к всегда делал, когда начинал волноваться. Ракслеф молча направился к стеллажу, где хранились полезные для работы материалы.
– Розыгрыш или нет, ты это выяснишь, – велел редактор. – Отправляйся к девушке и узнай, приглашала ли она тебя.
– Понятно, что ехать нужно, – согласился Хальрун. – Только откуда богатая наследница могла узнать мое имя?
– Напрашиваешься на похвалу? – спросил Пелруд скрипучим недовольным тоном. – После той статьи о тебе говорил весь Бальтауф.
– Ты про вейю Маргиту? – удивился Хальрун. – Уже год как прошел.
– Скажи еще, что тебе до сих пор не поступают предложения сменить работу! – заметил Ракслеф, выглянув из-под раскрытого справочника с адресами.
Старый газетчик только делал вид, что увлечен чтением, а сам внимательно прислушивался к разговору.
– Уже два месяца, как не получал! – отозвался Хальрун. – Всякая слава проходит.
– Так верни ее! – потребовал Пелруд, стукнув кулаком по столу. – Принеси мне скандал, не хуже истории с Маргитой!
В глазах редактора горел пожар.
– Как прикажите, вей Эймарк! – Хальрун вытянулся, изобразив солдата перед лицом генерала.
– Не паясничай.
– И без скандала не возвращайся, – напутствовал молодого коллегу Ракслеф.
– Верно! – согласился Пелруд. – Хоть какой-никакой, а скандал нам нужен... Ну, не мне тебя учить.
Шеф редакции ушел к себе в каморку, на ходу потирая руки, а Хальрун напоследок вручил Ракслефу черновик заметки, над которым работал. Взамен он получил бумажку с адресом дома Кросгейс – недавно Мализа перебралась из Роксбиля в Центр.
– Разорительная кража? – прочитал вей Гросфер. – Округ может остаться без теплых пальто? Лишился месячного заработка?
Хальрун без тени смущения пожал плечами.
– Измени-ка, друг, для убедительности на двухмесячного... И это лучшее что я смог сочинить, не слишком идя против истины.
– Что есть истина, решать должно людям. А мы люди, – философски заметил Ракслеф.
Он сделал нужную пометку, пока Хальрун надевал плащ.
– Постарайся, чтобы нам не пришлось публиковать это позорище, – заметил пожилой газетчик в спину молодому.
Хальрун обернулся.
– Сделаю, что смогу. Ты же меня знаешь! – он усмехнулся. – Если это все-таки окажется розыгрышем, я добьюсь того, чтобы меня спустили с лестницы. Я не вернусь с пустыми руками.
– Самоотверженно, – буркнул Ракслеф, но в его голосе проскользнула нежность. – Тогда я спокоен за номер.
Зашуршали странички, спрятав морщинистое лицо Гросвера. Хальрун выбежал на улицу. Стояла поздняя осень, промозглая и ветреная, но погода никогда не влияла на настроение вея Осгерта. Шаг его оставался пружинистым, а длина ног позволяла легко перешагивать любые лужи. Несмотря на худобу, Хальрун никогда не мерз, и до зимних холодов носил тонкие плащи.
На главной улице он поймал наемный экипаж, расплатился за поездку заранее, а затем непринужденно втянул шофера в разговор ни о чем и обо все на свете. Они проезжали мимо кирпичных домов Роксбиля, выглядевших особенно уныло под серым пасмурным небом. Редкие деревья (для округа любая зелень действительно была редкостью) желобно тянули к небу голые ветки, а прохожие казались безликими тенями. Люди снаружи кутались в шарфы и пальто, но внутри экипажа было тепло. Хальрун с удовольствием подвинул ноги поближе к двигателю, от которого шел приятный жар. Сидения – большое новшество! – в экипаже подогревались.
– Это обошлось мне в сотню крушей, но седалище в тепле стоит каждого из них, – хвастался шофер.
– Не могу не согласиться... Хм... Экипаж очень чистый. Большая редкость в это время года.
– Мою каждый день! Времени уходит много, но разве чистая публика поедет в грязной машине?
– Грязь к грязи, чистота – к чистоте, – рассмеялся Хальрун.
– Да уж... Во всем нужен порядок, – невпопад согласился шофер.
За приятной беседой время летело незаметно. Виды рабочей окраины сменились пристойными кварталами для людей среднего достатка, а потом и роскошными проспектами центра Бальтауфа. Улицы стали широкими, но экипажи на них гораздо чаще мешали друг другу. Когда такое случалось, шофер начинал ругаться себе под нос. Хальрун сидел рядом с самым благодушным видом.
– Приехали, – объявил владелец экипажа. – Ждать вас, вей?
– Не стоит. Но спасибо.
Газетчик даже не обернулся к машине. Его взгляд был устремлен на дом впереди.
Семейное гнездышко Кросгейсов располагалось не в самой роскошной части Центрального округа, но в целом выглядело неплохо. Это был трехэтажный особняк с двумя башенками и узким фасадом, построенный людьми, нелишенными вкуса. Пропорции казались гармоничными, и фигурные окна украшали здание, а не уродовали его, что нередко случалось у модных архитекторов.
Хальрун сверился с табличкой, оповещающей, кому принадлежит дом, и поднялся по лестнице из семи ступенек. Затем газетчик нажал на кнопку звонка в виде совы с расправленными крыльями, после чего (как будто кто-то специально ждал прямо за порогом) дверь сразу открылась. За ней стояла миловидная девушка в аккуратном платье и с кружевом в волосах. Вот только ее взгляд был испуганным, а красивые глазки явно бегали.
– Кто? – спросила она. – Вы к кому, вей?
– Я к вейе Кросгейс. По ее личному приглашению.
– Да? – почему-то еще больше удивилась девушка. – Проходите... Прошу вас...
Она посторонилась. Сообразив, что в доме определенно произошло нечто особенное, Хальрун поспешил воспользоваться приглашением и оказался в обставленном по последней моде небольшом холле. Стены покрывали синие обои с бронзовым тиснением в виде ромбов, пол был из натурального дерева, а из причудливых горшков выглядывали экзотические растения. Листва их была, правда, несколько заморена густым бальтауфским воздухом.
– У вашей хозяйки хороший вкус, – заметил Хальрун.
Он никогда не скупился на похвалу, но девушка его стараний не оценила.
– Я вас провожу, – предложила она. – Идемте, только прошу ваше пальто...
– Не нужно! Пусть останется при мне, – отмахнулся Хальрун. – Так мне наверх? Туда?
– Да, вей, – растерянно пробормотала она, стоя с протянутыми руками. – Полиция там...
– Полиция?
Хальрун удивился, но только на миг. Затем рн широко улыбнулся, чувствуя себя охотником, вставшим на след зверя.
– Очень хорошо! Просто прекрасно! – обрадовался газетчик. – Скорее веди меня к полиции!
Девушка моргнула, а потом заметно приободрилась.
– Вы что-то знаете о хозяйке?
– Может быть... Может быть, – уклончиво ответил Хальрун. – Мне обязательно нужно поговорить с полицейскими.
– Тогда как же хорошо, что вы пришли! Прошу вас! Я отведу!
Как ни спешила эта глупышка, не спросившая даже имени гостя, рослому Хальруну было тяжело держаться с ней наравне. Впереди ждала тайна, возможно, даже скандальная, а вместе с ней известность... и тиражи. Хальрун старался запомнить все, что видел в доме, что позже рассказать читателям «Листка», как живут те, кто дает им работу. Газетчика вели по широкому коридору, застеленному ковровой дорожкой, где газовые рожки встречались через каждые несколько шагов. Вейя Кройгейс обитала в роскоши и комфорте.
– Прекрасное жилище! – оценил Хальрун. – Тут во всем чувствуется заботливая женская рука.
– Вы правы, – согласилась служанка. – Когда хозяйка приняла наследство, она купила этот дом. Только недавно мы закончили обустройство.
Девушка погрустнела.
– Что все-таки случилось? Объясните мне.
– Вы не знаете, вей? – встревожилась служанка.
– Я знаю не все, – уклончиво ответил Хальрун. – Вейя Кросгейс пригласила меня, но она только намекала на какую-то угрозу.
– Намекала, вей? Значит, угроза действительно была... А мы надеялись... Вы расскажите полиции?
– Конечно! Итак, что у вас стряслось? С вейей все хорошо, я надеюсь? – с напором спросил Хальрун. – Она жива?
Его цепкий взгляд успел приметить многие детали. В доме было чисто и красиво, но тревожная атмосфера наполняла особняк, как ядовитые миазмы канализацию.
– Не говорите так, вей!.. И мы пришли. Прошу вас, сюда.
Обогнув девушку, Хальрун приоткрыл дверь, а затем заглянул внутрь. Он хотел незаметно осмотреться, но сразу привлек внимание стоящих около входа людей: сержанта в форменной, фиолетовой с серебром одежде, и человека в цивильном костюме. Красивая форма более или менее вписывалась в окружение, а вот старомодный коричневый сюртук казался неуместным в изысканной гостиной.
Обладатель костюма был довольно молод, примерно одних лет с Хальруном. Лицо у него было чистое, с правильными чертами, однако отчего-то совершенно заурядное. Незнакомец относился к тем личностям, на которых никогда не задерживается взгляд, и чьи лица мгновенное стираются из памяти, стоит ненамного отвлечься.
– Кто вы? – спросил он и как начальник кивнул сержанту. – Зайдите немедленно, вей!
Нацепив самую доброжелательную улыбку, Хальрун шагнул к полицейскому в цивильном и затряс его безучастную руку.
– Хальрун Осгерт из газеты «Листок Роскбиля». Очень рад знакомству! Очень рад!
К сожалению, приветливые манеры не растопили суровое сердце. На журналиста полицейский смотрел все так же враждебно.
– Что вы тут делаете, вей Осгерт?
– Что делаю? Это любопытная история... Мне стало известно, что с вейей Кросгейс стряслось нечто... хм... не очень хорошее, выражусь так. Надеюсь, она жива? Я собирался с ней встретиться, чтобы расспросить.
Взгляд Хальруна скользил по гнутым спинкам диванов, по пушистому ковру и безделушкам над нерастопленным камином. Это была прекрасная комната, достойная оправа для прекрасной женщины, если только слухи не врали про Мализу Кросгейс. Увлекшись изучением мебели, Хальрун не заметил, как сузились глаза детектива.
– Считайте, что вейя Кросгейс жива, – отчеканил он. – У вашего бульварного листка будут большие проблемы, если вы хотя бы слово напишите иначе. А сейчас я хочу знать, кто вам сказал прибыть в этот дом?