морщившись и не вскрикнув, вытащил из ладони рыболовный крючок. Я пришел к выводу, что либо взрослые испытывают меньше боли, либо, что намного вероятнее, они умеют с ней справляться. Я надеялся, отец обучит меня этому прекрасному навыку, поскольку боли я боялся страшно. Аналогичным образом, не имея ни малейшего понятия о половом созревании, я замечал, что после восьмого класса дети внезапно резко вытягивались, переходили в так называемую старшую школу и приобретали недоступные мне знания об окружающем мире. Я понятия не имел, как происходит сия загадочная трансформация, но подозревал, что «они» отводили молодых людей в сторону и учили их быть взрослыми. Во мне проснулась потребность в этих ритуалах перехода во взрослую жизнь, которые помогали нашим предкам, но были утрачены. Читатель может разделить разочарование, охватившее меня при совершении радостного перехода в мир взрослых без каких бы то ни было разъяснений, имея в распоряжении лишь прыщи, кашу в голове (особенно в вопросах секса) и растущее осознание того, что «они» точно так же не обладают никакими магическими знаниями.
Таким образом, на стадии первой взрослости человек собирает информацию не в результате приобретения истинных познаний о внутреннем и внешнем мирах, а вследствие попыток разобраться в путанице и под влиянием указаний и моделей родителей и социальных институтов. Как писал Дэвид Вагонер в стихотворении «Одноликий герой»:
Они подсказали мне, что выбирать,
И выдали все решенья.
Я ждал указаний, я принял их власть,
О, дважды слепой от рожденья![54]
В середине жизни нам предстоит проработать несколько аспектов родительского комплекса. На самом глубинном уровне опыт родителей служил основным индикатором жизни как таковой, насколько она благосклонна или болезненна, насколько радушный или холодный прием нас ожидает. Насколько хорошо или плохо родительская фигура унимала естественную тревожность ребенка? Отсюда берет начало тревожное состояние, лежащее в основе всех наших установок и поведения.
Кроме того, отношения ребенка с родителем позволяют ему познакомиться с властью и авторитетом. Необходимость обретения собственного авторитета имеет решающее значение в среднем возрасте, в противном случае вся вторая половина жизни будет подчинена детским выходкам. В соответствии с каким авторитетом, иными словами, каким обязательным набором ценностей, мы живем? Кто так говорит? Большинство взрослых слишком много времени тратят на «сверку». Вот почему нам нужно стараться отмечать и сознательно фиксировать все внутренние диалоги. Как часто мы консультируемся с невидимыми обитателями в голове или спрашиваем у них разрешения? Внутренний диалог намного более потаенный, незаметный, чем могло бы показаться. Кто такой «я», кто постоянно «сверяется»? Кто такие «они»? Вероятнее всего, в качестве этих внутренних авторитетов выступают мать, отец или взрослые, которые их заменяли.
Непроизвольный характер «сверки» просто поразителен. Противостоять ей можно, только осознанно отмечая внутренний дискомфорт, вызванный принятым решением или конфликтом.
Когда человек может остановиться и спросить себя: «Кто я есть в этот момент? Что я чувствую, чего хочу?» – он уже не подчиняется бессознательному паттерну, но пребывает в настоящем. Скрытая сущность «сверки» заключается в том, что человек живет в прошлом. Я был знаком с мужчиной, который прежде, чем признаться в чем-то личном или сказать что-то о ком-то другом, всегда оглядывался через плечо, даже во время индивидуального сеанса у психотерапевта. Эту привычку он называл «немецким взглядом». Его детство пришлось на нацистское правление, и, подобно его современникам, он привык оборачиваться, говоря о личном или выражая возможное несогласие с правящим режимом. По прошествии пятидесяти лет, за четыре тысячи миль от места, где прошло его отрочество, его тело и психика еще помнили все и «сверялись». Так и мы подсознательно сверяемся с авторитетами из нашего прошлого.
Религиозный диктат играет огромную роль для многих людей, которые инфантилизированы отсутствием возможности выражать свои чувства, не испытывая при этом чувства вины. Я видел, как авторитарное духовенство бессознательно приносит больше вреда, нежели пользы. Чувство вины и угроза исключения из сообщества служат мощными факторами, сдерживающими личностное развитие индивида. (Не случайно в древности изгнание считалось самым страшным наказанием для человека. Ортодоксальные евреи читают Кадиш, молясь о мертвых как о тех, кто покинул сообщество; амиши «отворачиваются» от тех, кто не соблюдает их правила.) Исключение из сообщества – страшная угроза, исходящая от власти. Ни один ребенок не в состоянии вынести лишение родительского одобрения и защиты, поэтому подсознательно учится сдерживать свои естественные побуждения. Защита от страха перед отчуждением называется виной. Угроза потери дома, потери родителя настолько пугает, что все мы в той или иной степени продолжаем «сверяться». «Немецкий взгляд» типичен для всех нас, независимо от того, задействовано тело или нет.
Не умея жить в настоящем как самодостаточная личность, мы остаемся узниками прошлого, оторванными от своей истинной сущности и взрослости. Осознание неаутентичности своей личности сперва деморализует, зато потом приносит освобождение. Как унизительно признаться во внутренней зависимости от внешнего авторитета, спроецированной на супруга или супругу, начальника, церковь или государство. Как страшно порой, даже сегодня, выбирать собственный путь. Как недавно сказал один мой клиент: «Мне говорили, что уделять себе внимание – значит быть эгоистом. Даже сегодня я испытываю чувство вины, когда руководствуюсь своими потребностями или использую местоимение “я”».
Очевидный аспект работы с родительскими комплексами и борьбы за собственный авторитет – объем идентичности, который передается детям. Многие родители проецируют на детей свою непрожитую жизнь. На предыдущих страницах уже упоминался классический пример матери, которая всеми силами пытается протолкнуть ребенка на сцену, и отца, который старается заставить ребенка заниматься спортом. Мать Сильвии Плат даже предприняла попытку управлять карьерой дочери уже после самоубийства поэтессы. От такого родителя ребенок обычно получает путаные и противоречивые послания: «Добейся успеха – и ты доставишь мне радость, но не будь настолько успешным, чтобы забыть обо мне». Вследствие этого ребенок привыкает к тому, что родитель любит его на определенных условиях. Обычно родитель сильнее всего идентифицирует себя с ребенком одного с собой пола, хотя нередки случаи, когда он может бессознательно проживать свою аниму или свой анимус посредством ребенка противоположного пола. Как подробно описано в книге Гейл Гудвин «Дочь отцовской меланхолии», многие мальчики тащат на себе бремя материнских амбиций; многие девочки вынуждены воплощать отцовскую аниму. Чрезмерность подобных проекций выливается в сексуальное насилие, при котором анима или анимус родителя функционирует на уровне ребенка.
Между заботой и вниманием и проживанием собственной жизни через ребенка очень тонкая грань. Опять-таки, как отмечал Юнг, непрожитая жизнь родителя – самое тяжкое бремя, ложащееся на плечи ребенка. Когда собственную жизнь родителя тормозит, скажем, тревожность, его чаду будет трудно преодолевать жизненные препятствия, вследствие чего он может даже застрять в бессознательной приверженности родительскому уровню развития. Но родитель, живущий собственной жизнью, не испытывает бессознательной ревности, не проецирует на ребенка свои ожидания и ограничения. Чем больше развита индивидуальность родителя, тем свободнее может быть ребенок. Э.Э. Каммингс описывает подобные отношения так:
…что же нам делать с правдой тогда?
Я отвечу: людей породила вражда –
мой Отец потому свою душу сберег,
что любовь – это главный и высший итог[55].
Линкольн говорил: «Так же как я не буду рабом, я не буду и хозяином»[56]. Поэтому нам следует подарить своим детям такую же свободу стать самими собой, какую мы мечтали получить от своих родителей. Нам приходилось бороться за право быть собой, и нередко хотелось, чтобы родители признали, что нам изначально был предначертан иной путь. Мы должны отпустить детей на волю. Трения между подростками и родителями – естественный способ разорвать взаимную зависимость. Хотя большинство родителей счастливы, когда дети поступают в колледж, находят работу или создают семью, многим кажется, будто они лишились какой-то части себя, той части, что идентифицировалась с ребенком. Я знаком с родителями, которые каждый день звонят взрослым детям, а иногда даже по несколько раз на дню. Это скрытое послание о взаимной зависимости, которое не идет на пользу ребенку. Оно мешает ему укрепить свои позиции на стадии первой взрослости.
Многие родители разочаровываются в детях, поскольку те выбирают неправильный колледж, связывают себя узами брака с неправильным избранником или не исповедуют правильную систему ценностей. Их разочарование прямо пропорционально желанию видеть ребенка как продолжение самих себя, а не отдельной личностью с собственным уникальным жизненным путем. Если мы по-настоящему любим своих детей, то лучшее, что мы можем для них сделать, – по максимуму развивать собственную личность, ведь тогда у них появляется свобода следовать примеру родителей.
Вопреки популярным предположениям, у психоаналитика нет четкого плана относительно того, как пациенту выстраивать свою индивидуацию. Он старается стимулировать внутренний диалог в надежде на то, что голос Самости пробьется, а пациент научится доверять своей внутренней истине. Подобный подход демонстрирует уважение к пациенту как к воплощению таинственного предназначения, в раскрытии тайны которого и кроется смысл жизни. И точно так же нам следует относиться к детям – оставлять за ними право быть другими и не иметь перед нами никаких обязательств. Они приходят в этот мир не для того, чтобы заботиться о нас, мы приходим в этот мир, чтобы заботиться о себе. Как и в браке, главная задача – любить инакость Другого. Чувствуя вину за то, что не являемся идеальными родителями, или пытаясь уберечь детей от всех жизненных трудностей и испытаний, мы только вредим им. Желание контролировать, попытки вынудить их прожить нашу непрожитую жизнь, копировать нашу систему ценностей сложно назвать любовью; это нарциссизм, препятствующий их странствию. Индивидуация и так процесс непростой. Зачем навешивать на них еще и наши потребности? Отпустить детей в свободное плавание на этапе перевала в середине пути – если мы этого еще не сделали – не только полезно для детей, но и необходимо для нас самих, поскольку тем самым мы высвобождаем энергию для своего дальнейшего развития.