– Закончили наши внутренние обсуждения. Посвященные, – подвел итог Бабуу-Сэнгэ. – После перерыва наш уважаемый Хуан Франко Креспо сообщит свое мнение о работе Союза, а также предложит тему для внешнего обсуждения.
– Нельзя ли узнать тему до перерыва? – спросил отец Мефодий. – Я предпочел бы остаться здесь и в тишине обдумать ее.
– Мы бы хотели предложить помощь вашему Союзу, – сказал Генеральный секретарь ООН. – Для быстрой перестановки фигур вам понадобится активное вмешательство оперативных подразделений иерархов. Мы поможем с внедрением. А тема нашей вечерней беседы такова: выгодно ли нам создание Федерации восточно-славянских народов, предлагаемой лидерами некоторых европейских стран и России. Все понимают, что решить эту проблему будет гораздо сложнее, чем ваши внутренние затруднения.
Ответом Хуану Франко Креспо была тишина.
ОПЯТЬ «ГРОЗА»
Штаб-квартира общественно-политической организации «Честь и Достоинство» располагалась на территории Международной ассоциации национальных организаций контактного карате (МАНОКК) на Якиманке. Занимала она весь пятый этаж небольшого пятиэтажного здания, имея в своем распоряжении шесть комнат: библиотеку, конференц-зал на сорок мест и кабинеты отделов.
Руководил организацией сам президент Ассоциации карате мастер спорта Сергей Евгеньев, он же являлся заместителем директора Международного исследовательского центра боевых искусств (МИЦБИ) и вице-президентом Ассоциации боевых искусств России.
В конце семидесятых годов он закончил Институт физкультуры, работал в угрозыске, в ОМОНе, закончил Академию МВД, профессионально занимался спортом (греко-римская борьба и бокс), работал преподавателем в школе МВД, старшим инструктором по карате и рукопашному бою московского горсовета «Динамо», кроме званий мастера спорта по борьбе и боксу, имел еше и шестой дан по карате («черный пояс»).
С президентом МИЦБИ Самандаром Сергей Владимирович имел довольно непростые отношения, сложившиеся, в сущности, по вине первого: Вахид Тожиевич относился резко отрицательно к тому, что Евгеньев занялся политикой. Тем более удивительной оказалась для Сергея Владимировича их последняя встреча.
Самандар лично явился в здание на Якиманке и, поговорив о делах Ассоциации, проблемах центра, вдруг спросил:
– Сергей Владимирович, вы имеете какое-либо отношение к «Чистилищу»?
– К кому?! – изумился Евгеньев.
Самандар невозмутимо повторил свой вопрос, делая вид, что рассматривает интерьер кабинета руководителя «Чести и Достоинства», который напоминал музей и библиотеку одновременно: холодное оружие по стенам – кинжалы, шпаги, сабли, рапиры, эспадроны, шашки, комплект саев; боксерские перчатки, тренировочные лапы, нукитэ; фигурки из кости на полках и в шкафах под стеклом, спортивная атрибутика; на книжных полках толковые словари Ожегова и Даля, книги по философии, искусству, справочники, боевики и фантастика; на столе руководителя статуэтки Вольтера и Брюса Ли.
По лицу Евгеньева и его реакции Самандар уже предвидел ответ, который услышит, но подождал подтверждения.
– Конечно, нет! – сказал Сергей Владимирович. – Никаких контактов, ни прямых, ни телефонных, я с «Чистилищем» не имел. Наша организация, насчитывающая, кстати, более ста тысяч человек, имеет возможность влиять на ситуацию в стране мирным, парламентским путем. Путь «Чистилища» мы не приемлем.
– Я понял и уважаю ваши убеждения. Но кое-кто в силовых ведомствах думает иначе. На ваш офис скоро «наедет» Федеральная служба безопасности… а может быть, и другие спецслужбы, так что будьте готовы. До связи.
Самандар пожал руку потерявшему дар речи хозяину кабинета и вышел. Только после этого у Евгеньева сложился наконец вопрос, который он запоздало хотел задать гостю: откуда тому все известно?
Но ответить на него уже было некому. Трудовой день Сергей Владимирович заканчивал, но по-прежнему голова его была занята одним: что бы это значило, откуда Самандар взял, что на «Честь и Достоинство» покушаются спецслужбы? Зачем он предупредил? Откуда знает такие подробности о деятельности ФСБ? И вообще правда ли это?..
Нанеся два визита, проведя тренировку в зале Ассоциации, пообедав и поработав с документацией, Евгеньев собрал начальников отделов и службы безопасности МАНОКК и предупредил о возможных провокациях со стороны правоохранительных органов.
– Кому-то в верхах наше объединение встало поперек горла. Видимо, там считают, что мы теперь имеем слишком большой авторитет среди новых партий.
– Но с какой стати защитники правопорядка станут нападать на нас? – высказал недоумение начальник охраны Ассоциации. – Ничего противозаконного мы не совершаем.
– Правоохранительные органы склонны больше защищать наши права от нас самих, – проворчал заместитель Евгеньева. – Но если это правда, я бы посоветовал обратиться за помощью.
– К кому? – иронично осведомился начальник ин-формационнбго отдела. – Не к самим же работникам безопасности, коль скоро они и затевают сию провокацию.
– К «Чистилищу».
В кабинете послышались смешки. Улыбнулся и Сергей Владимирович, но как-то невесело.
– В общем, несмотря на то, что мы чисты перед законом, давайте почистим отделы, кабинеты, спрячем лишние бумаги, дискеты, кассеты… не мне вас учить. И будьте готовы ко всему.
– Мы что, уже не способны защитить сами себя? – нахмурился начальник охраны. – Имеем полное право!
– До известного предела. Наши возможности ограничены пистолетами и рукопашным боем, против автоматов и карабинов, согласитесь, этого маловато. Да и ни к чему начинать разборки с «федепасами», когда они при исполнении.
– Надо понимать так, что сегодняшняя игра отменяется? – спросил самый молодой, начальник отдела связи с национальными федерациями карате. Он имел в виду соревнования по пейнтболу.
Во дворе МАНОКК располагал небольшим полем для этой игры, напоминающей известную «Зарницу», где две команды, используя отменные навыки тактики и спортивной подготовки, сражались красящими шариками за овладение флагом противника. Игра была очень популярна среди молодежи Ассоциации, но в нее с удовольствием играли и ветераны, мало в чем уступающие молодым мастерам.
– Игра состоится, – сказал Евгеньев, – но начнется на час позже, чем обычно, из-за погоды: пусть подсохнет поле. Готовьтесь.
Однако в тот день в пейнтбол поиграть не удалось: спецслужбы, о которых предупреждал Самандар, предложили свою игру, оказавшуюся более жестким вариантом пейнтбола, в котором шарики с краской были заменены разнокалиберными пулями.
Атака на все объекты Ассоциации, включая хоздвор и поле для игры в пейнтбол с его искусственной полосой препятствий и бутафорскими крепостями, началась перед концом рабочего дня, в половине пятого. Нападающие действовали столь агрессивно, что охрана МАНОКК и дочерней ее организации «Честь и Достоинство», предупрежденная президентом Евгеньевым, прекратила сопротивление спустя несколько минут после начала штурма. Но это мало помогло работникам Ассоциации. Штурмующие, разъяренные сопротивлением, столкнувшись с другими спецотрядами и приняв их за охрану, «обрабатывали» всех подряд, укладывая захваченных лицом на пол в залах и кабинетах. Не было пощады ни женщинам, ни старикам, ни юным спортсменам, занимавшимся со своими наставниками.
Кое-где вспыхнула стрельба, спровоцированная какой-то из штурмующих сторон, что сразу резко осложнило обустановку, накалив до предела сдавшихся было на милость победителей охранников. А когда из аудитории на четвертом этаже мордовороты в пятнистых балахонах стали выволакивать в коридор за волосы девушек, Евгеньев, наблюдавший из своего кабинета по телемонитору ход «сражения», отдал приказ своей дружине личной охраны работать адекватно. Претворив в жизнь свою идею «защиты людей от любого произвола», то есть создав объединение «Честь и Достоинство», он считал, что имеет право защищаться любым способом, так как никто ему в данном конкретном случае не предъявил никаких обвинений, никаких ордеров, полномочий и разрешений высших чинов, что спецназ имеет право действовать на территории МАНОКК с такой бесцеремонностью и жестокостью. И отряд мастеров карате, имеющих все мыслимые пояса, способных постоять за себя и за дело, за честь и достоинство, как они это понимали вместе с руководителем, начал выдавливать воинов спецподразделений с этажа на этаж, отвечая огнем на огонь и смертным боем на жестокие приемы спецназа.
Матвей Соболев, прибывший к зданию МАНОКК в разгар боя с пятеркой лучших бойцов Первухина и сразу определивший перекрестный характер сражения (снова спецслужбы столкнулись меж собой! Выявить бы режиссера!), вступил в схватку без промедления. Его положение «свободного форварда» позволяло ему самому определять боевую задачу и применять при этом любые средства. Единственным внешним условием в данной операции, выдвинутым лично генералом – начальником Управления спецопераций, было задержание руководителя «антиправительственной» организации «Честь и Достоинство». О том, что информация о деятельности означенной организации была неполной и недостоверной, Матвей догадывался и сам, но не знал, что она настолько лжива, иначе сразу прекратил бы свой «культпоход». Но о настоящей цели операции, разработанной стратегами аналитического сектора УСО ФСБ, он узнал лишь после окончания самой операции. Появившись на территории Ассоциации, представлявшей собой, как и в случае с «Барсом», поле боя, Матвей перешел на темп и окунулся в стихию сражения, как в огонь преисподней, ориентируясь в нем гораздо лучше всех остальных участников.
До третьего этажа он дошел быстро, попутно успокоив трех чересчур ретивых бойцов спецназа, под шумок громивших помещения МАНОКК. На четвертый этаж, где были расположены спортзалы и душевые кабины, пройти не удалось: защитники Ассоциации ответили огнем на поражение, отобрав у десятка нападавших оружие, и под пулями «качать маятник» Матвей не захотел.
Поразмыслив, он пробежал по коридорам третьего этажа, нашел с тыльной стороны здания пожарную лестницу, выходящую во двор, и, выбив стекло в окне, перебрался на лестницу. Во дворе бой уже затих, немногочисленных защитников Ассоциации согнали к гаражу, и штурмующие начали выяснять отношения между собой, так как имело место очередное пересечение операций, подготовленных разными спецслужбами. Благодаря этому Матвею удалось взобраться по лестнице на крышу практически незаметно, а дальнейшее было уже делом техники. Проникнув через слуховое окно крыши в балочное помещение, а оттуда на пятый этаж, Соболе