Благодаря развернутым с самого начала плотным дозорным линиям ни один русский корабль так и не смог приблизиться к пароходным стоянкам, хотя такие попытки неоднократно предпринимались не только миноносцами, но и крейсерами. Кроме того, флот обеспечил плотную блокаду осажденных портов и оборудование мощных защитных минных заграждений.
Все это позволило генералу Иноуэ отправить рапорт об успешной высадке и закреплении на плацдармах уже на третий день поле начала операции. Известия, и в дальнейшем поступавшие от корейского экспедиционного корпуса и прикрывающего его флота в Главную квартиру, неизменно оставались такими же оптимистичными. Все судоходство противника вдоль корейских берегов полностью прекратилось. Попытки радиопереговоров блокированных портов между собой и крепостью Владивосток успешно пресекались, телеграфное сообщение не работало. Господство Страны восходящего солнца в Броутоновом заливе стало абсолютным и круглосуточным.
В Главной квартире эти донесения приняли как должное. Как и предполагалось, активных попыток противодействия со стороны русского флота так и не последовало, что косвенно подтверждало доклады разведки о полной потере боеспособности основных сил Рожественского вследствие накопления повреждений и элементарного износа артиллерии и механизмов. Хотя такая победа была весьма унизительна для японского флота и обошлась непозволительно дорого для всей империи, это все же была победа, и ее плодами надлежало воспользоваться в полной мере.
Имевшиеся тревожные донесения агентуры из Владивостока о подвозе по железной дороге новых стволов главного калибра для эскадры, снятых с кораблей Черноморского флота, стоило учитывать лишь в ближайшей перспективе. По заверениям британских технических консультантов, даже в портах Метрополии для замены главной артиллерии эскадренных броненосцев требовалось по меньшей мере две или даже три недели напряженнейшей работы.
Оснований не доверять их словам не было. По уровню технического развития британский флот вполне оправданно занимал самое передовое место в мире. И если даже англичане в своих прекрасно оборудованных базах не могли сделать этого быстрее, чем говорили, то для русских в их отсталом Владивостоке даже и такие сроки считались недостижимыми. Следовательно, ожидать появления крупных сил их флота в Японском море можно было не ранее начала второй декады октября, а возможно, и еще позже.
Отряд старых броненосцев и миноносцев, так нагло засевший в проливе Цугару, был под постоянным надзором и находился достаточно далеко, поэтому никак не мог серьезно угрожать ближайшим оперативным планам. К тому же постоянно разраставшиеся русские гарнизоны в Цугару и его окрестностях, вместе с захваченными Курильскими островами, прикрывались только этим малочисленным отрядом явно устарелого и не сбалансированного корабельного состава. Поэтому считалось маловероятным, что они покинут свою позицию до завершения эвакуации русских войск хотя бы с Хоккайдо. А никаких сведений даже о ее начале не было.
Вполне благоприятное развитие событий в Корее позволило Главной квартире приступить к окончательному планированию высадки в непосредственной близости от Владивостока, но за пределами его мощных береговых укреплений и минных полей, с последующим прямым выходом к железной дороге в обход крепости. Особенности местной географии вполне позволяли это реализовать.
Уже две недели шло накопление войск в заливе Бакаев, в окрестностях порта Цуруга, подвозимых по железной дороге из внутренних районов страны. Туда также перегонялись транспорты с тихоокеанского побережья и суда, только что закупленные на новые кредиты, пришедшие из Европы в порты Китая и Филиппинских островов. Для большей безопасности и скрытности их рассредотачивали по окрестным бухтам. Собрать все это в портах Майдзуру и Цуруга предполагалось только в последний момент и лишь непосредственно для погрузки войск и последующей переброски вновь сформированных бригад уже на новые плацдармы, которые планировалось захватить в заливе Посьет или в непосредственной близости от него.
Когда русские неожиданно усилили свою активность на Курилах и Хоккайдо, это сначала считали жестом отчаяния. Мобилизационные ресурсы Забайкалья были откровенно слабыми и практически исчерпанными. От проверенной агентуры на железной дороге имелись достоверные сведения, что перебросить значительные подкрепления в Корею и во Владивосток из Маньчжурии или из европейских военных округов они еще не успели. А зная численность имевшихся там войск, в штабах считали, что их недостаточно даже для надежной обороны на обоих этих направлениях одновременно.
Но полученные последние новости с Хоккайдо полностью противоречили информации разведки, утверждавшей, что никакого подвоза войск к побережью Японского моря не было. В боях за рудники Хороконаи только что отметились явно свежие полки из Европейской части России, каким-то образом все же попавшие на Хоккайдо.
Русским удалось либо в строжайшем секрете провести крупный армейский конвой с Балтики или Черного моря, что было вообще из разряда фантастики, либо организовать массовую транспортировку грузов по рекам, впадающим в Амур, а уже потом из Николаевска-на-Амуре их доставку непосредственно в новый район активных боевых действий. Разведка обязалась в ближайшее время исправить свою недоработку в этом вопросе.
Даже если верны оба эти предположения, принципиально изменить ситуацию своими действиями русские не могли. Их успех носил явно временный характер. Столь опрометчивый шаг, судя по всему, должен был отвлечь внимание от главного направления. Поэтому в случае его игнорирования не достигал своих целей и обеспечивал только распыление доставленных с таким трудом свежих сил и давал прекрасную возможность в самое ближайшее время еще более сократить число подготовленных регулярных полков у противника. Не вызывало ни малейших сомнений, что любая армия вторжения на Хоккайдо с наступлением устойчивых холодов и замерзанием всех русских портов просто лишится снабжения и потеряет боеспособность.
Наиболее подходящим объяснением столь нелогичных действий русского командования в ставке считали мнение, что, учитывая совсем скорое усиление японского флота сразу шестью большими крейсерами, о чем в Петербурге наверняка уже известно, и не имея весомых аргументов против этого, оно решило компенсировать почти свершившийся, несмотря ни на что, проигрыш на море резкой активизацией действий на суше.
Опыт последней русско-турецкой войны в подобных условиях у них имелся. В этой связи стоило ожидать и начала шевеления их армий на сыпингайских позициях в самое ближайшее время, до начала осенней распутицы либо уже после замерзания всех дорог. Тем более что перевес в силах там теперь был явно у генерала Линевича. Его недавний отъезд в столицу трактовался теперь как завершение подготовки к большому наступлению, предваряемому окончательным согласованием планов с высшим руководством. Все же верховным главнокомандующим являлся русский царь, а телеграфу всего не доверишь.
Такие выводы требовали немедленного ответа. Прежде всего, считалось необходимым прервать сформировавшиеся коммуникации между берегами русского Приморья и Хоккайдо с Курилами и придушить армейские контингенты противника на японских землях, начавшие непозволительно разрастаться. Давно разрабатываемой набеговой операции на судоходство противника теперь добавили еще и эту цель, ставшую одной из приоритетных. Но – самое главное – был получен приказ о ее начале.
Однако все развивалось по плану только в первые часы и только у Цугару и Посьета. У острова Аскольда упустили большой пароход, а отряд, пытавшийся проникнуть в бухту Владимира после подавления ответного огня батарей, был атакован, вероятно, подлодкой. К счастью, мина прошла перед носом головного вспомогательного крейсера, так что потерь не было. Тем не менее такие новости вынудили отказаться от повторных попыток.
Но, кроме этого, никаких ответных действий со стороны русского флота сразу не последовало. Создавалось впечатление, что никто не собирается ввязываться в затяжные морские бои на истощение для охраны своего судоходства. Сначала казалось, что они просто уступили море японцам. Это в корне противоречило всей их агрессивной тактике последнего времени. Однако уступка оказалась заблуждением. Они ответили ударом на удар.
Воспользовавшись плохой видимостью и неизбежным ослаблением дозорных линий, Рожественскому почти удалось незаметно провести конвой, охраняемый всеми тремя новейшими большими броненосцами, на Цусиму за спиной у японского флота. Хотя вице-адмирал Като с главными силами действующей эскадры все же сумел перехватить его буквально в последний момент, в последовавшем за этим бою империя лишилась почти всех крупных боевых кораблей, так и не уничтожив ни одного вражеского и не потопив транспорты. Так что грузы на Цусиму были благополучно доставлены.
Всего за три часа до этого известия были получены самые последние срочные донесения агентурной разведки, правда, уже более чем недельной давности, о том, что во Владивосток прибыл огромный германский трансатлантик «Кайзер Фридрих» с войсками и ценными грузами и еще один полупустой большой пароход, частично разгруженный в Корсакове. После их прихода на всех броненосцах, уже выходивших до этого на испытания и стрельбы, начаты масштабные ремонтные работы. Видимо, доставлены необходимые материалы. Следовательно, в море они точно не выйдут. Сейчас, после второго разгрома у Цусимы, это выглядело насмешкой.
Но даже на этом плохие новости не закончились. Крейсер «Нанива» и все отряды истребителей и миноносцев, отправленные от главных сил на перехват русских кораблей, возможно, осмелившихся сунуться из Владивостока в залив Броутона, так и не обнаружили противника. При этом на обратном пути к бухте Ивон-Пакчи связь с флагманом и своими передовыми базами по радио была потеряна. Миноносцы сильно страдали от волн, но все смогли благополучно добраться до гавани, где благополучно укрылись от непогоды и сразу встали на бункеровку. А вот «Наниве» не повезло.