Евгений МихайловПересекающиеся параллели
Вихри враждебные веют над нами,
Тёмные силы нас злобно гнетут (С.)
Вы теленовости смотрите? Они любого в состояние шока могут привести, поэтому сам собой напрашивается вывод, что если вдруг в ближайшее время инопланетяне решатся выйти из тени и начать диалог с землянами, то на свой вопрос о нашей жизни, они получат категоричный ответ: – Никакой жизни у нас нет!
И действительно, мерзкая субстанция под названием коронавирус заполонила весь мир, а человечество не в состоянии эту заразу победить, несмотря на огромные затраты сил и средств. Невольно возникает мысль, а не является ли зловредный вирус тайным оружием тех самых инопланетян? Не начата ли ими масштабная чистка нашей планеты?
Эта беда коснулась многих землян в той или иной степени. Растёт число смертельных исходов. Производительные силы зачастую находятся в критическом состоянии. Государства нищают, а люди – тем более. Масштабы грядущего кризиса невозможно себе представить. Ну, уж голода, похоже, не миновать!
А тут ещё почти у каждого индивидуума свои заморочки, с которыми он не всегда справляется. Вот и у меня возникла ситуация, которую вообще трудно объяснить, но в реальности её сомневаться не приходится.
Поначалу мы с женой, как и все вокруг, не представляли всей серьёзности происходящего. А потом началось. Жена даже в ковидную больницу попала. Но ничего, выкарабкалась всё-таки. Чуть позже оба без работы остались. Вы скажете: – А как же дистанционка?
– Не везде может быть дистанционка. Это всё больше для чиновников. А я работаю в театре установщиком декораций. Жена здесь же – техничкой.
Вскоре наш театр, сидящий на бюджетной дотации, закрыли на неопределённый срок, отправив всех в отпуск, сначала оплачиваемый, потом – неоплачиваемый.
Пришлось включать режим экономии. Перешли на концентраты, потом следить стали, кто сколько ложечек сахара в чай кладёт. Романтика в отношениях незаметно исчезла. Дошло до того, что спать стали поодиночке в разных комнатах. И чтоб без разрешения не входить!
Но как не экономь, сбережения к концу подходят. Жена решила ехать к матери в деревню, но сразу предупредила, что двоих нахлебников старушка не выдержит. – Ты уж как-нибудь сам тут – пробормотала она, глядя в сторону.
– Как сам? Кому я нужен? Мои старики давно на кладбище.
– Да, кстати, – оживилась жена, – ты бы узнал на кладбище, не требуются ли им землекопы. Теперь умирают в день, как раньше за неделю.
Короче, поругались крепко. Чуть до драки не дошло. Разошлись по своим комнатам. Сидим, сопим. Вдруг – телефонный звонок. Звонивший назвался Аркадием Семёновичем Бургонским, адвокатом из Бийска, что в Алтайском крае. Далее он поведал такое, отчего и голова крУгом может пойти.
Оказывается, жившая в Бийске младшая мамина сестра Ольга Сергеевна, оставила в своём завещании меня единственным наследником. Я видел её очень давно, ещё пацаном, когда она пригласила нас с мамой в Бийск на свою свадьбу. В памяти осталось пышное жёлтое платье, причёска того же цвета и носик кнопкой. Цыплёночек, да и только! Но жизнь у неё не задалась. Муж её, работавший в старательской артели, погиб при странных обстоятельствах, скорее всего при дележе нелегально добытого золота. Детьми они обзавестись не успели.
О её кончине мы с женой, конечно, знали. Звонок был, известили добрые люди. Но моя благоверная отговорила меня ехать в такую даль, да ещё во время пандемии. Сослался на собственное нездоровье, что было недалеко от истины.
А вот про завещание услышал впервые. Ничего удивительного, раз я на похоронах не был. А тут как раз полгода прошло, вот и вспомнили обо мне. На мой вопрос о наследстве, адвокат сказал в общих чертах, что сбережения порядка миллиона рублей, да ещё домик с садом. Поэтому мне нужно прибыть на место побыстрее для оформления всех документов.
Вот недаром говорят, что бытие определяет сознание. Я ничего ещё не получил, но мы с женой прыгали и смеялись, как дети. Отчуждение куда-то пропало. Распили бутылку коньяка, припасённую на мой день рождения. Ночевали в одной постели.
Решили, что мне лучше всего лететь самолётом. Не пилить же поездом трое суток. Когда я стал заказывать билет до Бийска, выяснилось, что рейсы туда отправляются два раза в неделю, ближайший – через три дня. Пришлось брать билет до Барнаула, а дальше придётся добираться электричкой.
Перед отъездом жена обняла меня в дверях, чмокнув где-то в области уха: – Ты обратно не вздумай деньги наличкой везти. Мало ли что… Перечисляй на карту. Лучше всего на мою. А то вдруг ты свою в дороге потеряешь. Ты же у нас такой… (Это она припоминала, как меня однажды в поезде обокрали)
– С чего это ради на твою? Ты-то тут при чём?
– Ну, мы же ещё не в разводе. Я тоже на эти деньги имею право.
– Ладно. Вот приеду, и во всём разберёмся. Или ты думаешь, что я там насовсем останусь?
– От тебя всего можно ждать! – в голосе жены уже чувствовалась неприязнь. На том и расстались.
А дальше начались непонятки. По прибытии в городской аэровокзал, я с огорчением выяснил, что на барнаульский рейс здесь регистрация не проводится. Об этом мне поведала миловидная дама в аэрофлотовской униформе, сидевшая за окошечком справочного бюро: – Что же вы, мужчина, не обращаете внимания на то, что в билете не указана регистрации у нас. Поторопитесь в Домодедово, ещё успеете.
По закону подлости, экспресса на площадке перед аэровокзалом не оказалось. Пришлось такси брать. Хищники в машинах с зелёными огоньками называли, не стесняясь, астрономические цены. Я уж совсем отчаялся, но тут меня окликнул только что подъехавший таксист: – Куда едем, земеля? Цену он назвал вполовину ниже, чем у своих собратьев. Через минуту его «шевроле» уже выруливал на трассу.
Всю дорогу таксист, жизнерадостный крепыш с московским акающим говорком, развлекал меня ничего не значащей болтовнёй. Я его почти не слушал. Сидел как на иголках, переживая, что не успеваю на регистрацию.
Однако мои опасения оказались напрасными. Прибыли мы как раз вовремя. К стойке регистрации я подбежал последним и уже через несколько минут поднимался по трапу самолёта. Если бы кто-нибудь мне сказал, что таксист наблюдает за мной, стоя у огромного окна в зале ожидания на втором этаже, я бы не поверил. Но это было именно так.
Стюардесса на входе проверила мой билет и, пристально посмотрев на меня, пригласила в салон. Подойдя к своему месту, я увидел, что оно занято. Тип, обосновавшийся на нём, надвинул шляпу на глаза, притворяясь спящим.
– Это моё место, приятель! – вежливо сказал я.
– Ничего подобного! – приподнял шляпу сидевший. Лицо его показалось мне смутно знакомым.
– Потрудитесь освободить место – начал нервничать я.
– Не дождёшься! – тип нахально улыбался.
В это время к нам подошла стюардесса, заметив нашу перепалку. Узнав от меня её причину, она попросила нахала предъявить билет. К моему удивлению тот незамедлительно сделал это.
– А где Ваш билет?– растерянно спросила у меня стюардесса. Я полез в карман, но к своему ужасу обнаружил, что билет исчез вместе с паспортом.
– Если билет отсутствует, Вам придётся выйти из самолёта.
– Да я же только что предъявлял его Вам. Может быть, я его в проходе обронил.
Стюардесса вместе со своей напарницей тщательно осмотрели весь салон. Билет не нашёлся. Подошедший к ним на помощь секьюрити вдруг спросил: – Так они – близнецы что ли?
И тут до меня дошло, почему лицо этого типа показалось мне знакомым. Это было моё лицо, будто я в зеркало смотрел
– Да я его впервые вижу! – двойник откровенно хихикал.
– Нина, в чём дело? – послышался раздражённый голос командира.
Вникнув в ситуацию, командир потребовал немедленно выдворить безбилетника из самолёта, что они и сделали общими силами. Их задача упрощалась отсутствием у меня багажа. В другом случае его нужно было бы найти, а это дополнительные затраты времени.
Подавленный случившимся, я не особенно и упирался. Двойник выкрикнул мне в спину: – В аэропорту не ошивайся, вали куда-нибудь подальше!
Отвечать негодяю я не стал. И без того нервы были на пределе.
Самолёт двинулся на взлётную полосу, а я возвратился к посадочному комплексу.
Там на меня воззрились с удивлением: – Мужчина! Что случилось? Вы же прошли регистрацию? За следующие полчаса я рассказывал о случившемся сначала дежурному администратору, потом службе безопасности, потом медикам. Самое удивительное, что билет и паспорт преспокойно нашлись в кармане, где их только что не было.
Возникло подозрение о моём участии в подготовке теракта. Особенно настораживало отсутствие багажа. Думали, что я заложил где-то взрывное устройство и, разыграв скандал, покинул самолёт. Срочно связались с экипажем. Там ответили, что никакого инцидента на борту не было, а место 21Б свободно. Медики предположили, что на меня нашло временное умопомрачение, и я в самолёт вообще не поднимался.
В общем, решили меня отпустить с миром, предварительно записав данные паспорта, домашний адрес и телефоны. Чувствуя себя не в своей тарелке, я решил, что мне следует выпить чего-нибудь покрепче. Выйдя из здания аэропорта, я устроился в первой попавшейся кафешке с громким названием «Меркурий».
– Что будем кушать? – спросила меня брюнетистая официантка с похотливым взглядом. Её кружевной фартучек давно мечтал о стирке.
– Сначала будем пить, а потом уж кушать, – уточнил я, – что у вас есть? Ром, виски, кальвадос, текила?
– Водку будете?– охладила мой пыл официантка.
– Хорошо, неси графинчик водки, только обязательно из холодильничка, а на закуску чего-нибудь мясного.
–Седло барашка подойдёт?
– А что, здесь барашки оседланными ходят?
– Да нет же, просто часть такая у барашка, самая вкусная.
– На вкус и цвет товарищей нет, милая! Для меня, например, самая вкусная часть у барашка – его яйца, тушёные в кизиловом соусе – сам не зная почему, откровенничал я.