Ведь и барана, не того, которого Лаберий называет «гнуторогим, шерстокожим и носящим мошонку», но осадную машину с бревном, которая крушит, воюя, городские стены и которую еще никто не приводил в движение до тех пор, пока тот самый Карфаген, а “был он богат и в битвах бесстрашен”, не построил ее первым из всех, как качели для висячего натиска, заимствовав силу оружия от ярости животного, защищающего себя головой» (De pallio, I, 3). Плиний Старший пишет о том, что финикийцы изобрели баллисту и пращу (VII, 201). При штурме города Селинунта на Сицилии карфагеняне соорудили шесть исполинских осадных башен, поразивших воображение защитников (Diod. XIII, 54).
О том, как поддерживалась в карфагенской армии дисциплина, нам практически ничего не известно, за исключением одного момента. В «Законах» Платона некий афинянин произносит такие слова: «Подал бы я свой голос за карфагенский закон: во время похода никто из воинов не должен вкушать вина, но должно в течение всего этого времени пить на совместных трапезах одну только воду» (II, 674). И если это действительно так, то пунийские военачальники проявили изрядную предусмотрительность, запретив в войсках распитие алкогольных напитков во время боевых действий. Другое дело, когда они сами разрешали подчиненным немного расслабиться. Впрочем, именно с карфагенских полководцев правительство спрашивало по всей строгости за провальные кампании и проигранные сражения. Неудачников приговаривали к крупному штрафу, лишали гражданских прав и вешали на кресте.
Подводя итоги, можно сказать, что Карфаген обладал сильной и удачно сбалансированной армией, способной решать самые сложные боевые задачи. Большинство воинов были наемниками, хорошо знавшими свое дело, для них война была смыслом жизни и единственным способом заработать хорошие деньги. Неплох был средний и младший командный состав, состоявший из военных профессионалов. Зато подготовка высших командиров оставляла желать лучшего, поскольку это были представители местной олигархии, назначенные на такие ответственные посты благодаря богатству и связям. Возможно, именно это и имел в виду Полибий, когда сделал убийственный для пунийцев вывод: «Карфагеняне никогда не были искусны в сухопутной войне» (XXXII, 2).
Зато военный флот был гордостью Карфагена. Пунийские корабли господствовали в Западном Средиземноморье, и до поры до времени их гегемонию никто не оспаривал. Карфагенские триеры и пентеры бороздили моря от Геракловых столбов до Финикии, выходили в Атлантический океан, достигали Британских островов, ходили вдоль западного побережья Африки. Но чтобы правильно понять дальнейший ход событий, разберемся с классификацией кораблей Древнего мира.
Здесь принципиальным моментом является тот факт, что больше трех рядов весел с каждого борта у любого античного корабля просто не могло быть: «Все это подтверждается тем, что ни одно из изображений кораблей римского времени не демонстрирует нам более чем три ряда весел»[26]. Судя по всему, классификация судов в Древнем мире основывалась на количестве гребцов, приводивших в движение весла одного ряда по одному из бортов. Одним из самых знаменитых кораблей античности была триера (у римлян трирема). Согласно свидетельству Фукидида, первые триеры были сооружены в Коринфе (I, 13). У триеры были сплошная палуба и трюм, одна съемная мачта, один парус и небольшая верхняя палуба, на которой располагались стрелки и метатели копий. Длина триеры достигала 50 м в длину и 7 м в ширину, а в носовой части находился окованный бронзой таран. С каждого борта было три ряда весел, по одному гребцу на весло, максимальная скорость движения доходила до 18 км в час. Экипаж состоял из 170 гребцов, 30 моряков и десяти воинов. Командовал кораблем триерарх[27].
В отличие от триеры, на тетрере (у римлян квадрирема, у Полибия четырехпалубник) было два ряда весел, каждым гребли два человека. Корабль, с тремя рядами весел, «где на нижнем (на самых коротких и легких веслах), сидело по одному человеку, а на верхних по два»[28], назывался пентера (у римлян квинквирема, у Полибия пятипалубник). Гексера (у римлян сексирема, в тексте «Всеобщей истории» шестипалубник) «в таком случае располагала также тремя рядами весел с одним, двумя и тремя гребцами соответственно – длина весел росла с высотой»[29]. Такая же классификация применяется и для кораблей более высокого уровня: септера (септирема, семипалубник), октера (восьмипалубник), эннера (девятипалубник) или децемрера (десятипалубник). Децемрера могла иметь три ряда весел по каждому борту, самое длинное (с самого высокого яруса) приводилось в движение четырьмя гребцами, а два более коротких (в двух нижних рядах) – тремя гребцами каждое, что и делает равным десяти число гребцов. Соответственно увеличивались высота бортов и ширина корпуса корабля.
Помимо классификации судов по количеству гребцов у боевых кораблей античности существовало разделение на корабли открытые – афракты – и корабли закрытые (Полибий называет их иногда палубные) – катафракты. Разница заключалась в том, что суда-катафракты имели крытую палубу, а это в значительной степени повышало их боеспособность. Корабли-афракты строились беспалубные и обладали значительно большей маневренностью, поскольку были намного легче. В связи с этими особенностями происходило и разделение тактических задач кораблей во время боевых действий.
Со временем ударная и огневая мощь больших военных судов была увеличена за счет возведения на них боевых башен, в которых устанавливались большие метательные машины. На острове Родос изобрели приспособления, с помощью которых из корзин бросали тлеющие угли на вражеские суда. Такое увлечение превращением кораблей в плавучие крепости вылилось в гигантоманию, когда были созданы монстры, не имеющие практического применения, но зато демонстрирующие мощь государства. В III веке до н. э. в Египте был построен корабль, имевший два носа, две кормы и восемь таранов. Царь Гиерон II, правивший в Сиракузах, приказал построить еще более мощное и несуразное судно. На свет появился корабль с восемью башнями, вооруженный катапультой, метавшей огромные ядра и длинные копья. Обшитый свинцовой чешуей, корабль мог выдержать удары вражеских таранов, а наличие на нем библиотеки, гимнасия, помещения для прогулок и даже грядок с диковинными растениями делало присутствие на нем не только безопасным, но и приятным. И хотя техническое оснащение корабля проводилось под непосредственным руководством Архимеда, родственника Гиерона (Athen. V, 43), практического толку от такого чуда было немного. Возможно, что это понимал и сам ученый, но решил поучаствовать в проекте только из уважения к своему царственному родственнику. К чести карфагенян, они не занимались подобными глупостями, делая ставку на быстроту и маневр, мастерство экипажей и искусство флотоводцев.
Историки античности не упоминают о том, что на карфагенских боевых кораблях стояли метательные машины и башни для стрелков. Как следует из текста «Всеобщей истории» Полибия, пунийцы в бою совершали такие сложные маневры, как «проплыв» и удар тараном. Когда враждебные флоты сходились, то корабли выстраивались в боевые порядки и начинали сближение. Главной задачей военачальников было разбить вражеский строй, для чего и предназначался «проплыв». Делая «проплыв», атакующий корабль должен был пройти между двумя кораблями противника, сломать им весла и лишить возможности маневрирования. Стоявшие на палубе воины в это время расстреливали неприятельскую команду из луков, метали во вражеских гребцов копья и дротики. Если «проплыв» удавался, то в образовавшуюся брешь устремлялись другие корабли, разрушая боевой порядок неприятельского флота. В осуществлении этого маневра карфагеняне достигли высочайшего мастерства.
Численность карфагенских флотилий обычно колебалась от ста до двух сотен боевых кораблей. Во время Пунических войн самая большая армада, которую выставил Картхадашт против римлян в 256 году до н. э., насчитывала 350 судов. В случае тяжелых потерь в морских сражениях карфагеняне могли довольно быстро восстановить свой флот. Связано это было с тем, что все детали для сборки судов изготавливались заранее, маркировались и складывались в доках[30]. Таким образом, для ввода в строй нового корабля пунийцам много времени не требовалось. Но для того, чтобы содержать такой огромный флот и поддерживать его в боевой готовности, нужна была мощнейшая инфраструктура. И она в Карфагене была.
Арсенал, доки, верфи, мастерские, порты и гавани – все это было построено пунийцами. Аппиан оставил подробное описание военного и торгового портов Картхадашта: «Гавани Карфагена были взаимно связаны, так что можно было проплывать из одной в другую; вход же в них из открытого моря был шириной в семьдесят футов[31], и запирался он железными цепями. Первая гавань была предоставлена торговым судам, и в ней было много различных причалов; во внутренней же гавани посредине был остров, и как этот остров, так и гавань были охвачены огромными набережными. Эти набережные были богаты верфями и доками, рассчитанными на двести двадцать кораблей, и, помимо верфей, складами, где держалось все нужное для оснащения триер. Перед каждым доком стояли две ионические колонны, окружавшие гавань и остров, что вместе с гаванью создавало впечатление круглой галереи. На острове было сооружено на возвышении помещение для командующего флотом, откуда трубач должен был давать сигналы, а глашатай – передавать приказы, командующий же – за всем наблюдать. Этот остров был расположен у входа в гавань и поднимался высоко вверх, так что командующий мог видеть все происходящее в море, а подплывающим нельзя было ясно видеть, что делается внутри гавани. Даже вошедшим в гавань купеческим судам не были видны верфи, ибо их окружала двойная стена и были особые ворота, которыми купцы из первой гавани попадали в город, не проходя через верфи