разу же сваливал из дома подальше в командировку — дел-то всегда хоть завались. Стыдно ли мне, что я никогда не посвящал Рори в эти несущественные тонкости нашего совместного проживания, делая вид, что каждый раз это чистой воды совпадения? Да не особенно, а ей, кажется, было на это и вовсе наплевать, какое к хренам потомство, когда друг на друга иногда времени недостаточно! Говорили ли мы на эту тему? Слава Богу, нет. И я бы не отказался так все и оставить… ага, на ближайшие лет сто. Но как так-то я сегодня облажался? Ну просто… жопа!
— Слушай, я не усматриваю никаких причин видеть тут трагедию. Что такого страшного? — ободряюще улыбнувшись, моя вечно оптимистическая пупсятина шагнула ближе ко мне, попытавшись обнять, но я не готов был перестать психовать на свой косяк.
— Что страшного? — оскалился на собственную тупую физиономию в зеркале, продолжая упрямо избегать прямого визуального контакта. — Ты можешь залететь, вот что! Или уже залетела!
— Ну и? — прозвучало с легчайшим оттенком вызова, и мне бы притормозить, но где уж там!
— Нам не нужны никакие чертовы дети! Не сейчас… вообще… не скоро! — выпалил я злобно и, только услышав сказанное, стал как в замедленном темпе соображать что, а главное, как ляпнул.
— Нам? — Рори встала за моей спиной и выглянула из-за плеча, принудительно таки сталкивая наши взгляды, пусть и в зеркальном отражении. — Ты не считаешь, что говорить так, с твоей стороны, по меньшей мере эгоистично и несправедливо?
— Зато правдиво, и ты это тоже прекрасно знаешь!
— Нет, не знаю. Не то чтобы я сильно задумывалась о детях или собиралась планировать их появление в ближайшее время, но трагедии, если окажусь вдруг беременна от тебя, никакой не вижу. Мы, в конце концов, пара и вместе уже семь…
— А я, блин, вижу! — не дал я ей закончить. — Семь лет — это херня при нашей продолжительности жизни, и ни о каком ребенке речи быть не может, не тогда, когда вокруг творится такое проклятое дерьмо, а ты противопоставила нас всему миру оборотней и к тому же под завязку накачана всевозможной магией, способной повести себя хрен знает как и повлиять на потомство.
Рори сначала заморгала часто, прерывисто вздохнув, потом ее взгляд остановился, и она как-то сильно выпрямилась, будто кто-то вставил ребро жесткости в ее позвоночник, и запахло гневом.
— Я вот прямо сейчас выйду отсюда и пойду пробегусь по окрестностям, а к тому времени, когда вернусь, надеюсь ты будешь в состоянии четко дать мне ответ: ты не готов к появлению ребенка, который совершенно логично сделает нас в большей степени семьей, ПОКА, или же ты ВООБЩЕ никогда не будешь готов к этому со мной, и наши отношения никогда не перейдут на новый уровень?
Развернувшись, она пошла из ванной, отставляя меня осознавать суть ее вопроса.
ГЛАВА 4
Я не стану думать о чем-либо прямо сейчас. Не буду прокручивать слова Риэра в голове, позволяя им обрасти все новыми слоями оскорбительного смысла. Если бы этот мужчина хотел обидеть меня больше, то так бы и сделал, не стал бы сдерживаться. Это же мой чертов альфа! Он не церемониться, не нянчиться ни с чьими чувствами и сказал именно то, что хотел сказать. Никаких детей он не хочет. Тогда на что я дала ему время сейчас? Взять свои слова обратно? Или же сформулировать четче мысль «никакого хренова потомства с тобой»?
Нет, дело не в этом…вообще не в вероятной беременности в принципе. А в том…что мы вроде как забуксовали в какой-то момент. Как-то застряли в наших отношениях. Полностью вложились во внешнее, видное всем движение, позволив затормозить другой линии эволюции, той что между ним и мною. Все было хорошо, просто супер, охрененно, было, было и было и все еще есть, но этого вдруг недостаточно. Это неожиданно оказалось какое-то замороженное в лучшем моменте «хорошо», оно не трескалось, не затиралось, не портилось, но и никак не развивалось. Застыло на месте и, черт возьми, я и сама бы себе сейчас не сказала почему это плохо. Господи, ну что за идиотизм! Плохо, потому что слишком хорошо и не думает меняться? Разве не об этом обычно мечтают люди? Не такое ли подразумевают под тем самым «долго и счастливо»? Два человека, чьи чувства к друг другу не претерпевают естественной коррозии и устаревания под действием времени и внешних факторов, зависшие в моменте постоянного взаимного страстного стремления, единомышленники, друзья, идеальные любовники, но…не семья? Ох, Аврора не пора ли вспомнить народную мудрость «от добра, добра не ищут»? Очевидно, пора.
Чего же так всковырнула реакция Риэра на возможность моего залета? Нормально же. Все мужики этого бояться, ну в смысле, исключая тех, кто постепенно или внезапно осознает потребность в размножении. Короче, не важно, главное — мужики или до икоты боятся беременности подруги или очень ее хотят, и мой конкретный мужчина из первой категории. И, между прочим, он с самого начала этого не скрывал. Не хотел никаких детей, не заговаривал о них, не сообщал мне прямо или косвенно, что его мнение в этом вопросе изменилось. Так что, у меня нет права ощущать себя обиженной или вроде как обманутой, чуточку преданной? Нет, права нет, а чувства такие есть. Поэтому пойду-ка я побегаю в звериной шкуре, проветрю тело и дам передышку человеческому разуму. Животных не достают всякие моральные страдашки, у них все проще, инстинкты и потребности, чего-то хочешь — получаешь, если силенок хватает, не хватает — обламываешься и смиряешься.
Толкнула входную дверь и под ноги с улицы практически вкатился толстячок Барс и тут же забасил, требуя пожрать.
— Не сейчас! — огрызнулась я, выходя наружу.
Встав на крыльце, постаралась абстрагироваться от прохладного ветра, добравшегося до растертой Риэром кожи, по которой стекала еще вода с волос. Нужно сосредоточиться на перевороте, на изменениях, которые следовало запустить в теле, как механизм, не имеющий обратного хода. К сожалению, ничего не выходило. Что-то заклинило, забуксовало…блин, ну не долбаная ли ассоциация с ситуацией в нашей жизни?!
— Барс, не сейчас! — повторил Риэр мою фразу, появляясь за спиной на крыльце, — Я не думаю, что тебе следует уходить сейчас, Рори.
Я сразу согласилась с ним, признавая, что обернуться не выйдет.
— Ты прав, пробежка не решит проблему между нами, — вздохнув, обернулась к нему, такому же мокрому и обнаженному как я.
— Проблему? Пупс, между нами нет никаких гребаных проблем!
— Нет проблем? — моргнув, переспросила, чувствуя себя идиотским попкой-дурачком, — То есть то, что ты испугался едва ли не до истерики моего залета совсем не проблема?
— Я по-твоему трусливая истеричка?
Темные глаза напротив сузились, черты лица стали жестче, верхняя губа задрожала и криво приподнялась, обнажая зубы и до меня сразу дошло: зараза, офигенно неудачный выбор слов! Сказать альфе, тем более такому, как Риэр, что он испугался…о-о-о-очень мягко говоря отстойно. Но знаете что? В гробу я видала сейчас корректный выбор выражений.
— Ты, по-моему, пытаешься сейчас прицепиться к не имеющей значения херне, тогда как говорить нам следует о другом! — невольно оскалилась я в ответ. Мама родная, откуда эта мгновенная мощная энергия агрессии, сгустившаяся в воздухе?
— Ага, ты же у нас доминантная особь, супер-женщина, одаренная безграничной силой и только тебе решать о чем нам нужно говорить, а о чем нет! — злая насмешка, прозвучавшая в его голосе — это больше, чем способно на данный момент перекрыть мое стремление избежать открытого конфликта, о котором мы оба потом пожалеем.
— Вот, значит, в чем дело?! — вспыхнула я, — Тебя, оказывается, наличие у меня большей силы останавливает от создания со мной нормальной семьи? Негоже альфе быть у бабы подкаблучником?
— Мне похрен на твою силу, Рори! — рявкнул он в ответ, сжимая кулаки, — И у нас и так нормальная семья, меня все, блин, устраивает, но вот тебя, похоже, нет! Внезапно поняла, что такая уникальная и распрекрасная ты можешь выбрать кого получше чем…как там меня назвала? Испуганная истеричка?
— Да что ты прицепился к словам!
— Разве это я тут тот, кто прицепился к словам? Что я такого неправильного сказал в ванной, что на тебе лица нет и ломанулась от меня, как от огня? С чего вдруг сразу эти гребанные разговоры о какой-то неполноценной семье?
Хватит с меня! Если кое-кто не хочет в упор видеть очевидного, то придется ткнуть его в это смазливой заносчивой физиономией.
— Да с того, что у нас вообще нет этой самой семьи, Риэр! — зарычала в ответ, подступая ближе и вот теперь ощутила под кожей щекотку подступившего ближе некуда обращение, — Разве ты не видишь этого? Ты знаешь, как меня называет большинство Зверорожденных?
— Да мне насрать! — огрызнулся он, но прервал наше визуальное столкновение, посмотрев мне за плечо.
Ну нет уж, соскочить с темы я ему не дам.
— Ведь знаешь! — надавила я, — Твоей обращенной шлюхой, подстилкой, что держит тебя за яйца с помощью своих способностей! Не невестой, не подругой, не возлюбленной, не женой!
— А я повторюсь, что мне плевать! — упрямо возразил Риэр.
— А мне вот почему-то нет!
— Так в этом все дело, Рори? Тебе нужен какой-то проклятый официальный статус? Я стоящий на колене с долбаным кольцом? Свадьба, цветы-музычка-фальшивые улыбки? Это?
— Мне, твою дивизию, нужно увидеть хоть какое-то движение к тому, что мы не просто беспрерывно классно трахающающиеся любовники, которым удобно вместе, но без ясных перспектив будущего, а настоящая пара! — позорище, я срываюсь почти на визг и хочу затопать и заколотить по его груди кулаками. Ну и кто после этого тут истеричка?
— Так мы и есть настоящая пара, чего тебе сверх этого? — да что же ты за броненосец непробиваемый? — Печать в человеческом паспорте? Девичник с подружками и стриптизерами? Фотки с поцелуйчиками в сети?
— А даже если и этого всего, то что, это преступление? И вообще, прекрати все переводить на меня! Не я себя повела по меньшей мере странно.