– Дельно! – оценил контрразведчик – Продолжайте, Агата.
– Дальше всё просто, хотя и трудоемко. Пошлите людей для проверки книг учета телеграмм. Где-то неподалеку от телеграфа стоял их самолёт, а это – вещь мало, что не самая обычная, так ещё шумная и видная издалека. Соседи вам расскажут всё, даже если хозяину, у которого квартировали нападавшие, заплатили за молчание.
– И сколько же их было, на ваш взгляд?
– Не менее двух. Именно столько мы видели в Ласточке. Могли привлечь ещё и механика, мог присутствовать и тот, кто нанял убийц, если он не член экипажа, но это, вероятно, и всё. Итого, от двух до четырёх человек, причём у этой компании должен быть велосипед, мотоцикл или автомобиль. Правда, таких машин нынче немало, но для захолустья тоже примета.
Ближе к полудню к форту пришлёпал колёсный пароход с Гаккелем и пятью его лучшими мастерами. Пароходик притащил баржу, а на ней оказалась неплохо оборудованная мастерская, в числе прочего оборудования имеющая токарный и фрезерный станки, и аппараты для точечной, дуговой и газовой сварки. На баржу загрузили даже десяток баллонов аргона для сварки алюминиевых сплавов. В общем, мастерская оказалась запредельного технологического уровня.
– А ведь налицо серьёзная техническая недоработка с моей стороны. – буркнул себе под нос Яков Модестович, осматривая киль после снятия листов обшивки, и покосился на Александра, не услышал ли он.
Он услышал, но лишь ободряюще улыбнулся и ткнул пальцем в перебитую у основания вертикальную дюралевую балку.
– Не огорчайтесь! Кто мог подумать, что пули попадут так кучно? Три пули в пятачок окружностью в четыре сантиметра, фантастический результат.
– Это не аргумент. Значит, в другом случае тут хватит одной пули более солидного калибра.
– Согласен, Яков Модестович. Будете усиливать узел?
– Буду. И по балкам крыльев пройдусь, посмотрю, где могут оказаться тонкие места. И вообще – сварливо добавил Гаккель – Вы человек важный и дела у вас важные. Отправляйтесь-ка вы исполнять свои обязанности, а я тут сам немного повожусь по своей части.
– Бог с вами, неважный человек, занимайтесь своими неважными делами. – усмехнулся Александр – Там у нас, и правда, накопилось много дел.
– Извините великодушно, Александр Вениаминович. – сбавил обороты Гаккель – Налицо необходимость серьёзной работы, а, может, даже и модернизация всех самолётов, выпущенных ранее.
– Подумайте, Яков Модестович, посоветуйтесь со своими инженерами и мастерами. По итогам обследования и обсуждений обязательно составьте меморандум, а мы его обсудим. Отзыв самолётов на модернизацию все поймут, а вот отвалившиеся хвосты, боюсь, не оценит никто.
***
Подготовка к коронации шла полным ходом, впрочем, почти все всё действо должно было проходить в Москве, а Петербурге планировались лишь относительно небольшие мероприятия. К тому же, возвращения императора Ивана Седьмого в Петербург не планировалось, поскольку столицу решили перенести в Москву. Вот и старт очередного перелёта где-то в высоких кабинетах тоже решили связать не просто с коронацией, но с новой точкой отсчёта, чтобы и своим подданным, и международной общественности лучше запомнилось первое выдающееся событие нового царствования, связанное с возвращением в старую столицу.
Об этом Александр и Агата беседовали с Игорем Константиновичем, лично прибывшим в их особняк. За время знакомства и этот юноша превратился в мужчину. Окреп, по новой моде отпустил пилотские усы, смотрит уверенно, тон стал повелительным.
– По соглашению с императорским домом Японии, послу Хэйхатиро Абэ разрешено вернуться на родину таким необычным способом. Впрочем, вас, наверное, уже известили об этом.
Да, верный вассал Абэ, Тоширо Мифунэ посетил Павичей с такой новостью. Как выяснилось, японского императора весьма впечатлило, то, как эта безбашенная парочка с одним пистолетом сумела отбиться от нападающих с пулемётом. В Японии известие об этом столкновении вызвало бурю восторга, у дверей русского посольства даже случилась небольшая и очень дружелюбная демонстрация. Туда явилось почти две тысячи токийцев с портретами Мамору-доно и Агата-доно, как японцы перевели имена Александра и Агаты. Какой-то токийский газетчик подсуетился и выпустил тираж в триста тысяч открыток, где новые герои в кимоно и с мечами в руках стоят на фоне Агаты Третьей. Говорят, что партия таких открыток была завезена из Японии во Владивосток и мгновенно распродана. А теперь ещё один тираж японских открыток, упакованный в ящики, везут в Петербург. Тоширо обещал принести парочку таких любопытных сувениров: до сих пор русские не становились героями японской массовой культуры.
– Ваши достижения теперь имеют государственное значение, поэтому место старта обсуждению не подлежит. – непреклонным тоном вещает Игорь Константинович.
Вообще-то Александр и не собирался спорить, хотя его немного фраппировало отношение нового царя и его наследника. Прежний царь недолюбливал Александра настолько, что ни разу с ним не встретился, если не считать старта перелёта по русским городам, да и там вместо Александра о готовности докладывал князь Иван. Новый царствующий двор, похоже, воспринимал Александра кем-то вроде второстепенного члена свиты или даже прислуги, что весьма далеко от уважения.
Похоже, новый статус вскружил голову Игорю Константиновичу. До сих пор он был, откровенно говоря, никем, и в наследовании русского престола не рассматривалась даже теоретически. Теперь же великий князь Игорь Константинович первый и единственный наследник нового царя, ведь жена Ивана Константиновича, сербская принцесса Елена Петровна погибла во время теракта в Царском Селе, а детей они ещё не завели. Теперь до новой женитьбы и рождения сына именно князь Игорь является вторым человеком в империи.
Глава 3. Каково оно – быть самураем
Аэродром на Ходынском поле начали строить не в тридцатые годы, на полтора десятилетия раньше. Теперь отсюда, с ещё коротких и узких полос, отправлялись регулярные рейсы в города европейской части России, эстафеты с почтой на Дальний Восток во Владивосток и Харбин, нечастые рейсы в сибирские города, Чаще летали в европейские столицы и на курорты. Скажем, в Баден-Баден самолёты отправлялись чаще, чем в Ялту и Кисловодск, что говорит о лучшей работе немцев по части комфорта отдыхающих. А ещё намекает на гораздо более разумную ценовую политику. Александр в сферу ценообразования на курортах не лез никак. С дельцами же, подкатывающими с предложениями повысить цены на авиаперевозки, обходился исключительно грубо. Во всяком случае, домой он таких никогда не приглашал, а на всякого рода собраниях служба охраны, составленная из представительно и дорого одетых молодых мужчин и женщин, не пропускала к нему нежелательных лиц. Может быть, он здорово проигрывал в доходах, зато и репутацию себе создал – на зависть. «Свенска дагбладет» даже назвала его и Агату «последними аристократами духа России, а может и всей Европы», чем добавила новые когорты и центурии в легион недоброжелателей Павичей. Ситуацию усугубило то, что шведский король разгневался на репортёра, применившего неосторожный эпитет, отчего тот поплатился работой. Но германский император вызвал к себе опального шведа, обласкал его и пристроил в центральную берлинскую газету. Сам же сказал что-то в духе: «Благородный правитель не боится острых слов, зато он заботится о достойных примерах для юношества».
На Центральный аэродром с прошлого года прибывают рейсовые дирижабли из Берлина, они стали более популярными среди путешественников, по сравнению с самолётами. Проигрывая в скорости, дирижабли весьма выигрывали в комфорте: к услугам пассажиров предлагались одно-двух и четырёхместные каюты, ресторан и обзорные палубы, откуда открывались великолепные виды на пейзажи, города и веси, проплывающие под дирижаблем.
Александр договорился с немцами об открытии с будущего года дирижабельной пассажирской линии от Москвы до Хабаровска. Он вошел в совет директоров авиакомпании DELAG, поскольку пришел не с пустыми руками, а со своим турбодетандером, вернее, с турбодетандерами, поскольку на всех машинах этого типа в России, с самого начала стали заготавливать гелий. С таким вкладом его в DELAG прияли, как родного. Теперь большие дирижабли заправлялись только гелием, что радикально повысило безопасность этих прекрасных и надёжных машин.
И вот с Центрального аэродрома стартует авиаперелёт Москва-Токио.
Агата Третья перелетела сюда с вечера. Ещё затемно машину кропотливо проверили, заправили топливом, навели последний лоск. Александр и Агата в этом не участвовали: их работа начнётся позднее. К восьми часам на аэродром стали подтягиваться простые зрители, стремясь занять бесплатные места поудобнее. Чуть позже потянулись зрители с билетами на трибуны. За ними стали подъезжать обитатели немногочисленных лож, и в заключение прибыл император Иван Седьмой со свитой. Играл большой оркестр, на траве перед взлётной полосой выступали какие-то дрессированные люди – Александр ни в той, ни в этой жизни не любил балета, поэтому даже не пытался смотреть на хореографическую фигню, сочиненную каким-то знаменитым педиком из Мариинского театра. Впрочем, Агате представление очень понравилось. Абэ и Мифунэ тоже, вроде бы, смотрели с удовольствием.
Но вот дошла очередь и до экипажа рекордного перелёта. Император вышел на поле, остановился у микрофона, Александр встал у своего. Давно, в самом начале здешних похождений он удивился, почему здесь ещё нет электрических громкоговорителей, и он в Англии нанял четверых парней, едва не загибающихся от голода, поставил им хорошо оплаченную задачу. Сначала они соорудили Александру прекрасное самолётное переговорное устройство, потом сделали очень неплохой радиоприёмник для самолёта, со всеми наворотами, позволяющими не хрипеть и скрипеть от близкой работы моторов. А вот теперь дошло дело до микрофонов с высоким качеством звукопередачи и до динамиков, чисто воспроизводящих звук.