Раз за разом ребенок лишается колоссальной доли того времени, что они с мамой проводили вместе. Больше никто не прибегает по каждому зову, грудь заменяется какими-то кашами, вокруг появляются ненавистные конкуренты, а все богатство, произведенное организмом, отправляется в унитаз.
Злиться – бесполезно. Мать не возвращается. И тогда ребенок начинает таить обиду. Таит он ее как физически (запор, частая тошнота, другие проблемы с ЖКТ), так и психологически (замкнутость, угрюмость, застенчивость). И в том, и в другом случае мы называем это «не переваривает».
Да и как такое переваришь?! Малыша заставили смириться с уходом матери еще до того, как он научился об этом говорить. А если уже и умел, его все равно никто не услышал. И больше он тему своей обиды не поднимал.
И не поднимает до сих пор, будь ему хоть двадцать, хоть шестьдесят восемь. Вся затаенная обида на мать (и отца порой тоже, разумеется) остается тихонько тлеть в душе пассивного агрессора, вырываясь мелкими, но частыми всполохами раздражения на все и вся вокруг. А в самой глубине затаился главный вопрос: «Как будто ничего не случилось, да?»
Когда я писала диплом на тему нежелания современных женщин иметь детей, я просила своих подписчиков в социальных сетях составить мою исследовательскую группу. В нее вошли люди с одной общей характеристикой: у них есть братья или сестры; при этом многие участники заявили, что имеют с ними отношения от нейтральных до плохих. Я сопоставила результаты с тем, что слышала от своих клиенток, бывших не единственными детьми в семье, и результаты совпали.
Наиболее частый вариант: если в семье двое и больше детей, отношения между ними не ладятся. Второй по частоте вариант: отношения похожи на детско-родительские, то есть разноуровневые, иерархические.
И оба эти варианта связаны не с отношениями между детьми, а с отношениями детей с их матерью.
Гнев ребенка на мать, родившую конкурента, зачастую не то что подавляется, он просто остается незамеченным!
В одном варианте мать настолько погружается в заботы о младенце, что забывает о старшем ребенке, и он, дабы совсем ее не потерять, вынужден подавить весь свой гнев.
В другом варианте мать стремится создать вокруг старшего ребенка позитивную атмосферу, не понимая, что у него произошло горе и он не знает, как с ним справиться. Вспышки ревности и злости старшего ребенка воспринимаются матерью как ее неудача в воспитании, ведут к гневу с ее стороны и вновь к тому, что ребенок выбирает вариант подавлять в себе боль, чтобы окончательно не лишиться матери.
В третьем варианте родители скидывают младенца на старшего ребенка, фактически делая его третьим родителем и – снова! – лишая матери.
Младшие же дети, вырастающие в пассивных агрессоров, живут в большом напряжении, вынужденные постоянно доказывать, что их не зря родили и что родителям не нужно было остановиться на одном ребенке.
Юлия, подписчица
Я живу с ощущением, что меня недостаточно. У меня трое сестер и брат, я – старшая.
Разумеется, говоря о том, что пассивный тип реагирования сформировался у агрессора еще в детстве, я не имею в виду, что уже в возрасте пяти лет он выдавал родителям что-то вроде: «Ишь, какие все умные». Способности к сарказму формируются вместе со способностями к рефлексии и сложному юмору (выше, чем «пукнул – посмеялся») в раннем подростковом возрасте. Это 10–12 лет. Мы часто можем видеть в зарубежных сериалах о подростках таких персонажей: от горшка два вершка, а сарказма, как у экранного Шерлока в его лучшие времена. Так вот, это как раз период знакомства с сарказмом и выводом пассивной агрессии на новый уровень.
До этого момента пассивная агрессия проявляется в типично детских вариациях.
Пассивная агрессия – это норма…
…для ребенка. То есть для человека, который еще не обладает достаточно развитым психическим аппаратом, чтобы на разные раздражители реагировать десятками разных эмоций.
Проверка: назовите прямо сейчас, не задумываясь, десять эмоций. Смогли? Сколько времени у вас это заняло?
Пассивному агрессору такое задание далось бы достаточно тяжело. Согласитесь, трудно подавлять эмоции, если на каждый психологический толчок внутри вспыхивает: «О, это восторг!», «А сейчас я опечален…», «Недоумеваю, как это у них так выходит?». Отсутствие знаний об эмоциях позволяет приравнять их к какому-нибудь узкому и понятному спектру, например: «раздражение—радость—обида». Как правило, у пассивного агрессора этот спектр так и выглядит. Шаг за пределы спектра – опасность, там незнакомые чувства, причиняющие боль.
Ту же опасность от незнакомых чувств ощущает и маленький ребенок. Он реагирует на раздражители теми эмоциями, которые уже доступны ему в его возрасте. А далее он должен расширять список, обучаясь распознавать новые и справляться с ними. Но если ребенка этому никто не учит, он застревает на самом примитивном: «раздражение—радость—обида». И так по кругу.
Ольга, 24 года, личная терапия
У меня папа агрессивный и обидчивый человек. Его обида регулировала поведение всех членов семьи. Я могла прийти из школы, мама встречала меня на пороге и шепотом говорила: «Папа обиделся на Степу» (младший брат). Мы месяц могли ходить на цыпочках, чтобы не стать последней каплей и папа не ушел бы в запой. Под алкоголем он был невыносим и так нас наказывал за то, что мы его не ценим (его слова).
Важно понимать, что ни одно действие человека не происходит просто так, у каждого шевеления (будь то тело или психика) есть причина. Однако понимание причин не равно оправданию. Порой родители предъявляют завышенные требования к ребенку, систематически нарушая его личные границы, личное пространство и диктуя свои правила, а когда ребенок вырастает, окружающие будто полностью лишаются понимания собственных границ и позволяют выросшему, но не повзрослевшему человеку абсолютно все.
Так вот, повторяюсь: понимание причин не равно оправданию.
Приятно чувствовать себя умнее пассивного агрессора, застрявшего в своих детских переживаниях, вот только не забывайте, что ваше желание превосходства – одна из тех вещей, с помощью которых он вами манипулирует. Так что еще кто кого!
Норма изменчива. И если спускать на тормозах промах ребенка значит идти ему навстречу и делать это ради его же блага (рисую себе идеальный вариант), то спускать на тормозах пассивную агрессию взрослого человека значит действовать в своих интересах. И эти интересы далеко не всегда идут вам на пользу.
Как выглядит ситуация глазами пассивного агрессора
Нельзя сказать, будто пассивные агрессоры – это жесткие расчетливые манипуляторы, анализирующие каждый свой шаг и планирующие будущие истязания вас на полгода вперед. Вовсе нет. Будь они такими, им пришлось бы анализировать и собственные эмоции, а они всячески этого избегают.
Свои шаги продумывают психопаты – вот уж где мы можем наблюдать холодную логику, не обремененную никакими эмоциями, кроме желания удовольствия.
С пассивными агрессорами не так. Это очень чувствительные люди, отчаянно пытающиеся затолкать 99 % своих переживаний подальше. Однако их чувствительность нисколько не умаляет их токсичности и жестокости по отношению к близким.
Представьте бабушку божий одуванчик, которая говорит: «Вот я умру, тогда наплачешься!» И вроде понятно, что вы причинили бабушке боль и она таким образом защищается, однако мне не было бы легче от этого понимания, услышь я подобную угрозу-предсказание от любимого человека.
И ведь обязательно сбудется, чтоб его! А дорогая мама, дабы подлить масла в огонь, через пару лет после смерти бабушки на очередной ваш проступок сокрушенно заметит: «Если бы бабушка это только видела!»
Елизавета, 23 года, личная терапия
Подобные реплики были у мамы в моем далеком детстве, когда она говорила что-то вроде: «Конечно, мать помрет, никто и не заметит». Это было страшно и странно. Выглядела она вполне здоровой и помирать собиралась обычно от немытой посуды и невытертой пыли.
В общем, пассивный агрессор не сидит и не плетет паутину сарказма и завуалированных оскорблений по ночам, однако он прекрасно понимает, что вылетает из его рта и зачем. Так как же видит происходящее пассивный агрессор?
Давайте разберем несколько типичных вариантов.
Это чувство вполне искренне, и пассивный агрессор хочет обидеть в ответ. На деле все это звучит как: «Ты конкретно выбесил меня, я бы откусил тебе голову, но силы челюстей не хватит, поэтому просто дам пинок под зад».
Не сомневайтесь, что обида реальна. Пассивному агрессору действительно больно.
Некоторые ребята, начинавшись книг и блогов про манипуляции, начинают пытаться ткнуть агрессора в его «истинные чувства», изрекая что-то вроде: «Да что ты из себя строишь! Понятно же, что ты просто манипулируешь моим чувством вины и выставляешь себя жертвой!»
В дальнейшем мы разберем стратегию откровенного разговора, которая является лучшим вариантом для перестройки отношений с вашим близким человеком. (Кто торопится – смотри страницу 63.)
Так вот, пример, приведенный мною выше, – не эта стратегия.
Поступая подобным образом, вы только загоните пассивного агрессора еще глубже в его эмоциональную нору и докажете, что мир действительно ужасное место и доверять в нем никому не стоит.
Есть две вариации фразы, иллюстрирующей состояние пассивного агрессора в данный момент:
«Я не злюсь, я расстроен».
«Все в порядке, ты просто меня расстроил».
Первая фраза – попытка совладать со своей злостью, дабы не проявлять ее открыто. Это даже своего рода принятие ответственности за собственное расстройство, но все же отказ от злости.