солнце, море, белый песок и горячая любовь, — ушел, оставив ее на неширокой деревянной кровати в маленькой спальне двухэтажной виллы.
— Эй, подождите! Я не голодна! — крикнула Джулиана, но ей никто не ответил.
Вот и отлично. Она выглянула в окно, подняла ставню и уже подняла ногу на подоконник, когда из-за угла дома появился старик лет семидесяти с большими садовыми ножницами.
— Доброе утро, — приветливо сказал он.
— Доброе утро, — пробормотала Джулиана, снимая ногу с подоконника.
Все ясно: Тони не собирался рисковать, оставляя ее без присмотра. Сейчас, при свете дня, романтическое настроение ночи казалось просто-напросто глупостью. Почему она не сбежала, когда Тони уснул? На что надеялась? И что ожидает ее сегодня?
— Ты круглая дура, Джул, — сказала Джулиана, подражая сестре и показывая язык своему отражению в зеркале, висевшем сбоку от кровати.
— Извините, что? — спросил, появляясь из коридора, Тони. Судя по еще влажным волосам и выбритому лицу, он встал намного раньше.
— Нет, ничего. Да, я не голодна, так что не беспокойтесь.
Он покачал головой.
— У вас сегодня трудный день, и мне несдобровать, если вы упадете в обморок на церемонии. Примите душ, позавтракайте — и в путь.
В крохотной душевой, стоя под струями чуть теплой воды, Джулиана придумала новый план побега. Расчет строился на том, что в Барселону они вернутся на мотоцикле. На каком-нибудь перекрестке, когда загорится красный свет, она просто соскочит с сиденья и перебежит на тротуар. Если даже что-то случится, если ее собьет машина, то все равно лучше попасть в больницу, чем под венец.