— Теперь версия номер два, — продолжил Двоедушный. — Говорим начистоту. С этим своим переворотом мироустройства в оборотнячем сообществе ты офигеть как много работаешь, Аврора. И это я тебе как опытный трудоголик говорю. И чтобы соответствовать твоему темпу, альфе тоже приходится впахивать почти без передышек, учитывая, что изначально в его планах на житие вообще не было подобных великих свершений. Естественный вопрос, возникающий у любящего партнера при таком положении вещей: откуда, к чертям, взять еще время и на ребенка? Отдать ему и те крохи, что остаются вам друг на друга?
— Мудак и эгоист, — постановила Маша.
— Нормальный мужик, дорогая, — без малейшей тени раздражения поправил ее полудемон. — Мы любим изображать независимых немногословных бруташек, коим море по колено, но до смешного сильно нуждаемся в вашем внимании, в том, чтобы вы принадлежали хоть недолго и телом, и каждой мыслью исключительно нам, будь это дикий секс или же ленивые валяшки-обнимашки на диване перед телеком, смысл которых — ничегонеделанье, но вдвоем. И надо заметить, что второй вариант с годами, проведенными вместе, становится постепенно актуальнее, а не наоборот. А все потому, что на секс-то мы всегда момент урвем, а вот на элементарную нежность их не хватает. Сначала-то вроде и фиг бы с ним, но потом…
— Ты сейчас конкретно Риэра имеешь в виду, или мне это как намек на нас воспринимать? — вскинувшись, подозрительно прищурилась Маша.
— Свет мой, если бы я считал, что твоя возня в этом Доме Безопасности (или как там эта блажь твоя называется) — помеха нашим отношениям, то сразу бы от нее избавился, ибо ничто не встанет между мной и тобой, — лицо Двоедушного оставалось безмятежным, но от слов веяло твердостью титана.
— Ничего бы ты не сделал! — Маша чуть подалась вперед, создавая видимость угрозы.
— Ничего не собираюсь делать, — вкрадчиво поправил ее Сай. — А все потому, что вся эта суета благотворно на тебя влияет, дорогая.
— Вовсе не поэтому, — усмехнувшись, возразила подруга. — Ты меня любишь и знаешь, как много для меня стала значить эта работа, и как бы тебя ни раздражало, что я торчу там сутками напролет, ты никогда не станешь этому препятствовать.
Исайтари поднял свою идеальную светлую бровь, будто секунду раздумывал над тем, как возразить своей любимой, но после беспечно пожал плечами и кивнул.
— Ты права, жизнь моя.
— А я тебя люблю за то, что ты вот такой, — скользнув ладонями по гладкому камню барной стойки, Маша накрыла им руки своего мужчины. — Временами невыносимый, не уступающий в чем-то мне ни миллиметра, оберегающий до маниакального уровня, но во всем остальном готовый на все что угодно ради моего счастья, комфорта и безопасности.
— Ну, вообще-то, я думал, список моих недостатков будет состоять лишь из одного пункта, — проворчал полудемон с довольной ухмылкой, а подруга оторвалась от созерцания его влюбленными глазами, повернулась ко мне, и что-то в решительном сверкании ее глаз насторожило меня.
— Короче, Рорька, Сай может тебе тут хоть до новых веников вешать лапшу психологическую на все выступающие части тела, пока не заболтает до коматоза, потому что его цель сейчас — задолбать и запутать тебя разговорами о Риэре так, что через несколько часов ты станешь рыдать от умиления и сострадания к нему бедняге, простишь альфе и нынешние грехи, и авансом будущие на сто лет вперед.
— Милая, — с легким укором ехидно улыбнулся Двоедушный, — я же из лучших побуждений.
— Ну да, я в курсе, — отмахнулась Маша. — Но извини уж, демон моего сердца, сейчас ты все делаешь неправильно.
Вот теперь Сай выглядел реально удивленным.
— Главное сейчас совсем другое. Повторюсь: Риэр — мудак и далее по списку, но для тебя, подруженька, это же не новость. Ты это о нем с самого начала знала, розовых очков не носила и именно такого ты его и полюбила. Так?
— Так, — подтвердила я.
— Он тебя тоже не идеальной считал, мягко говоря, но тоже влип по самое не балуйся. И вот теперь у меня вопрос по существу, мудрый ты мой защитник засранцев: почему при изменении исходных обстоятельств между этими двумя, при наличии факта безусловной любви женщина мгновенно готова принять необходимость работать над преодолением трудностей и сохранением отношений в новых условиях, а весь из себя такой способный решить любую чужую проблему мужик предпочитает реагировать как истеричка и просто свалить в закат вместо нормального разговора? Какого хрена всегда запрет и отрицание вместо диалога?
— Сокровище мое, это не точное воспроизведение фактов, приведших к их конфликту, насколько я понимаю, — в голосе полудемона появилось отчетливое напряжение, и меня снова огрело чувством вины по затылку при запахе Машиной досады, появившемся в воздухе кухни.
— Дорогой, тут мелочи не принципиальны, а ситуация в целом показательна. Ваше брутальное мужское решение — исключительно «либо по-моему, либо никак», и, любя вас, мы можем долго-долго ему подчиняться, но однажды лимит подчинения исчерпается.
Да уж, эта беседа уже точно стала далека от наших с альфой заморочек.
— На что ты намекаешь, Элегер? — лицо Исайтари потемнело, и он наклонился к ней, словно собирался перепрыгнуть через стойку и вцепиться намертво, чтобы удержать.
— Не намекаю. Прямо говорю. Я ждать устала.
Маша оставила свой чуть начатый напиток, схватила меня за руку и повела прочь.
— Эй, Маш, ну вот теперь вы еще из-за меня поссорились, — удрученно проныла я и оглянулась с извиняющимся видом на хозяина дома.
Двоедушный стоял мрачный и смотрел вслед своей возлюбленной с тоской.
— Рорька, не городи ерунды, мы давно уже преодолели этап бесполезных ссор по массе важных и неважных причин и перешли в зону непримиримых принципиальных разногласий по одной единственной. И ты тут вот вообще не при чем.
— Все равно я это спровоцировала.
— Дура! — подруга развернулась ко мне и чувствительно тряхнула за плечи. — Ты забеременела, а не накосячила, пойми! Получила гребаный подарок судьбы, о котором другие только мечтают.
— Не все мечтают, выходит, — вздохнула я.
— Ну так и пошли они! Все! — крикнула она так, чтобы точно было слышно на кухне, и положила ладонь мне на живот. — Ты его хочешь? Скажи без раздумий, что чувствуешь. Без оглядок на всякие фиговые причины и обстоятельства. Просто хочешь или нет, прямо сейчас?
Горло снова стиснуло, и без всякой причины я по-дурацки захлюпала носом и заморгала от того, что глаза дали течь.
— Хочу, — ответила, накрыв ее руку своей. — Хочу!
— Ну так и стань счастлива от осознания этого. А если Риэр тебя действительно любит, то и он сможет принять и стать. Хреново, когда отношения начинают напоминать череду ультиматумов, но, блин, не ты же с этого начала! И как бы ни пошло, у тебя и ребенка есть я и еще куча людей, которым ты дорога, — Элегер тяжело вздохнула и покосилась назад. — Недостаточная замена одному самому главному, но лучше, чем ничего.
Вот тут я уже разрыдалась без всякого стеснения, пачкая слезами и соплями дорогущую блузку подруги.
ГЛАВА 9
Я резко затормозил у обочины, когда меня настигла очередная серия пинков по яйцам от … Я не собираюсь называть это ребенком! Не-а! Это чертов паразит, гребаный Чужой, который просочился в тело пупса и съел ее разум. Никак по-другому, потому как никакому нормальному ребенку не под силу это было бы сделать всего за одни сутки, а теперь еще и отвешивать мне пинков за попытку нас спасти.
Да! Я спасал нас с Рори, наши отношения, наш образ жизни, нашу безопасность, все что стало за эти годы нами. Это долбаная война, в которой я обязан одержать победу!
«У тебя буду или я, или этот ребенок!» «Или я или ребенок»
Я в курсе насколько это погано прозвучало. С самого начала в курсе. Но опять же — на войне, как на войне, со средствами не считаются и победы добиваются любыми средствами, даже если они ни грамма не честные и ранят. В сражениях всегда есть раненные и потери, ничего такого! А в битве с прокачанным изначально магией мини-монстром вообще можно идти на любые жертвы.
Дикая боль внутри вдруг стихла, будто ее выключили, но именно с ее исчезновением я ощутил полнейшее опустошение и слабость. Согнулся, врезаясь лбом в руль и застонал, от интенсивного осознания какого же хрена случилось только что. Что мы натворили. Ага, не фиг мыкать, когда я сам главный мудак в этой истории и не стоит скромничать и пытаться разделить лавры главного придурка и злодея со своей женщиной!
А она еще твоя? После такого-то финта? — ехидно спросило подсознание или кто там вечно умничает в твоей башке, предварительно обязательно выждав достаточно времени, чтобы ты успел накосячить и обосраться по самое не могу, а потом является, изображая голос разума или совести.
— Она всегда моя! — рявкнул я вслух и шарахнул кулаком по спинке соседнего сидения, ломая его напрочь, — Хоть…с ребенком, хоть без него!
Твою жеж мать, как же я облажался. Нет, не так. КАК ЖЕ Я ОБЛОЖАЛСЯ!!! Было, всяко было в моей жизни, но чтобы вот так. Пупсов залет — моя вина, по хрен на бредни с равной ответственностью за такие вещи. Я изначально, по умолчанию, взял на себя своеобразный контроль за нашей контрацепцией, не оставив Рори никакого выбора в этом вопросе, задвинул ее возможное мнение со своего поля зрения куда подальше, тупо игнорировал наличие его или отсутствие. Мне так было удобно, но озвучивал я это в своем разуме, что нам удобно. Я же, типа, берегу свою любимую от лишних заморочек, зачем ей, такой еще в этой новой оборотнячей жизни неопытной и юной, и сразу занятой, и за этим следить? Все сам, все сам…Заботушка блинская!
Красивая такая легенда. А по факту — ерунда же полная. Меня устраивало все как было между нами эти семь лет, я был жмотом и консерватором, эгоистично полагающим, что раз уж пупсятина взорвала и снесла к хренам весь прежний мой жизненный уклад и взгляд на многие вещи, то имею право сохранять некую стабильность (именно в подходящем мне варианте) в остальном, не вдаваясь в какие-то там частности. И что получилось в итоге?