…Но не успел, получив пощечину. Легба сумел бы отследить движение, но он не ожидал его.
Щека вспыхнула.
Легба почувствовал, как его наполняет холодная, сосредоточенная ярость.
– Слушай, ты… – он схватил парня за грудки и подтянул к себе. Осклабился, демонстрируя клыки.
В ответ хикки изогнулся, и его стошнило на пол и на руки Легбы, а потом – завизжал.
Он визжал так, будто ему загоняли иголки под ногти и одновременно отпиливали ногу. Но самое отвратительное – хикки в коридоре подхватили его крик, будто только и ждали первой ноты.
– Это была моя… моя…моя…моя маска! Я ее сделал! Я ее там оставил! Как ты посмел тронуть чужое?!
– Вор!
– Куда ты их дел?
– Верни на место!
И в глазах – ни следа прошлой отстраненности. Теперь там плескалась горячая, яростная, живая, неприкрытая ненависть.
Пожалуй, никогда еще демон не ощущал себя настолько странно. Его маска? Их маски? Они их сделали? Вопросы возникали в голове один за другим, отправлялись на анализ, но холодная логика не могла с этим справиться. А чувства… подобные чувства не были доступны Легбе.
Он просто не знал, что так бывает. Личная территория, кусочек, который ты ограничил и выделил для самого себя – это да, это твоя крепость, в которой действуют твои правила. Но все, что выпущено за пределы, любое слово, пикча, инсталка, часть кода – это становится общим. Можешь поставить значок копирайта, но другие могут изменять по собственному желанию. Сеть только тем и живет, что постоянно обновляет и изменяет свои составляющие. Без этого получилась бы монолитная, громоздкая и неповоротливая конструкция.
Тем не менее, хикки не нужен был подобный ответ. Они требовали вернуть все, как было, но этого демон не мог. Изменения обратимы, если ты догадался сделать резервную копию, но Легба просто не видел в этом смысла.
– Я не могу, – сказал он громко, так что хикки разом смолкли. – Я не могу вернуть все, как было.
Демон ожидал нового приступа ярости, но ответом была тишина. Она пропиталась скорбью и траурным молчанием, как будто все присутствующие собрались на похороны разбитых надежд. «Так и есть, – подумал Легба. – И в этом моя вина».
То тут, то там среди молчания раздавались всхлипы, кто-то, кажется, плакал беззвучно. Некоторые оседали, сползая по стенкам под ноги товарищей, обхватывали колени и закрывали глаза. Несмотря на то, что Легба не мог понять и принять логику происходящего, он ощущал свою вину.
– Убирайся, – тихо прошептал «любитель традиций». В этот раз его глаза вновь были пусты, но от взгляда в эту пустоту Легба почувствовал себя неуютно. Последний раз такое было с ним, когда его сковала ледяная корка у гиперов. – Мы впустили тебя в дом, а ты принялся рыться в наших вещах. Уходи, как можно быстрее, и помни, что ты оставил после себя.
Да, пожалуй, уйти было самым простым вариантом. Можно было попробовать восстановить все или помочь хикки каким-то иным образом, но демон подозревал, что сейчас от него не примут никакой помощи, даже если дело будет касаться жизни и смерти.
Однако просто так уйти не удалось, и виной тому оказался Чен.
– Мы уйдем, – сказал он, смотря на хикки со смесью презрения и понимания. – Но нам нужны деньги – большую часть своих мы отдали за это убежище. Кроме того, не помешают удостоверения личности, способные обманывать систему хотя бы часов десять-двенадцать. Еще транспорт. Могли бы организовать все это и сами, но на это потребуется время, а вы, как я понимаю, не хотите, чтобы мы тут задерживались.
– Вы получите это, – проговорил «любитель традиций» глухо. – Меньше чем через полчаса у вас все будет, а потом убирайтесь.
Он развернулся и ушел. Следом потянулись остальные хикки, но не все. Некоторые остались сидеть там, где и были. Почти неподвижные, как статуи, они застыли в коридоре немым укором.
Легба закрыл дверь, чтобы их не видеть.
#5
Мобиль, который им предоставили, оказался из старых моделей. Серебристые бока обшарпаны, а обивка сидений местами протерлась. Однако двигатель работал исправно, а регулировка затемнения позволяла сделать стекла полностью непрозрачными.
Демон и Чен встроились в поток и ехали по трассе, стараясь не обгонять без нужды и особо не выделяться. Мобиль был зарегистрирован на кого-то из хикки, и тот честно признался, что заявит о пропаже через сутки. За это время нужно было добраться до Санатория, избавившись по пути от транспорта.
– Тебе там понравится, – сказал Чен, ведя мобиль. Напарник говорил торопливо, едва сдерживая внутреннее возбуждение. – Там нас спрячут. А уж на такого, как ты, и вовсе будут смотреть с обожанием. Главное только, чтобы это не принесло им разочарование. А то заметь, друг-демон, последнее время все, к кому мы ни попадаем, оказываются недовольны последствиями. Гиперы распсиховались, сектантов взорвали, к хикки ты зачем-то залез в душу…
– Я хотел помочь, – сказал-прорычал Легба.
– Ну, так я и говорю, – Чен, казалось, не заметил, что его прервали. – Тебе понравится в Санатории. Там тоже хотят помочь. Очень хотят. Не всегда, правда, спрашивают, надо ли тебе оно, но помогают активно. И результаты практически как у тебя – вроде все получилось, а чувство такое, будто в душу наплевали.
Демон промолчал. Он не собирался вступать в этический спор. В первую очередь еще и потому, что в данной области по-прежнему чувствовал себя зыбко. Словно смотрел чужой код – вроде бы по отдельности все понятно, но как это складывается в нужную систему, не разберешь.
Кроме того, Легба не до конца был уверен, что им действительно надо в Санаторий. План Чена по-прежнему казался чем-то маловразумительным, и единственным его достоинством для демона было само наличие плана.
Чтобы перевести разговор в полезное русло, уже в который раз он попытался уточнить детали:
– То есть нам там будут рады? Ты предупредил о том, что мы приезжаем, или решил сделать сюрприз своим… товарищам?
– Вот еще, – Чен крутанул руль, перестраиваясь в соседний ряд. – Конечно, сюрприз. Мы туда незаметно проникнем…
– Стоп. Ты же сказал, что нам будут рады. Тогда при чем тут «проникать незаметно»?
– Нам будут очень рады обитатели. Но они внутри. А снаружи воспитатели. Меня они с радостью впустят, а вот тебя, думаю, постараются с порога развернуть. Чтобы дети не забивали себе голову сказками.
Легба подавил в себе желание схватить Чена за волосы и несколько раз приложить лицом о приборную панель. Никто не смеет насмехаться над демоном, даже его напарник.
– Так, давай сначала. В Санаторий мы не войдем спокойно, потому что он охраняется воспитателями…
– Ты же предложил сначала? – Чен повернулся к Легбе, улыбнувшись и картинно приподняв брови.
Напоминало разговор с самообучающейся программой. Только ты начинаешь думать, что ваша беседа имеет логику, как алгоритм ответов дает сбой. И поинтересовавшись «какого цвета небо?» ты рискуешь услышать «в зависимости от числа смотрящих на него». Единственный способ не чувствовать, будто над тобой нарочно издеваются, это дать «программе» объясниться, несмотря на очевидность ее ненормальности.
– Хорошо, тогда говори сначала ты. А я послушаю, – Легба сложил руки.
– Ты – это сказка, которой дети забивают себе голову.
Следующие пять минут они проехали в полной тишине. Только свист ветра за окнами мобиля. И визг чужих тормозов.
– Почему ты не переспрашиваешь? – Чен не выдержал первым. Хлопнул ладонями по рулю и покосился на напарника. – Не интересуешься, как это великие и всемогущие демоны могут быть сказками?
– Как насчет перестать меня задевать? Я понимаю, что сейчас, сразу после неудачи с хикки, это делать легко, как никогда. Но все же я думал, мы не состязаемся в остроумии, а вместе охотимся за убийцей, – Легба хрустнул пальцами. – Вместе. И я не соревнуюсь с тобой в величии и всемогуществе.
– Извини. Дети в Санатории с момента попадания туда рассказывают друг другу сказки. Часть из них в итоге оказывается правдой. Часть – выдумками, которые живут из поколения в поколение. А часть… Ты слышал сказку про загадки короля? Загляни в сеть и найди – девочка, которой загадали загадку прийти ни одетой, ни раздетой, ни пешком, ни на лошади…
– И подарить подарок, который будет ни живым, ни мертвым.
– Да. Так вот. Пока ребенку в Санатории меньше десяти лет, он думает, что демоны – это выдумка. А потом сам превращает их для себя в правду.
Легба быстро пробежался по сети. Ничего такого, о чем говорил Чен, там не было. Ну, разве что, какие-то отголоски, которые не только не могли нарисовать картину происходящего, но даже штрихами не очерчивали. Вкрапления точек, через которые можно построить тысячи прямых. Конечно, среди них будут и верные, но вот определить какие именно – не получится.
– Я и до этого выяснил, что из нас делают культ, – помедлив, сказал Легба. – Словно мы какие-то боги. Посвящают молитвы, просят прощения, поклоняются и так далее?
– Близко, но не совсем, – Чен хмыкнул. – Кажется, придумал.
Он свернул с главной автострады на второстепенное шоссе. Затем с него на еще одно. После на еще. Чуть позже Легба, отслеживающий перемещение по спутниковой карте, хотел поинтересоваться, куда они едут – Санаторий находился в другой стороне – но мобиль остановился.
Открывшийся вид больше без всяких лишних слов сказал демону, что если напарник и сошел с ума, то не совсем – по крайней мере, чувство разумного самосохранения ему не изменило.
Выбравшись из машины, Легба и Чен застыли перед табличкой «Пункт приема утилизационного материала. Расценки по прейскуранту, одобренному префектурой».
– Хикки будут недовольны, – сказал демон.
– Ну и пусть. Мы же не обещали, что оставим мобиль в целости и сохранности… Да и пошли они, – Чен усмехнулся. – Стоит ли волноваться из-за каких-то там хикки?
Легба подумал и решил, что, пожалуй, не стоит.
Дальше они шли пешком, оставив позади утилизатор, разбирающий мобиль на пригодные для использования материалы. «Пластик к пластику, металл к металлу, кожу к коже, а прах к праху» – так заявил Чен. Проанализировав культурную парадигму, Легба ничего не сказал, хотя подобное сравнение не показалось ему подходящим.