Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста — страница 9 из 29

Взглянуть на невроз можно и с другой стороны – предположить, что страдания возникают вследствие значительной степени диссоциации. Социализируясь в детском возрасте и испытывая давление внешней реальности, мы постепенно отчуждаемся от самих себя. Внутренние протесты подавляются под натиском внешнего мира. Однако к среднему возрасту травмирование и игнорирование души становятся настолько сильными, что психика решительно сопротивляется дальнейшим надругательствам. Сопротивление проявляется в виде различных симптомов. Вместо того чтобы заглушать их лекарствами, нам необходимо вступить с ними в диалог и запустить «новое приспособление», о котором выше говорил Юнг.

Тем, кто испытывает неимоверные страдания, блуждая в сумраке своей души, трудно примириться с тем, что боль им во благо, как утверждал таинственный незнакомец из описанного выше сна пациентки. Однако в страданиях нам может открыться путь вперед. Никакого лекарства не существует, ибо жизнь не болезнь, равно как смерть не наказание. Зато есть путь к более осмысленной и полноценной жизни.

Помню женщину, которой в жизни пришлось хлебнуть немало горя: тяжелое появление на свет и изувеченное тело, периоды жестокого обращения и пренебрежения, а также целый букет зависимых и унизительных отношений. В середине жизни ее мир рухнул, и она обратилась внутрь, пытаясь найти человека, которого никогда не знала. При описании сурового испытания перехода в середине пути она употребила слово «раздробленность». Подобная раздробленность хорошо знакома многим, и они по вполне понятным причинам пытались укрыться в защищенной крепости неврозов и залечь там на дно, пока не поднялись ветра перемен. Но когда я поинтересовался у своей пациентки, какие действия она предприняла, ощущая в себе раздробленность, кем она была в период этого болезненного процесса, ее ответ убедил меня в том, что ей удалось обрести гармонию с собой. Цитирую, насколько помню, ее слова: «Я разговариваю с одной частью себя и слушаю. Потом разговариваю с другой частью себя и слушаю. И пытаюсь понять, чего от меня хочет душа».

Пациентка описывала душу как живое существо, женщину, указывающую ей путь. Кто-то скажет: «Она слышит голоса, она шизофреник». Вовсе нет. Все мы слышим так называемые голоса; это и есть комплексы – части нашей личности, которые говорят с нами, и мы становимся их заложниками, если отказываемся осознанно к ним прислушиваться. Эта женщина способствовала диалогу между эго и Самостью, диалогу, который может залатать раскол, возникший в прошлом. Ее способность довериться этому внутреннему процессу столь же важна, сколь и редка. Природа не выступает против нас. Поэт Рильке очень красиво выразился о том, что наши внутренние драконы в действительности могут искать нашей помощи: «Можно ли нам забыть те древние мифы, которые стоят у истока всех народов, мифы о драконах, которые в минуту крайней опасности могут стать неожиданно принцессами. Быть может, все драконы нашей жизни – это принцессы, которые ждут лишь той минуты, когда они увидят нас прекрасными и мужественными. Быть может, все страшное в конце концов есть лишь беспомощное, которое ожидает нашей помощи»[31]. Внимательная помощь преображает драконов, превращая их в источники энергии для обновления.

Вспомните данное Юнгом определение невроза как «страдания души, не обретшей смысла»[32]. Страдания поистине являются предпосылкой для трансформации сознания. В другой работе Юнг отмечал, что невроз – это «неаутентичные страдания»[33]. Аутентичные страдания предполагают встречу с драконами. А неаутентичные сопровождаются бегством от них.

Если Юнг и Рильке правы – а я думаю, так и есть, – наши драконы воплощают все, чего мы боимся, и все, что может проглотить нас, являясь при этом игнорируемыми частями нашей личности, которые могут оказаться чрезвычайно полезными. Если мы будем воспринимать их всерьез и даже любить, они отплатят нам сторицей, снабдив солидным запасом энергии и смысловым наполнением странствия во второй половине жизни.

Глава 3. Внутренний переворот

Основная задача первой половины жизни – формирование эго-идентичности. Каждый из нас знаком с кем-то, кто так и не покинул родительский дом. Иногда человек в буквальном смысле живет с родителями и ухаживает за ними; кто-то живет в доме через дорогу или в том же районе; а кто-то переехал за тысячу километров, но все равно остается у них под каблуком. Человек, не отделившийся от родителей психологически, все так же к ним привязан. Задача первой половины жизни не выполнена.

Не в полной мере развитая эго-идентичность тормозит развитие личности во второй половине жизни. Готовность ко второй взрослости не ограничивается географическим дистанцированием от родителей. Человек должен научиться добиваться результатов собственными силами. И в данном случае речь не только об оплачиваемой работе; это означает, что задача его стимулирует и он эффективно справляется с ее решением.

Кроме того, необходимо зрелое восприятие отношений. Неумение идти на компромиссы, отстаивать собственную позицию в конфликтах, неизбежно возникающих в любых отношениях, свидетельствует прежде всего о неспособности прочувствовать собственную психическую реальность. Более того, не следует забывать о своих обязательствах представителя социума во внешнем мире. У каждого из нас случались моменты, когда нам хотелось спрятаться от безумия окружающей реальности, и, нужно отметить, периодическое самоустранение, вне всяких сомнений, благотворно сказывается на душе. Но сбежать навсегда – значит лишить себя дальнейшего развития личностной идентичности. И снова Юнг весьма красноречиво выразился на сей счет: «Естественное течение жизни требует, чтобы молодой человек пожертвовал своим детством и своей детской зависимостью от физических родителей, иначе он рискует быть пойманным телесно и духовно в сети бессознательного инцеста.[34] «Страх есть вызов и задача, потому что только смелость может вызволить из страха. И если не пойти на риск, то значение жизни отчасти окажется под угрозой насилия, а все будущее будет приговорено к безнадежному устареванию, к серому монотонному свету вечно неуловимых блуждающих огней».[35]

Как мы уже видели, в середине жизни можно разрушить даже успешно развитую эго-идентичность. Разбитое при расставании сердце, неприязнь со стороны тех, кто должен был поддерживать и спасать нас, равнодушие к карьере – все перечисленное указывает на размывание эго-проекций и ощущение идентичности, которое они до сих пор подпитывали. Насколько бы успешно нам ни удавалось упрочивать эго-состояние, выстраивать собственный мир, кризисы перевала в середине пути сопровождаются растерянностью, фрустрацией и утратой идентичности.

Часто незавершенные задачи первой половины жизни проявляются со всей болезненной очевидностью лишь тогда, когда мы подходим к перевалу в середине пути. После развода, к примеру, человек может лицом к лицу столкнуться с неявной зависимостью, которую скрывал брак. Или же осознать, что проецировал на супруга родительский комплекс. Кто-то понимает, что не обладает никакими профессиональными навыками или уверенностью. И тогда ошибки первой половины жизни бумерангом возвращаются к нам, пробуждая негодование и желание кого-то в них обвинить.

Один из сильнейших ударов, наносимых перевалом в середине пути, – крах неписаной договоренности со вселенной, предположения о том, что благодаря нашему правильному поведению, доброму сердцу и благим намерениям в жизни все будет складываться прекрасно. Мы рассчитываем на взаимность от вселенной. Если мы выполняем свою часть работы, она платит нам сторицей. Многие древние тексты, включая Книгу Иова, доводят до нашего сведения крайне неприятный факт: никакого такого контракта нет, и всякий, кто проходит через перевал в середине пути, упомянутый факт постигает. Никто не усаживался в супружескую лодку, к примеру, не питая добрых намерений и больших надежд, какими бы сбивчивыми ни были показания компаса и каким бы бурным ни было течение. Оказавшись на руинах брака, мы переживаем крушение не только отношений, но и сложившейся картины мира.

Но, вероятно, самым сильным потрясением становится утрата иллюзии о превосходстве эго. Сколь бы успешными ни были проекции эго поначалу, влияния у него больше нет. Разлад эго означает, что человек больше не хозяин своей жизни. Ницше однажды заметил, что люди приходят в ужасное смятение, узнав, что они не боги. Хотя достаточно просто осознать, что ты не в состоянии толком контролировать даже собственную жизнь. Юнг подчеркивал душевный трепет, возникающий, когда мы обнаруживаем, что не хозяева в собственном доме. Таким образом, помимо шока, смятения и даже паники, основным результатом перевала в середине пути является смирение. Вместе с Иовом мы сидим на гноище, лишенные иллюзий, мучимые вопросом, когда же наша жизнь пошла наперекосяк. Но в этом испытании может родиться новая жизнь. Для встречи со второй половиной жизни мы можем призвать на помощь силу, обретенную в борьбе первой половины.

Если у нашего эго не хватает сил, мы не сможем осуществить сдвиг оси «эго – мир» к «эго – Самость». Все, что осталось невыполненным в процессе отделения и укрепления эго, превращается в препятствие для роста будущей личности.

Жизнь безжалостно вынуждает нас вырастать и нести ответственность. Какими бы упрощенными ни были эти слова, но взросление и в самом деле является непреложным требованием перевала в середине пути. Оно подразумевает борьбу со своими зависимостями, комплексами и страхами без постороннего вмешательства. Оно требует от нас перестать возлагать на окружающих вину за нашу долю и взять на себя ответственность за свое физическое, эмоциональное и духовное здоровье. Мой собственный психоаналитик однажды сказал мне: «Включи свои страхи в распорядок дня». Пугающая перспектива, но я знал, что он прав. Такой план вынуждал меня отчитываться, а для этого необходимо было мобилизовать все свои с