привело к увеличению крена и захлестыванию огромного пролома в борту у взорвавшегося погреба-накопителя встречными волнами. С одной стороны, это было хорошо, так как сразу ослабило пожар, но одновременно все сильнее заваливало корабль набок и снижало скорость. И без того неважная мореходность японского броненосного крейсера вовсе сравнялась с плугом, пашущим воду. Встречные волны начали закидывать каскады брызг даже в амбразуры носовой башни главного калибра, а затопление отсеков над карапасной палубой впереди цитадели резко ускорилось. Оттуда вода просачивалась через ослабшие заклепки, смятые уплотнения и трещины в нижние помещения, появляясь в самых неподходящих местах.
Несмотря на тяжелые повреждения и сильные пожары, «Якумо» все еще мог продолжать бой. С него хорошо видели, что русский флагманский броненосец тоже сильно избит. Поскольку дистанция сократилась до почти пистолетной, были пущены в дело сначала торпеды, безрезультатно ушедшие в сторону противника, все еще сохранявшего позицию впереди траверза японца, а потом и бронебойные снаряды, быстро давшие желаемый эффект.
После двух-трех явных попаданий японского главного калибра без заметных последствий очередной залп носовой башни, наконец, принес хоть какое-то чувство удовлетворения. Он эффектно воспламенил содержимое носовой башни главного калибра и буквально выбил головного русского из строя.
Было видно, как после удара в лобовую броню одного или сразу двух разрекламированных английских 203-миллиметровых бронебойных снарядов изо всех щелей башни выплеснуло пламя. Но это было еще не все. То ли от сотрясения, то ли из-за того, что мостик и боевая рубка тоже пострадали от осколков, броненосец явно потерял управление и покатился влево, совершенно прекратив огонь.
В ту же минуту за кормой «Якумо» был обнаружен «Токива», снова стрелявший и спешивший занять свое место в строю. Хотя он пока еще сильно отставал, положение выравнивалось. Казалось, что японцам опять удалось ухватить удачу за хвост. У них теперь стало два корабля линии против двух русских. Но у Като, как он считал, еще имелся и бронепалубный крейсер. На него и «Токиву» пытались передать приказ об использовании бронебойных боеприпасов, но из-за пожара, застилавшего дымом всю корму, это оказалось очень трудно осуществить. Из-за этого же пожара на «Якумо» еще не знали, что «Касаги» тоже подбит и вышел из игры.
Като видел, как к поврежденному русскому флагману бросились оставшиеся два бронепалубника Уриу. Это вынудило замыкавший русскую колонну «Орел» также покинуть боевую линию для прикрытия поврежденного корабля, что оставило против главного японского отряда только один русский броненосец, опознанный как «Бородино». Отмечалось, что он с самого начала стрелял хуже всех, так что шансы на успех начинали расти. Като приказал и далее использовать для главного калибра только новые бронебойные снаряды, рассчитывая так же быстро разделаться и с этим противником.
Отмеченное вскоре приближение к месту схватки главных сил двух русских бронепалубных крейсеров, развернувшихся с северного курса на юго-западный, было воспринято им как небольшая досадная помеха. Не более. Хотя из-за дыма за кормой уже не видели ни «Токиву», ни «Касаги», японский командующий был уверен, что они по-прежнему держат свои места в строю и обязательно окажут столь необходимую поддержку огнем.
Однако минута уходила за минутой, а наблюдатели докладывали, что русский корабль никто, кроме «Якумо», не обстреливает. Тем временем «Богатырь» со «Светланой» уверенно приближались, не испытывая никаких неудобств. Встретить их оказалось просто некому. Они нагло заняли позицию впереди, начав громить флагман Като частым продольным огнем и мешая стрелять прицельно из уцелевших, и без того немногочисленных орудий. Отогнать их уже тяжело поврежденному броненосному крейсеру, к тому же оказавшемуся под перекрестным огнем в упор, было нечем. Вдобавок подавляющее преимущество в тяжести калибра оставалось за русскими, и они это быстро доказали.
Сначала двенадцатидюймовый снаряд проломил 178-миллиметровую броневую плиту главного пояса напротив второй трубы, прошел сквозь пустой верхний угольный бункер и ударил в скос броневой палубы, также проломив его. Далее на его пути оказалась полупустая нижняя угольная яма, весь оставшийся уголь в которой находился гораздо ниже. Не встретив расчетного сопротивления и здесь, снаряд достиг ее внутренней продольной переборки и только тогда взорвался, распоров ее на высоте более метра, от самой бронепалубы вниз. Осколки большей частью ушли в кочегарку, разбив четыре котла. Вырвавшийся из них пар убил всех, кто был в отсеке, но главный паропровод, к счастью, не пострадал, а автоматика сработала штатно, отключив от магистрали поврежденный отсек, и крейсер сохранил ход. Точнее остатки хода, поскольку давление в котлах покинутых вахтами первой и второй кочегарок стремительно падало.
Через пробоину, оказавшуюся подводной, хлынула вода, быстро проникнув и в котельное отделение. Погасить топки в уцелевших котлах было уже некому. Столкновения раскаленного металла с морской водой сталь не выдержала, и они взорвались. Но поскольку к этому моменту почти весь пар из них уже вылетел, новые повреждения ограничились только полным разрушением самих котлов и их коммуникаций. Но главная магистраль опять уцелела.
Крен продолжал расти. Для его уменьшения пришлось затопить часть отсеков правого борта, что позволило башням стрелять еще какое-то время. Но наводчикам кормовой мешал дым, а носовая страдала от волн, а скоро и вовсе оказалась уничтожена. При этом крейсер потерял свой последний шанс пережить этот бой.
В 16:54 очередной 305-миллиметровый снаряд угодил в борт чуть ниже уже изрядно поднявшейся ватерлинии против носовой башни главного калибра. Пройдя перед этим в воде более десяти футов, он сохранил еще достаточно сил, чтобы легко пробить обшивку борта выше тонкого бронепояса в носу, сразу после чего сработал его взрыватель. Крупные раскаленные осколки довольно легко преодолели тонкую горизонтальную часть бронепалубы чуть левее барбета, из-за крена оказавшейся заметно наклоненной им навстречу. Далее был уже сам погреб носовой башни, почти пустой к этому времени. Но в нем все же еще нашлось чему гореть и взрываться.
Картуз полузаряда, распоротый в гнезде зарядного элеватора, вспыхнул, спровоцировав возгорание соседних и выбросив огонь вверх – в башню и вниз – в сам погреб. Весь остававшийся там порох моментально загорелся, почти сразу вызвав не только взрыв снарядов в этом помещении, но и всего, что было вокруг. При этом детонировал и расположенный немного дальше в корму носовой боевой погреб.
Броневую палубу разрушило на большой площади, весь командирский мостик подбросило вверх, сразу обрушив вниз. Из башни выбило столб огня, разметавший в стороны броню ее крыши и добивший мостик. Двойное днище и борт также оказались не в состоянии полностью сдержать силу взрыва остатков боеприпасов двух погребов. Дно не выбило, но через образовавшиеся трещины и разошедшиеся швы вода хлынула внутрь. Крейсер содрогнулся всем корпусом, начав еще быстрее садиться носом.
Стрельба с него прекратилась вовсе, погасло все освещение. В действии все еще оставалась только часть котлов в первой и третьей кочегарках, уже не обслуживаемых никем. Ход упал до трех-четырех узлов, но управляемость из румпельного отделения еще сохранялась. Посыльный, чудом пробившийся туда сквозь огонь, передал приказ положить руль влево, что позволило «Якумо» повернуть на восток и двинуться к цусимскому берегу. Крен нарастал. Видя его агонию, русские прекратили стрелять.
К этому времени вице-адмирал Като и командир корабля погибли при взрыве, старший офицер был убит еще ранее на кормовом мостике вместе со старшим артиллеристом, когда снаряд прошил навылет кормовую рубку. Поэтому в последние минуты крейсером управлял командир кормовой башни лейтенант Яманага. Его быстрые и решительные действия позволили приблизиться к берегу на 16 кабельтовых, прежде чем машины встали совсем. Крен и дифферент росли с угрожающей быстротой. Пожары совершенно вышли из-под контроля, и команда начала спасаться вплавь.
В 17:32 «Якумо» перевернулся вверх килем, показав на несколько секунд свою первую подводную пробоину в правом борту от поднырнувшего русского снаряда, выпущенного с большой дистанции. Продержавшись на воде в таком положении еще около десяти минут, словно давая время спастись всем, кто успел перебраться ближе к килю или барахтался сейчас в воде поблизости, он медленно затонул носом вперед.
До берега и двинувшихся навстречу небольших суденышек и миноносцев под Андреевским флагом добрались более четырехсот человек. Лейтенанта Яманаги среди них не было. Из всех офицеров уцелели только два человека из адмиральского штаба, три мичмана и штурман. Все матросы и офицеры попали в плен, оказавшись на цусимской земле. Очень скоро их вывезли во Владивосток.
«Касаги» к этому времени также был списан со счетов. Только-только добившись хоть каких-то результатов, в 16:25 в течение одной минуты он получил два попадания двенадцатидюймовых снарядов, закончивших начатое русской среднекалиберной артиллерией приведение крейсера в полностью небоеспособное состояние.
Вызванные до этого снарядами бортовых башен «Бородино» пожар в батарейной палубе и повреждение второй трубы не сильно сказались на возможностях последнего скорохода японского флота, хотя, конечно, и были неприятны. А вот первый же попавший снаряд главного калибра смог довольно легко продраться в машинное отделение, проломив даже толстый скос броневой палубы, разбить своей тушей левую машину и разорваться, уже засев в переборке, разделявшей правый и левый машинные отсеки. Хотя сила взрыва оказалась и не велика, итогом стало мгновенное выведение из строя всей силовой установки. Столб пара выбросило из-под палубы и быстро снесло ветром за корму. Через пробоину у самой ватерлинии начала поступать вода, но ее удалось довольно быстро заделать.