илы.
Во время перевала в середине пути никто не освобождает нас от обязательств перед детьми, от экономической реальности или требований долга. Но даже когда внешний мир продолжает ожидать от нас определенных усилий, мы обязаны обратить взор внутрь себя, если хотим вырасти, измениться, найти ту личность, что является целью нашего странствия.
Диалог Персоны и Тени
Окончание этапа доминирования эго, избавление от иллюзии того, что человек знает, кто он есть, и что он контролирует свою жизнь, неизбежно влечет за собой столкновение Персоны и Тени. Диалог между Персоной и Тенью в середине жизни помогает личности обрести необходимый баланс между Realpolitik общества и истиной отдельной личности.
Персона (в переводе с латыни «маска») есть более или менее сознательная адаптация эго к условиям социальной жизни. Мы формируем множество вымышленных персон, ролей. Одной стороной мы поворачиваемся к родителям, другой – к работодателю, третьей – к любимому человеку. Хотя Персона облегчает взаимодействие с внешним миром, мы склонны не только путать Персону других с их внутренней сущностью, но и отождествлять самих себя с нашими ролями. Как утверждалось ранее, со сменой ролей мы переживаем потерю собственного «я». Персона симулирует индивидуальность, но, в принципе, как отмечал Юнг, «она нереальна вовсе: она лишь компромисс между индивидуумом и обществом»[36]. В той же степени, в какой мы идентифицируем себя с Персоной, социальным «я», мы будем испытывать тревогу в случае, если нас отрывают от внешней адаптации ради обращения к внутренней реальности. Следовательно, один из аспектов перевала в середине пути – радикальное изменение наших отношений с Персоной.
Поскольку большая часть первой половины жизни уходит на формирование и поддержание Персоны, мы зачастую пренебрегаем внутренней реальностью. И вот тут на сцене появляется Тень, включающая в себя все вытесняемое или не получившее должного развития[37]. Тень содержит все жизненно важное, но сопряженное с определенными проблемами для человека – злость и сексуальность, безусловно, но также радость, спонтанность и нереализованные творческие порывы. По меткому замечанию Фрейда, неврозы есть плата за цивилизацию. Требования, предъявляемые обществом, начиная с семьи, раскалывают психику, в результате чего Тень удлиняется. Тень рождается вследствие травмирования природы человека ради коллективных социальных ценностей. Соответственно, конфронтация с Тенью и ее интеграция позволяют исцелить невротический раскол и открывают возможности для роста. Юнг пришел к следующему выводу: «Если до сих пор считалось, что человеческая Тень является источником всякого зла, то при более внимательном изучении можно убедиться, что она не только состоит из достойных порицания склонностей, но также содержит целый ряд положительных качеств, а именно: естественных инстинктов, нормальных реакций, реалистичных прозрений и творческих импульсов и т. д.»[38]
К среднему возрасту мы обычно уже способны подавлять существенную часть своей личности. В период перевала в середине пути, к примеру, наружу часто выплескивается злость, поскольку все это время поощрялось ее подавление. Индогерманский корень angh, от которого происходит слово anger («злость», а также anxiety – «тревожность», angst – «неуверенность в будущем» и angina – «ангина»), означает «сдерживать». Практически вся социализация построена на сдерживании естественных побуждений, отсюда и постоянное нарастание злости. Но куда же направляется энергия, сопряженная с этими естественными порывами? Часто она питает наши слепые амбиции, толкает на употребление наркотиков, чтобы притупить интенсивность этих эмоций, или ведет к насилию по отношению к себе или окружающим. Если человеку регулярно внушают, что злость – это грех или нравственная слабость, тот утрачивает способность самостоятельно распознавать границы. Признаваемая и направляемая в нужное русло, злость служит мощным толчком к переменам. После этого человек просто отказывается жить в противоречии с самим собой. При длительном поощрении Персоны теневая встреча со злостью, безусловно, доставляет беспокойство, однако заживление внутреннего раскола невозможно без обретения свободы, позволяющей прочувствовать собственную реальность.
Прочие встречи с Тенью не менее болезненны, так как индивиду приходится признавать широкий диапазон эмоций, обычно неприемлемых в мире Персоны, в частности эгоизм, зависимость, похоть и ревность. В первой половине жизни мы можем отрицать подобные качества и проецировать их на других: он тщеславный, она чрезмерно амбициозна и т. д. Однако к среднему возрасту возможности самообмана истощаются. Утром в зеркале мы видим врага – самих себя. Несмотря на болезненность встречи с не столь благородными качествами, после их признания мы прекращаем проецировать их на окружающих. По мнению Юнга, лучшее, что мы можем сделать для мира, – избавиться от теневых проекций. Требуется немалое мужество, чтобы признать: дурное в мире – это дурное в нас, дурное в браке – это дурное в нас и т. д. Именно благодаря такому смирению мы делаем лучше мир, в котором живем, и закладываем фундамент для исцеления и своих отношений, и самих себя.
Встреча с собой также означает, что нам следует вернуться назад и взять с собой то, что было брошено и забыто: joie de vivre[39], нераскрытый талант, детские надежды. Если представить свою психику как мозаику, можно было бы сказать, что мы не сумеем пересчитать все ее элементы (не говоря уж о том, чтобы их «прожить»). Но каждый признанный элемент дарует исцеление и награду израненной душе. Так, мужчина, мечтавший научиться играть на пианино, женщина, мечтавшая поступить в колледж или летним днем покататься по заливу на лодке, – каждый из них может осуществить мечту, которая по той или иной причине осталась нереализованной. Мы не выбираем особенности своей психики, зато можем выбрать, любить или ненавидеть ее. Тем не менее многие из нас не ощущают себя достаточно свободными, чтобы признать собственную реальность. Нам недоставало эмоциональной поддержки родителей или примера позитивного родительского отношения к жизни; мы впитали в себя это пренебрежение и запрет на реализацию внутреннего потенциала. Для среднего возраста исключительно важно выдать себе разрешение жить в собственной реальности. Тот факт, что мы смертны, что наше время ограничено и что никто не освободит нас от бремени ответственности за нашу жизнь, служит мощным стимулом для максимального раскрытия личности.
Бунтарское поведение Тени в период перевала в середине пути – одно из проявлений попыток Самости вернуть личность в состояние равновесия. Ключ к интеграции Тени, непрожитой жизни, – в понимании того, что ее требования исходят от Самости, которая не желает ни дальнейшего вытеснения, ни фальшивого отыгрывания. Интеграция Тени требует, чтобы мы не только вели ответственную социальную жизнь, но были еще и честны по отношению к себе. Сужение мира Персоны дает нам понять, что мы жили на временной основе; интеграция внутренних истин, приятных и неприятных, – обязательное условие зарождения новой жизни и восстановления цели.
Проблемы в отношениях
Как уже упоминалось ранее, ничто в среднем возрасте не способно принести большее огорчение и ранить сильнее, чем длительные близкие отношения вроде брака. Подобные отношения отягощены бременем внутреннего ребенка. Мы привносим в них огромные надежды, очень сильно в них нуждаемся и наделяем слишком большим потенциалом к разочарованию. Любой, кто в среднем возрасте оглянется назад, содрогнется от осознания важности таких действий, как вступление в брак или выбор карьеры, нередко совершенных не одно десятилетие назад, и бездумности, с которой принимались эти решения. Молодые люди всегда влюблялись, давали клятвы на всю жизнь и рожали детей. И будут продолжать делать так же. Но в период перевала в середине пути многих ожидают конфликты с собой и с партнером, что оказывает на отношения серьезное давление. Крайне мало браков, где супруги среднего возраста не чувствовали бы серьезного напряжения. Либо развод служит знаковым событием, подводящим человека к перевалу в середине пути, либо брак становится основной точкой тектонического давления.
Чтобы лучше разобраться в роли и значимости отношений в период перевала в середине пути, нам предстоит глубже погрузиться в природу близости. Очевидно, что человек, которому мы вверяем свою душу, принимает на себя тяжкий груз. Более того, современная культура часто демонстрирует синонимичность брака и романтической любви. А ведь немалую часть истории брак служил средством сохранения и передачи ценностей, этнической принадлежности, религиозных традиций и власти. Браки по договоренности отличались большей прочностью, нежели основанные на любви, самом мимолетном из чувств. Аналогичным образом брачные союзы, которые строятся на взаимной зависимости, могут успешно сохраняться, если только не вмешается смерть или судьба. (Мой бывший коллега, тяжело переживший холокост, женился на женщине вдвое моложе себя, которая заботилась о нем к их обоюдному удовлетворению.) И правда, с какой стороны ни посмотри, браки, в основу которых положены функциональные потребности, имеют куда больше шансов сохраниться, чем те, что продиктованы романтическими ожиданиями и взаимными проекциями. Джордж Бернард Шоу заметил:
«Когда два человека находятся под влиянием самой безумной, самой обманчивой, самой скоротечной из всех страстей, им приходится клясться, что они будут пребывать в этом возбужденном, неадекватном и изнуряющем состоянии, пока смерть не разлучит их»[40].
На приведенной ниже схеме отображены типичные для гетеросексуальных отношений взаимодействия.