еевич, я даю вам мою руку».
Президент Кормэк повернулся к Горбачеву и протянул ему правую руку.
Горбачев был сам великий мастер публичных выступлений, и у него не было иного выхода, как встать и протянуть президенту руку. Затем, широко улыбаясь, он обнял его левой рукой.
Русские люди способны к великой паранойе и ксенофобии, но, вместе с тем, и к сильным эмоциям. Первыми нарушили тишину работники аэропорта.
Был взрыв аплодисментов, затем были крики одобрения и через несколько секунд в воздух полетели шапки. Было видно, что гражданские люди, идеально вышколенные, вышли из-под контроля. За гражданскими последовала милиция. Держа винтовки в левой руке в положении «вольно», они стали махать фуражками с красными околышами, приветствуя это выступление.
Части КГБ смотрели на своего командира, сидевшего около платформы, генерала Владимира Крючкова. Не будучи уверенным, что надо делать, увидев, что Политбюро встало, он тоже встал и стал аплодировать вместе с остальными. Пограничники усмотрели в этом указание (ошибочно, как оказалось потом) и последовали примеру милиции. На протяжении пяти часовых поясов страны 80 миллионов советских людей также приветствовали выступление Президента.
«Черт возьми!..» – Маршал Козлов схватил пульт управления и выключил телевизор.
«Наш дорогой Генеральный секретарь», – пробормотал генерал-майор Земсков. Маршал мрачно кивнул несколько раз. Сначала мрачные опасения Каминского, а теперь вот это. Он встал, обошел вокруг стола и убрал с него доклад.
«Возьмите и прочтите это», – сказал он. – «На нем стоит гриф „Совершенно секретно“, и пусть это так и останется. Имеются всего два экземпляра доклада, один остается у меня. Обратите особое внимание на то, что Каминский пишет в Заключении».
Земсков кивнул. Судя по мрачному настроению маршала, ему предстояло нечто большее, чем просто прочесть доклад. Два года назад он был простым полковником, когда во время посещения маневров в Восточной Германии маршал Козлов заметил его.
Маневры проводили Группа советских войск в Германии, с одной стороны, и восточно-германская Народная армия, с другой. Немцы изображали вторжение в расположение американцев и в прошлые разы умудрялись потрепать советских братьев по оружию. На этот раз русские все время обходили их. Эта операция была спланирована Земсковым. Как только он получил высшую должность на улице Фрунзе, Маршал Козлов вызвал к себе этого блестящего штабного работника и ввел его в состав своей группы. А сейчас он подвел его к карте на стене.
«Когда вы прочтете этот документ, подготовьте то, что выглядело бы как План действий в чрезвычайных обстоятельствах. Фактически это будет подробнейший план, учитывающий все до последнего солдата, винтовки и пули, план военного вторжения и оккупации иностранного государства. На это может потребоваться до двенадцати месяцев».
Генерал-майор Земсков поднял брови в удивлении:
– Зачем так много, товарищ маршал? В моем распоряжении….
– В вашем распоряжении только ваши глаза, руки и мозги. Вы ни с кем не должны консультироваться и не говорить об этом. Любую информацию вы должны доставать кружным путем. Вы будете работать один без всякого обеспечения. На это уйдут месяцы, и в результате должен появиться документ в единственном экземпляре.
– Понятно. А страна..?
Маршал постучал по карте.
– Вот эта. В один прекрасный день она должна стать нашей.
В здании «Пан-Глобал» в Хьюстоне, столице американской нефтяной промышленности, а иные считают, что и мирового нефтяного бизнеса, размещалось правление фирмы «Пан-Глобал Ойл Корпорейшн», двадцать восьмой по величине нефтяной компании в мире и девятой в Хьюстоне. Ее общие активы составляли 3,25 миллиарда долларов, и впереди нее были только компании «Шелл», «Теннеко», «Коноко», «Энрон», «Костал», «Тексас истерн», «Транско» и «Пеннз-ойл». Но в одном аспекте она отличалась от всех других фирм – ею до сих пор владел и управлял ее основатель. Были у нее и акционеры, и члены правления, но основатель сохранил контрольный пакет акций, и никто не мог оспаривать его власть в его собственной корпорации.
Двенадцать часов спустя, после того, как маршал Козлов дал задание своему специалисту по разработке военных операций, за восемь часовых поясов к западу от Москвы, Сайрус В. Миллер стоял у огромного, во всю стену и от пола до потолка, окна своего офиса, расположенного на крыше небоскреба, и смотрел в сторону Запада. В четырех милях от его конторы на него смотрела башня «Транско» сквозь вечерний туман, обычный для позднего ноября. Сайрус Миллер постоял еще немного, а затем по пушистому ковру подошел к своему столу и снова углубился в доклад, лежавший перед ним.
Сорок лет тому назад, когда он начал добиваться первых успехов, он понял, что информация означает власть. Знание того, что происходит, и, что более важно, того, что произойдет, дает человеку больше власти, чем политическая должность и даже деньги. Именно тогда он создал в системе своей растущей корпорации Отдел исследований и статистики и пригласил туда самых блестящих аналитиков из университетов страны. С приходом эры компьютеров он снабдил этот отдел последними банками данных, где хранился огромный объем информации о нефтяной и других отраслях промышленности, о коммерческих потребностях, экономическом положении страны, тенденциях рынка, научных достижениях и людях – о сотнях тысяч людей из всех слоев общества и самых различных профессий, которые могли бы быть ему полезны.
Доклад, лежавший перед ним, был написан Диксоном, молодым выпускником университета штата Техас, с исключительно ясным аналитическим складом ума, которого он нанял десять лет тому назад и который вырос вместе с компанией. Миллер подумал, что за все те деньги, что он платит ему, аналитик не пытается поднять ему настроение этим документом. Он оценил это и стал в пятый раз перечитывать вывод Диксона. Смысл его состоял в том, что в свободном мире запасы нефти просто подходили к концу. В настоящий момент широкие массы американского народа не могут это понять из-за желания сменяющих друг друга правительств поддерживать миф о том, что нынешняя ситуация с «дешевой нефтью» может продолжаться бесконечно.
Доказательство факта истощающихся запасов нефти находилось в таблице мировых резервов, включенной в доклад. Из сорока одной нефтедобывающей страны в настоящее время только десять располагают разведанными запасами, рассчитанными на период свыше тридцати лет. Но и эта картина чересчур оптимистична. Предполагается, что в течение тридцати лет добыча нефти будет идти на нынешнем уровне. Но совершенно ясно, что потребление нефти, а следовательно, и ее добыча будут расти в любом случае, и по мере того, как запасы стран, имеющих меньшие резервы, будут истощаться, добыча нефти в остальных государствах будет расти, чтобы компенсировать нехватку. Можно с большей уверенностью предположить, что двадцать лет – это тот период, за который запасы нефти будут израсходованы во всех нефтедобывающих странах, кроме вышеуказанных десяти.
Нельзя рассчитывать на то, что альтернативные источники энергии могут появиться вовремя. На следующие три десятилетия вопрос стоит так: или нефть, или экономическая смерть свободного мира.
Америка быстро катится к катастрофе. За тот период, когда страны, контролирующие ОПЕК,[1] поднимали цены на сырую нефть с двух до сорока долларов за баррель, правительство США благоразумно всячески поощряло разведку, добычу и очистку нефти из собственных ресурсов. Со времени развала ОПЕК и увеличения добычи нефти в Саудовской Аравии в 1985 году Вашингтон купался в искусственно дешевой нефти, получаемой со Среднего Востока, в то время как собственная нефтяная промышленность сохла на корню. Эта близорукая политика даст ужасные плоды.
Реакцией Америки на дешевую нефть был рост потребления, увеличение импорта сырой нефти и нефтепродуктов, сокращение собственного производства, полное прекращение разведки на нефть и закрытие всех нефтеочистительных заводов, что вызвало рост безработицы хуже, чем в 1932 году. Даже если мы объявим сейчас срочную программу, включающую крупные капиталовложения и всяческое поощрение на уровне федерального правительства, нам потребуется десять лет, чтобы восстановить наши кадры, мобилизовать оборудование и сделать усилия, необходимые для того, чтобы довести нашу зависимость от Среднего Востока до допустимого уровня. До сих пор нет никаких указаний на то, что Вашингтон собирается поощрять возрождение национальной нефтяной промышленности.
Это делается по трем причинам, и все они несостоятельны:
а) Одно обнаружение новой американской нефти обойдется в 20 долларов за баррель, в то время, как добыча нефти в Кувейте и Саудовской Аравии обходится в 10–15 центов за баррель, а мы покупаем ее за 16 долларов. Считается, что это будет продолжаться вечно, но конец этому все же наступит.
б) Предполагается, что арабы, и особенно Саудовская Аравия, будут продолжать закупать огромное количество американского вооружения, технологию, товары и услуги для собственной социальной и оборонной инфраструктуры и таким образом тратить свои нефтедоллары у нас. Этого не будет. Их инфраструктура практически уже создана, и они не могут даже придумать, на что же еще потратить доллары. К тому же их недавние соглашения с Англией (1986 и 1988 гг.) о закупке истребителей «Торнадо» отодвинули нас как поставщиков оружия на второе место.
в) Предполагается, что монархи, правящие Средневосточными королевствами и султанатами, являются нашими верными союзниками, что они никогда не выступят против нас, и не станут вновь поднимать цены на нефтъ, и будут править вечно. Их откровенное шантажирование Америки с 1973 по 1985 год показывает, к чему лежат их сердца. Кроме того, в таком политически нестабильном регионе, как Средний Восток, любой режим может пасть за одну неделю.
Сайрус Миллер сердито посмотрел на доклад. Ему не понравилось то, что он прочел, но он знал, что это была правда. Поскольку он занимался добычей и очисткой нефти в самой Америке, ему пришлось много претерпеть за предыдущие четыре года. Никакие усилия нефтяного лобби в Вашингтоне не смогли заставить Конгресс дать разрешение на разведку и добычу нефти в Арктическом национальном заповеднике на Аляске, наиболее перспективном нефтеносном регионе страны. Он ненавидел Вашингтон.