– Ну?
– Мосол только что нарисовался, – сообщил плосколицый заговорщицким шепотом.
Яша почувствовал, как изо рта мужика на него пахнуло свежим алкоголем неизвестной смеси. Видимо, чего только он не намешал за сегодняшний вечер. Начиная пивом и заканчивая коньяком. И все-таки, несмотря ни на что, плосколицый уверенно стоял на ногах, и язык его, хоть и заплетался, выдавал вполне понятные для собеседника фразы.
– Отлично, приятель.
Яша оттолкнул его, распахнул дверцу авто и шагнул на асфальт. На отставном моряке была дутая куртка, надетая прямо поверх майки-борцовки, и темные брюки без стрелок. На ногах старые армейские ботинки, видавшие когда-то и лучшие времена. Привычным движением Яша чуть приподнял куртку и проверил наличие пистолета «ТТ» за поясом.
Боткин тоже выбрался на свежий воздух, глубоко и с удовольствием втягивая ноздрями прохладный вечерний воздух. Желтое болезненное лицо так и светилось от счастья и любви ко всему окружающему миру. Боткин уже плыл в какие-то свои заоблачные дали. Огнестрельного оружия Боткин никогда при себе не носил. Принципиально. С тех самых пор, как ему рассказали жуткую историю про одного беглого уголовника. «Рванув» с зоны, он через каких-то знакомых оперативно добыл «ствол» и дозу «марафета». Ширнулся, как полагается… А когда уже под кайфом засовывал пистолет за пояс, случайно прострелил себе мошонку. Орал, говорят, как резаный. Еще бы! Даже сейчас от воспоминаний об этом рассказе его передернуло, но наваждение тут же исчезло, сменившись в сознании сюрреалистической картинкой с плосколицым в главной роли. Мужик парил в облаках, помахивая длинным розовым хоботом и играя на арфе с кровоточащими струнами.
Картина Боткину понравилась, и он дал себе слово завтра же попробовать воспроизвести этот шедевр на полотне. Никогда прежде он не испытывал склонности к изобразительному искусству и даже теоретически не представлял себе, как это делается, но был твердо уверен, что у него получится. Сила! Внутренняя сила! Он, Боткин, может все!
Следуя за купленным хмельным проводником, подручные Белоненко поднялись на крыльцо ночного клуба и миновали стеклянные двери.
– Заскочим в бар? – гостеприимно предложил плосколицый, уверенный в том, что угощение непременно состоится за счет его новых знакомых.
Яша категорично покачал головой:
– Не сейчас. Сначала беседа с Мослом, потом все по плану, братишка. В порядке поступления.
Плосколицый не стал спорить. Если ему обещали налить потом, то это лучше, чем ничего.
Троица пересекла помещение бара и оказалась в просторном игорном зале. Многие из столиков для карточных игр пустовали. Возле рулеток тоже не наблюдалось повышенного скопления народу. Вечер только начинался, клиентура стягивалась медленно и планомерно.
– Вон, – проводник украинских «братков» вскинул руку, указывая в правую сторону. – Вон он, Мосол. В пятнистой такой рубашке. Видите?
Яша видел. Интересующий его человек с вытянутым овальным лицом и взлохмаченной густой шевелюрой находился в отдалении от игровых мест, беседуя о чем-то с крупье. Мосол открыто улыбался, и по всему было видно, что он и служащий «Оптического прицела» были давно знакомы друг с другом.
– Клевая рубашка, – подал голос стоящий слева Боткин. – Разводы такие натуральные, и коричневый цвет тут, конкретно, в жилу.
Яша не обратил внимания на слова подельника. Дружески похлопав по плечу плосколицего в виде благодарности за оказанную услугу, он двинулся через зал к беседующей парочке.
– Мосол! – Он протянул для приветствия раскрытую ладонь, и обернувшийся молодой человек в пятнистой рубашке машинально ответил рукопожатием. Однако в глазах его возникло недоумение. – Здорово, корешок, здорово. Слушай, базар есть. Уделишь пару секунд?
– А что за базар?
Мосол еще не успел отойти после ночного разговора с двумя оперативниками из главка и теперь держался крайне настороженно. Так часто к нему никогда не навязывались в собеседники совершенно незнакомые люди. Но этот похожий на цыгана поджарый парень мало чем напоминал представителя закона. Скорее наоборот.
Яша склонился почти к самому уху картежника, так, чтобы его слова не достигли слуха крупье, и прошептал:
– Дело есть. Как раз для тебя. Верняк. Если заинтересуешься, срубим за двадцать минут работы по шесть сотен? В цвет?
– Ну… – В корне предложение выглядело весьма заманчивым. Особенно учитывая то, что в «Оптическом прицеле» Мосол за всю ночь при самом удачном раскладе мог снять максимально только пятьсот баксов. – А чего делать-то надо?
Яша засмеялся.
– Сначала надо поговорить, – он вел себя очень непринужденно, – а уж потом и делать. Прогуляемся до тачки?
Алчность взяла свое. Мосол кивнул:
– Пошли. Говорить – не дрова рубить.
– Точняк, брат, – весело подхватил Яша.
Они двинулись в обратный путь к выходу из заведения. Присоединился к ним и Боткин, успевший к этому времени рассказать плосколицему о том, как он однажды «зажигал» в Крыму на нудистском пляже.
– Не, реально, прикольная рубашка, – сказал он Мослу, когда они уже выходили на улицу, и даже со знанием дела попробовал одеяние картежника на ощупь. – Подари? Ченч? А я тебе? Чего хочешь?
– Это кто? – Мосол поморщился.
Яша мысленно выругался. Напарник его откровенно поплыл, и процесс этот уже вряд ли являлся обратимым. А дурман отпустит Боткина часа через два. Не раньше.
– Не обращай внимания, – бывший моряк махнул рукой. – Ширнулся он.
– А чего он такой желтый?
– От природы. Не дрейфь, братишка, это не заразно. Я с ним уже года полтора кентуюсь и, как видишь, не пожелтел еще вроде. Давай садись, – он подтолкнул Мосла к своей «девятке».
– А на улице поговорить нельзя? – Мосол все еще был напряжен и, невзирая на обещанный хороший навар от совместного дела, сути которого он еще не знал, относился к своим новым знакомым с явным подозрением. Особенно к Боткину. – Тут вроде никого нет. Давай, топи тему.
Яша огляделся по сторонам, проверяя, действительно ли их компания не является предметом наблюдения для посторонних глаз, и в это время Боткин снова пощупал так понравившуюся ему цветастую рубашку Мосла. Причем уже куда настойчивее, чем в первый раз.
– Да убери ты клешни! – Мосол раздраженно ударил наркомана по запястью.
Боткин злобно ощерился. Услужливое сознание, одурманенное кокаином, тут же спроецировало для него новую картину, проводя ассоциацию со словом «клешни». Дружок Кулака живо представился ему в образе огромного ярко-красного краба. Его клешни, выросшие вместо упавших на асфальт рук, опасно завертелись в непосредственной близости от Яшиного лица. Того и гляди, схватят подельника за нос. И что тогда? Кровища, крики, ненужный шум… Такого расклада получиться не должно. И только он, Боткин, в силах предотвратить эти нежелательные последствия. Яша по ходу дела не замечает ничего. Вот разиня!
– Ну, можно и здесь. Для начала. – Яша намеренно занял позицию между Мослом и входом в «Оптический прицел», отрезая потенциальной жертве отходы к отступлению. – Ты Кулака давно видел, брат?
Лицо Мосла дернулось. Кличка Кулака прозвучала для него, как удар хлыста. От этих парней можно ждать все что угодно. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Эта парочка – не опера, от нее и отбиться можно.
– Давно, – ответил он как можно спокойнее. – Лет шесть не видел, ребята. Как он сел, так мы больше и не пересекались. Это все?
– Чего ты в позу встаешь, парень? – Старания Яши оказались тщетными, и улыбка на лице на этот раз получилась вымученной и неестественной. – Я же тебе сказал, тут хорошими деньгами пахнет. И тебе, и нам, и Кулаку… Внакладе никто не останется.
Боткин завел за спину обе руки и незаметно для окружающих просунул пальцы в массивный стальной кастет с острыми шипами на выступах. Сжал пальцы. Не опоздать бы! Клешни противника увеличивались в размерах с каждой секундой.
– Верю, – жестко произнес Мосол. – Но помочь ничем не могу. Я не видел Кулака и даже представления не имею, где он сейчас находится.
После этих слов он сделал решительный шаг с намерением обогнуть стоящего перед ним мужчину и войти обратно в клуб, но Яша был начеку. В этот момент он почему-то подумал, что категорический отказ Мосла лишает его реальной возможности попробовать на ощупь грудь Оксаны Пустовойтовой, которую так красочно описал ему Боткин пару минут назад. Дернув вверх свою дутую куртку, он выхватил пистолет. Вороненое дуло ткнулось Мослу точно в живот.
– А ну садись в машину, козел! – Ни о какой доброжелательности теперь и речи не шло.
– Сука!
Мосол отважно ударил противника по локтю, и пистолет соскользнул вниз. Яша рефлекторно нажал на курок. Пуля чиркнула по асфальту в опасной близости от ноги картежника, но не зацепила ее. Однако выстрел из не снабженного глушителем пистолета наверняка слышали в клубе. Мосол ударил Яшу кулаком в грудь, и тот отшатнулся. И в ту же секунду тяжелый кастет на правой руке Боткина, со свистом рассекая воздух, описал дугу и врезался в голову неприятеля. Хрустнула сломанная челюсть. Сознание покинуло Мосла, и он плашмя завалился на корпус стоящей рядом «девятки». Боткин не терял времени. Подскочив к своему противнику-крабу, он подхватил его бесчувственное тело и ударил кастетом еще раз. Тоже в голову. Затем снова и снова. Из разбитого черепа брызнула кровь, заливая по локоть руки наркомана и стильную пятнистую рубашку Мосла.
– Боткин, черт! – Яша опомнился слишком поздно. Тяжело дыша от гнева, сверкая налитыми кровью глазами, он вновь вскинул свой пистолет и только сейчас заметил то, что происходит возле автомобиля. – Какого хрена ты вытворяешь?! Заталкивай его в машину!
– Зачем тебе этот краб?
– Какой краб, придурок?! Я сказал, давай его в салон. Живо!
Чьи-то стремительные тяжелые шаги заставили Яшу обернуться. На крыльцо ночного клуба, свирепо вращая глазами, выскочил местный вышибала в тесном черном смокинге, заранее выхватив из своей кобуры огнестрельное оружие. Следом за ним семенил и плосколицый, привлеченный, скорее всего, любопытством, нежели желанием вмешаться в разборку. Яша не целясь выстрелил от бедра и угодил вышибале в живот. Тот мигом сложился пополам, закашлялся и осел на колени.