В VI веке поняли, что управлять способен всякий — и военачальник, и пират, и купец, в жилах которых нет ни капли «божественной» крови. Отсюда оставался один шаг до неожиданной, почти неправдоподобной мысли: правителей можно избирать, контролировать их действия, смещать и наказывать, и тот, кто облечен властью, — всего лишь государственный чиновник на службе у демоса — верховного судьи и законодателя. Как позднее скажет Аристотель, «когда народ — хозяин выборов, он хозяин и правительства».
VI век изобрел демократию.
Возникла она во многих греческих полисах, но глашатаем ее стали Афины.
Начал Солон.
Потомок последнего афинского царя, он мог бы гордиться своей родословной и предаваться занятиям, приличествующим аристократу. Но род его обеднел, и Солон, чтобы поправить дела, стал торговать оливковым маслом. Не потеряв старых связей, он завязал новые: знать по-прежнему считала его своим человеком, не меньшее уважение вызывал он у купцов и ремесленников.
Политический капитал он приобрел благодаря мнимому безумству, После долгих лет безуспешной войны с Мегарами за Саламин отчаявшиеся афиняне приняли закон: казнить всякого, кто осмелится предлагать военные действия против злополучного острова. Солон прикинулся сумасшедшим и, едва слух о его помешательстве распространился, выбежал на городскую площадь и прочитал перед народом элегию под названием «Саламин», в которой призывал к новым походам. Умалишенного выслушали и отменили прежний закон. Солону поручили командовать войсками, и он довел войну до победы.
Авторитет его возрос. И когда в начале VI века обострился конфликт между знатью и демосом, лучшего посредника найти было нельзя. «Знать уважала его за богатство, бедные — за честность», — утверждает Плутарх. Точнее сказать: аристократы видели в нем члена своей касты, а демос — защитника своих вполне конкретных интересов. Ошиблись и те и другие: Солон думал о спасении всего государства.
В 594 году до н. э. его избирают архонтом и наделяют чрезвычайными полномочиями для проведения реформ. Многие советуют ему стать тираном. Он отказывается, говоря, что «тирания — отличная крепость, только выхода из нее нет».
За советом он идет к дельфийскому оракулу, и Аполлон устами пифии вещает:
Смело средину заняв корабля, управляй им спокойно.
Верных помощников в том ты найдешь среди многих афинян.
Итак, золотая середина! Политика, требовавшая особого искусства, умения лавировать, находить компромиссные решения, примирять враждующие группировки.
От реформатора ждали слишком многого. По словам Аристотеля, «народ рассчитывал, что он произведет передел всего, а знатные, что он вернет прежний порядок или только изменит его». Солон попытался удовлетворить всех. Его воображению рисовалось идеальное государство, в котором царят мир, согласие и справедливость и где каждый ощущает себя членом единого коллектива свободных граждан.
Свободных?
И Солон начинает с того, что уничтожает долговую кабалу. Всю территорию Аттики покрывали устрашающие межевые столбы с записанными на них суммами долга. Это означало, что земля заложена, а ее владелец — безнадежный должник или бывший крестьянин, превратившийся в раба. Солон вырывает столбы и возвращает должникам свободу. Отныне никто не смеет покупаться на личность гражданина Афин — даже самый последний бедняк должен оставаться свободным.
Но что делать земледельцу с неожиданно обретенной свободой? Солон отдает ему заложенную землю и объявляет долги недействительными. Он отыскивает тех, кого продали в рабство в другие страны, вносит за них выкуп, возвращает на родину и сажает на прежние участки.
Свидетельствует пусть богиня высшая,
Мать черная, земля многострадальная,
С которой сбросил я позорные столбы,
Рабыня раньше, а теперь — свободная.
На родину, в Афины, в наш прекрасный град,
Вернул я многих, на чужбину проданных…
Освободил и здесь, на милой родине,
Тех, кто дрожал рабом господской прихоти.
Но я боролся не путем насилия,
Путем закона, правды, права, разума.
И, обещая, обещанья выполнил,
Не став тираном и не став насильником.
Но где гарантия, что все не повторится сначала? Что помешает знати увеличивать свои поместья, скупая крестьянские земли?
Солон отвечает: к прошлому возврата нет — и устанавливает предельную норму земельных владений. Он разрешает каждому завещать имущество кому угодно, а не только членам своего рода. Земля предков, священная и неприкосновенная собственность знатных родов, отныне может дробиться на мелкие участки и поступать в продажу.
Не забыты купцы, ростовщики, менялы. Солон начинает чеканить более мелкую монету, благодаря чему возрастает количество денег в стране, расширяются торговые операции. Кроме того, как передает Плутарх, «Солон, видя, что страна по своим естественным свойствам едва удовлетворяет потребностям земледельческого населения, а ничего не делающую толпу не в состоянии кормить, внушил уважение к ремеслам и вменил в обязанность наблюдать, на какие средства живет каждый гражданин, и наказывать праздных…Он издал закон, по которому сын не обязан был содержать отца, не отдавшего его в учение ремеслу».
Знатность отступала перед изворотливостью и предприимчивостью. Оставалось лишь узаконить новый порядок. И Солон изменяет государственное устройство.
Он думает о равноправии. Современникам известно его изречение: «Равноправие к смутам не приводит». Он достаточно смел, чтобы высказать такую идею, и слишком осторожен, чтобы реализовать ее. Слово «демократия» еще не появилось, об этом пока никто не помышляет. И меньше всего Солон, который делает первый шаг к ней. Но он уже знает: привилегии дает не рождение, а состояние. И делит народ на четыре группы.
Самым зажиточным доступны высшие должности — архонтов, военачальников, казначеев. Они же несут и самые обременительные расходы. Два других класса тоже участвуют в политической жизни, входя в Совет четырехсот, управляющий страной.
А что же демос? Тот самый народ, который еще не умеет править, но уже хочет царствовать? Солон дает ему почувствовать вкус власти. Он возрождает народное собрание — экклесию, где каждый может голосовать и высказывать свое мнение. Он создает высший судебный орган — гелиею (суд присяжных), доступный всем без исключения гражданам. 6 тысяч членов этого народного суда имеют право пересматривать, любые решения должностных лиц, избранных экклесией.
Как принято считать в науке, конституция Солона оформила гражданский коллектив Афинского государства и заложила основы рабовладельческой демократии.
Сам Солон вряд ли был способен так оценить свою деятельность. Он скромно полагал, что дал афинянам «самые лучшие законы из тех, которые они, могли принять». Он неуклонно следовал велению оракула, который, правда, не предупредил его, что «трудно в великих делах сразу же всем угодить».
«Все — в меру». Это крылатое изречение было высечено на храме Аполлона в Дельфах. Мера означала порядок и гармонию. А разве не этого добивался афинский реформатор?
Да, я народу почет предоставил, какой ему нужен, —
Не сократил его прав, не дал и лишних ему.
Также подумал о тех, кто имел и богатство, и силу,
Им чтоб никто не чинил несправедливых обид.
Встал я могучим щитом, и тех, и других прикрывая,
И никому побеждать не дал насильем других.
«Могучий щит» — звучит внушительно и гордо. Но было и другое признание:
…Когда бы сам
Противников я слушал всех и слушал всё,
Что мне кричали эти и кричали те,
Осиротел бы город, много пало бы
В усобице сограждан. Так со всех сторон
Я отбивался, словно волк, от своры псов.
И Солон устал отбиваться. Аристократы возмущались тем, что их лишили привилегий и смешали с чернью. Демос, получивший права, не желал оставаться нищим и настаивал на переделе земель. Реформатор стремился к умиротворению — от него требовали насилия. Обе армии предлагали ему командование, а он пытался избежать войны…
Солон уехал из Афин. Он покинул город, взяв с граждан обещание сохранять верность его законам и в течение 10 лет не менять в них ни единой буквы.
Возвратившись после долгих странствий на родину, Солон убедился: законы остались прежними, разногласия — тоже. Только равновесие нарушилось. В городе уже три группировки, или, как их называют, партии: в одной — знать, в другой — купцы, судовладельцы, ремесленники, в третьей — крестьяне. Страсти накалены до предела — вот-вот вспыхнет гражданская война. Солон пытается предотвратить столкновение, взывает к сдержанности и терпимости. Его вежливо слушают, но никто не следует советам миротворца.
Афины созрели для переворота. Он наступает в 560 году до н. э.
Ничего, кроме тирании, история предложить не могла. И тиран находится. Это родственник Солона — Писистрат, посуливший крестьянам и бедноте избавление от тягот. Аристократ берет на себя роль крестьянского вождя и защитника народа. Положение крайне двусмысленное: ему и верят и не верят. Знать обвиняет его в измене. Демос способен отвернуться от него при малейшем промахе.
Он окружает себя отрядом телохранителей — «дубинщиков». 300 человек охраняют его дворец на Акрополе. Но они бессильны защитить власть. Дважды Писистрат теряет ее и вынужден уходить в изгнание. А потом вновь с триумфом вступает в город. Последний раз это происходит в 537 году.
Наученный опытом, тиран отказался от советов Солона, которым до тех пор следовал. Он понял, что принуждение — более действенное средство, чем уговоры. Несогласных проще устранить, чем переубеждать.
Писистрат начинает расправляться со своими противниками. Одни погибают, других изгоняют, третьи сами спасаются бегством. Земля и имущество осужденных и бежавших передаются крестьянам. Создаются специальные суды, разбирающие тяжбы земледельцев с аристократами.