— Как и в прошлый раз, я мало что помню. Даже не знаю, что и сказать. Очень трудно передать это ощущение словами, но мне кажется, что я должна сделать что-то неотложное или срочно что-то найти. И если это не произойдет, я умру. Я всегда просыпаюсь в ужасе, словно шагнула в пропасть, не заметив обрыва.
— Может быть, принести тебе чего-нибудь? — спросил брат заботливо. — Воды, чаю или супа?
— Супа? Где ты найдешь суп посреди ночи?
Он пожал плечами:
— Я лишь спросил. Ты не должна меня упрекать. Я услышал, как ты кричишь, соскочил с постели и бросился к твоей двери. И вот твоя благодарность за то, что я сыграл роль твоей горничной.
— Извини… — Ариста скорчила смешную гримасу, но говорила вполне серьезно. Теперь, когда брат был рядом, тени исчезли, и она отвлеклась от мыслей о дверце шкафа, которая открылась сама собой. Она похлопала ладонью по кровати. — Посиди со мной.
После недолгих колебаний Алрик поставил свечу на столик и сел рядом с сестрой.
— Что случилось с простынями и одеялом? Такое впечатление, что ты с кем-то сражалась.
— Может быть, я не помню.
— Ты ужасно выглядишь, — заметил Алрик.
— Благодарю.
Он вздохнул.
— Мне очень жаль, но ты все еще остаешься моим младшим братом, и мне трудно привыкнуть к тому, что ты стал обо мне заботиться. Помнишь, как я упала с тамариска и сломала голень? Было так больно, что у меня все поплыло перед глазами. А когда я попросила тебя сбегать за помощью, ты стоял рядом и смеялся.
— Мне было двенадцать лет.
— Ты был вредный мальчик.
Алрик нахмурился.
— Но все это осталось в прошлом… — Она взяла его руку в свои ладони. — Спасибо, что ты ко мне зашел. Ты даже мечом вооружился.
Алрик смущенно опустил глаза.
— Откуда же я мог знать, кто напал на принцессу, зверь или разбойник? Вот и приготовился к схватке.
— Так ты уже в состоянии вытащить эту штуку из ножен?
Алрик снова недовольно нахмурился.
— Перестань меня поддразнивать. Мне сказали, что я виртуозно сражался в битве при Медфорде.
— Неужели виртуозно?
Он пожал плечами и не без труда погасил на лице довольную улыбку.
— Кое-кто даже утверждал, что геройски. Да, это слово прозвучало не один раз.
— Тебе не следовало столько раз смотреть ту глупую пьесу.
— Пьеса очень даже неплохая, а кроме того, я считаю своим долгом покровительствовать искусству.
— Ах, искусство, — насмешливо воскликнула Ариста, притворно закатывая глаза. — А может, все проще? Тебе нравится, что девушки вокруг тебя впадают в экстаз, и ты оказываешься в центре внимания.
— Ну скажешь тоже… — Он пожал плечами.
— Не отрицай! Я видела тебя в толпе девиц, которые кружили вокруг тебя, словно стервятники, а ты ухмылялся и расхаживал с важным видом, точно племенной бык на ярмарке. Ты составил список? Интересно, по какому принципу Джулиан посылает их к тебе в покои, по цвету волос или в алфавитном порядке?
— Все совсем не так.
— Знаешь, тебе необходимо жениться, и чем скорее, тем лучше. Ты должен позаботиться о наследнике. Короли, у которых нет детей, становятся причиной гражданских войн.
— Ты говоришь, как отец. Марибор не дает мне получать удовольствие от жизни. Мне пришлось стать королем, но не заставляй меня быть мужем и отцом. Ты бы с удовольствием меня заперла и женила. Кроме того, у меня полно времени. Я еще молод. А ты говоришь так, словно я стою на краю могилы. Кстати, а почему ты не торопишься с замужеством? Тебя уже можно считать старой девой. Разве нам не следует начать поиски подходящего мужа среди аристократов? Помнишь, как ты подумала, что я собираюсь выдать тебя за принца Рудольфа и… Ариста, что с тобой?
Она отвернулась, чтобы вытереть слезы.
— Все хорошо.
— Извини… — Она почувствовала руку брата на своем плече.
— Все прекрасно, — сказала Ариста и откашлялась, чтобы прочистить горло.
— Ты знаешь, что я никогда…
— Знаю. Правда, я в порядке. — Она всхлипнула и вытерла нос. Некоторое время они сидели молча. — Знаешь, я бы вышла замуж за Гилфреда, — наконец заговорила Ариста. — И мне плевать на то, что сказал бы совет.
Алрик заметно удивился.
— И с каких это пор тебе стал нравиться Гилфред? — Он усмехнулся и покачал головой.
Она бросила на брата свирепый взгляд.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — сказал он.
— А что тогда? — укоризненно спросила Ариста, которой показалось, что вернулся мальчишка, смеявшийся над ней, когда она упала с лошади.
— Я ничего не имею против Гилфреда, мне он всегда нравился. Он был хорошим человеком и очень тебя любил.
— Но он не был дворянином, — прервала его Ариста. — Послушай…
— Подожди, — Алрик предостерегающе поднял руку, — дай закончить. Его положение не имеет для меня значения. Он вел себя благороднее большинства людей, которых я знаю, за исключением, быть может, сэра Бректона. Как это Гилфред ухитрялся целыми днями находиться рядом с тобой и все время молчать? Вот где кроется истинное благородство! Он не был рыцарем, но он единственный, кого я знаю, кто заслужил право быть рыцарем. Нет, дело совсем не в его происхождении, и не в том, что он не был достойным человеком. Я бы хотел иметь такого брата.
— Так в чем же тогда? — недоуменно спросила Ариста.
Алрик посмотрел на нее, и в его глазах появилось такое же выражение, какое она видела, когда он нашел ее в сумраке имперской темницы.
— Ты его не любила, — просто ответил он.
Слова брата потрясли Аристу, и она ничего ему не сказала. Не нашла слов.
— Не думаю, что в замке Эссендон был хотя бы один человек, не понимавший, как Гилфред к тебе относится. Почему же ты ничего не замечала?
Ариста не выдержала и расплакалась.
— Милая, прости, я просто…
Она трясла головой, пытаясь справиться с рыданиями.
— Нет, ты прав, ты совершенно прав… — У нее дрожали губы, и она ничего не могла с собой поделать. — Но я все равно вышла бы за него замуж. Я бы сделала его счастливым.
Алрик притянул сестру к себе. Она спрятала лицо в складках его халата и всхлипнула. Они долго так сидели, потом Ариста отстранилась и вытерла слезы.
— С каких пор ты стал таким романтиком? Почему любовь стала иметь какое-то отношение к браку? Ты ведь не любишь девушек, с которыми проводишь время.
— Именно по этой причине я не собираюсь жениться.
— В самом деле?
— Ты удивлена? Знаешь, я хорошо помню родителей.
Ариста насмешливо прищурилась:
— А тебе известно, что отец женился на маме, потому что она была племянницей Этельреда, и он решил, что сможет это использовать для давления на Уоррика в торговой войне с Чедвиком и Глостоном?
— Может быть, с этого все началось, но потом они полюбили друг друга. Отец часто говорил мне, что его дом находится там, где мама. Я навсегда это запомнил. Мне так и не удалось найти женщину, с которой я бы чувствовал себя именно так. А тебе?
Ариста колебалась. На мгновение ей захотелось рассказать брату правду, но она лишь отрицательно покачала головой.
Они долго сидели рядом и молчали. Наконец Алрик встал и спросил:
— Тебе и вправду ничего не нужно?
— Спасибо, ничего. То, что ты обо мне заботишься, очень много для меня значит.
Он направился к двери, но Ариста остановила его:
— Алрик…
— Что?
— Ты помнишь, как планировал вместе с Мовином отправиться в Персепликвис?
— О да, поверь мне, я постоянно об этом думаю в последнее время. Я бы многое отдал, чтобы получить такую возможность…
— А ты знаешь, где он находится?
— Персепликвис? Нет, этого никто не знает. Мы с Мовином надеялись, что нам удастся его отыскать. Обычные детские мечты, вроде победы над драконом или первого места в турнире во время зимних празднеств. Я не сомневаюсь, что побывать там было бы здорово. Однако мне все равно придется вернуться домой, чтобы найти себе невесту, и она будет заставлять меня каждый раз менять обувь перед обедом. Я знаю, так и будет.
Алрик ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ариста осталась сидеть в голубом сиянии плаща Эсрахаддона. Потом она, не закрывая глаз, снова прилегла на постель и долго разглядывала застывшие во времени следы шпателя на оштукатуренном потолке. Плащ мерцал в ритме ее дыхания, что создавало иллюзию движения, и ей вдруг стало казаться, что она очутилась под водой, а потолок — это сияющая поверхность зимнего пруда. Еще немного, и она утонет и навсегда останется пленницей глыбы голубого льда.
Ариста закрыла глаза, но это не помогло.
«Как хочется горячего вкусного супа, — подумала она, — вот что мне сейчас нужно. А что, это неплохая идея. Может быть, на кухне кто-нибудь есть». Она не знала, сколько сейчас времени, было еще темно, на дворе стояла зима. Тем не менее Ариста понимала, что еще рано, она не слышала, чтобы слуги проходили мимо ее двери. Не имеет значения. Она больше не заснет, поэтому можно вставать. Если на кухне никого нет, она и сама справится.
Мыль о том, что она сделает что-то сама, окажется полезной, заставила Аристу подняться. Пол оказался холодным, и она стала искать домашние туфли. Плащ засиял ярче, словно почувствовав возбуждение Аристы. Когда принцесса вышла в темный коридор, плащ освещал ей путь, пока она не спустилась по лестнице. Как только она приблизилась к тому месту, где горели факелы, плащ сразу потускнел и теперь лишь отражал их мерцающий свет.
К своему разочарованию, Ариста обнаружила на кухне несколько человек. Кора, приземистая молочница с густыми бровями и розовыми щеками, уже сбивала масло, и ее руки двигались уверенно и равномерно. Мальчик Ниппер, чьи плечи были запорошены снегом, постучал ногами по полу: он только что вошел с темного двора с охапкой дров. Он остановился и помотал головой, отряхиваясь, словно собака. Во все стороны полетел снег, а Кора начала ругаться. Ибис и Лейф подносили растопку и разжигали печи. Лила, как цирковой акробат, балансировала на лестнице, доставая раскачивающиеся миски с верхних полок. Эдит Мон всегда требовала, чтобы их чистили в начале каждого месяца. И хотя чудовище давно исчезло, заведенные порядки остались неизменными.