А иногда можно услышать и прямое возмущение, вроде:
— Почему вы сказали: «Крестится раб божий Николай»? Наш племянник никогда не будет рабом. Не те времена.
Однажды во время венчания мой дьякон громко прочитал: «Жена да убоится своего мужа». Невеста со смехом ответила:
— Но не очень.
Даже верующие смотрят на своего пастыря как на развлекающего их шута. Их почти не интересует, верит ли батюшка в бога или нет. Только бы он согласился махать кадилом и петь молитвы с амвона. Так, священник Никольского кафедрального собора в Оренбурге Варин не раз говорил прихожанам:
— Не хочу быть слугою господним и вам советую: перестаньте ходить в церковь. Религия — это обман.
Неоднократно он покидал службу, но верующие бабки «наседали» на него:
— Батюшка, голубчик, если вы от бога отказались, то это ваше личное дело. А мы все-таки просим: утешьте нас, отправьте службу.
И батюшка сдается.
Таких примеров можно привести очень много.
Решение порвать с церковью и сложить с себя сан священника созрело во мне не в один день, а подготовлялось в течение ряда лет, как уже говорилось, в результате длительных и подчас тяжелых раздумий. Однако лгать перед верующими я не мог и последние года три совсем не выступал с проповедями, так как не хотел проповедовать то, в чем сам сомневался.
Мое решение было ускорено двумя событиями, имевшими для меня важное значение.
В декабре 1959 года священный синод православной церкви принял и опубликовал постановление об отлучении от церкви не только бывших священнослужителей и семинаристов, порвавших с религией, но и «прочих православных мирян, которые публично похулили имя божие».
Выходит, церковь прокляла всех тех, кто откровенно признался в своих атеистических взглядах. А как с теми, кто не признался? Ведь «православным мирянином» церковь считает всякого, кого когда-то крестили.
Я увидел, что это решение церкви направлено на то, чтобы посеять вражду между верующими и неверующими. Каждому ясно, что настоящий гуманизм — в политике дружбы народов и обеспечении полной свободы совести, а не в злобном шипении проклинателей, до чего докатилась церковь.
Как известно, в прошлом русская православная церковь покорно раболепствовала перед царизмом, была одной из главных опор «помазанника божьего» — царя, помещиков и буржуев. В 1918 году патриарх Тихон проклял большевиков и отлучил от церкви всех, кто поддерживал Советскую власть.
Правда, церковь потом заняла лояльную позицию в отношении власти Советов. Больше того, она публично осудила свою прошлую антинародную деятельность, начала открещиваться от царизма и угнетателей. В 1927 году митрополит, потом патриарх Сергий, в своих выступлениях доказывал православным деятелям «ошибочность мировоззрения тех, кто связывает православие со старым режимом и даже самодержавием». Митрополит Антоний Храповицкий откровенно заявлял, что православная церковь была наложницей царизма.
Когда-то мое сердце наполнялось радостью оттого, что церковь борется против фашизма, является активным участником борьбы за мир. Но, познакомившись с названным постановлением синода, я почувствовал, что не могу больше связывать себя с церковью, руководители которой способны принимать такие неправильные, вредные для нашего народа постановления.
К этому времени мне стало известно, что на религиозность наших людей рассчитывают поджигатели новой войны.
Так, богослов О. Гейльбрунн и генерал британской армии Ч. О. Джонсон выпустили книгу, в которой проповедуют тактику войны против Советского Союза. Один из их советов гласит: «Расширять в СССР веру в бога. Есть основания надеяться, что мы пробудим эту веру, пока еще не очень поздно. Церковь в социалистических странах только и ждет момента, когда мы ей поможем. Пусть же эта борьба станет одной из наших целей».
В Советский Союз несколько раз под видом туриста приезжал американский «осел господний» Мартин Нурдфорш. О себе М. Нурдфорш писал: «Я сам есть осел господний, который несет на себе в Россию религию».
Этот, с позволения сказать, «турист» не интересовался жизнью и достопримечательностями нашей Родины, он только шнырял по молитвенным домам, разнося религиозные, подчас сдобренные плохо замаскированными антисоветскими выпадами листовки.
А с каким удовлетворением радиостанции капиталистических стран без конца передавали решения Московской патриархии об отлучении от церкви всех откровенных советских атеистов!
Нет, сказал я себе, нельзя больше медлить, нельзя оставаться дальше в рядах церкви, результатами деятельности которой — религиозным ослеплением людей — рассчитывают воспользоваться наши враги.
Тут заодно припомнились и все прочие преступления церкви против народа — и раболепие перед царем, помещиками, капиталистами, и анафема Степану Разину, Ивану Болотникову, Емельяну Пугачеву, великому русскому писателю Льву Толстому, и благословения Колчаку, Деникину, Юденичу, Врангелю, Дутову и другим ярым врагам Советской власти.
Другое событие, которое ускорило мое решение, — это опубликование в газете «Правда» письма бывшего профессора духовной академии А. Осипова, которое называлось: «Отказ от религии — единственно правильный путь». Оно как бы подводило итог и моим мыслям.
Помню, личность Осипова была окружена ореолом особого уважения среди преподавателей семинарии и семинаристов. Как же, крупнейший знаток истории христианства, авторитетнейший — по причине своей глубочайшей эрудиции — проповедник и защитник православия!
И вдруг оказывается, что и он заблуждался. С непререкаемой убедительностью он доказал в своем письме всю несостоятельность религиозных догматов и указал единственно правильный путь всем, кто еще держится за церковь. Путь этот — разрыв с религией.
В феврале 1960 года я сложил с себя сан священника. Об этом я официально заявил в областной газете «Южный Урал» и устно рассказал о принятом мною решении верующим.
Происходило это в Бугуруслане.
24 февраля газета «Южный Урал» опубликовала мое письмо, в котором объяснялось, почему я порываю с религией.
Как ополчились на меня, узнав обо всем этом, церковники! Обо мне начали распространять всякий вздор. В частности, однажды пришло ко мне на дом несколько верующих старушек, которые стали сердобольно расспрашивать меня о здоровье. Оказывается, им нашептали, что якобы господь-бог за отречение от церкви покарал меня «отнятием ног». И смешно, и грустно было слушать такую чушь. Горько потому, что есть еще люди, которые в простоте душевной легко верят, что им говорят церковные «пастыри», а также и их «подпаски».
Долго не отставали от меня мои бывшие церковные начальники. В мае я был приглашен архиереем Михаилом, поскольку на мне лежала кое-какая материальная ответственность и нужно было отчитаться. Но когда явился в епархиальное управление, управляющий делами не опросил меня об отчете, а начал увещевать, просить вернуться к церкви, обещая «без мзды» дать хороший приход. Он, в частности, сказал:
— Я понимаю — Бугуруслан современный культурный город, священнику в нем тяжело и неприбыльно. Мы вам дадим приход в таком месте, где есть больше темных людей. А где верующих много, там и доход священнику будет солидный.
Я, разумеется, отказался. Религия принесла мне лично много зла. Я не говорю уже о бесполезно потраченных годах. Через нее я не смог сдружиться, найти общий язык и взаимопонимание со своей семьей, жил одиноко. Из-за религии я шел не в ногу со своей страной, со своим временем, вынужден был жить в сфере интересов, мыслей, чувств, присущих людям далеких эпох. Должен признаться, что, только сложив с себя сан священника, я впервые за много лет начал спокойно спать, так как совесть моя стала чиста перед людьми и перед самим собой.
На первых порах после разрыва с церковью не обошлось без некоторых трудностей. Главная из них состояла в том, что я не имел специальности.
Но я и не рассчитывал, что в результате такого шага приобрету для себя какие-то материальные выгоды. Нет, для меня было всего важнее вырваться из темного мира обмана и лжи на просторный и светлый путь честной трудовой жизни, на путь не призрачного, а по-настоящему полезного служения людям, своей Родине.
Я пришел на оренбургский завод «Автозапчасть» к советским простым людям, рассказал, кто я такой, и попросил обучить меня ремеслу, дать работу.
Благодаря тому, что не корысть руководила мной, заводской коллектив принял меня как самого близкого человека и помог мне приобрести то, что я просил. Через некоторое время я получил квалификацию слесаря-лекальщика, а затем стал работать в отделе технического контроля. За хорошую работу на заводе мне присвоили звание ударника коммунистического труда.
Год спустя я поступил на исторический факультет заочного отделения Оренбургского педагогического института.
Окунувшись сначала в рабочий, а затем и в студенческий коллектив, я почувствовал себя так, словно вновь родился на свет. Только теперь я по-настоящему познал радость жизни.
Одновременно с работой на заводе и заочной учебой в институте принимаю активное участие в атеистической пропаганде. Десятки сел, городов и рабочих поселков объехал я за последние два года, выступал перед тысячами слушателей. Думаю, что для многих из них мои выступления прошли не без пользы. Сознание этого дает мне большое моральное удовлетворение. Сбылось мое желание: наконец-то и я приношу пользу людям, помогаю прозреть их глазам, ослепленным религией.
Вот и сейчас мне хотелось бы обратиться к тем, кто еще не порвал пут религии, кто еще продолжает верить служителям церкви и религиозным книгам. Не позволяйте себя больше обманывать! Как я уже говорил, служители церкви сами сплошь и рядом не верят ни в бога, ни в дьявола, а дурачат верующих только потому, что им это выгодно. Церкви они служат лишь ради своей корысти — из-за теплого местечка, из-за легкого заработка.
Если вам самим трудно разобраться в так называемом священном писании, понять, почему