Радирую в Хабаровск и Николаевск о сильном обледенении «АНТ-25».
Чкалов срочно убавляет обороты мотору, и обледеневший гигант идет на снижение. Удары стали меньше и реже.
Из облачности выскочили метров на пятнадцать над волнами штормующего моря, покрытого сеткой густого дождя и тумана. Видимость уменьшалась еще и потому, что световой день оканчивался и наступала темнота.
Посадка
Еще раз пытаюсь вместе с Беляковым связаться с Хабаровском. И вот мы слышим непрерывно слова: «Приказываю прекратить полет, сесть при первой возможности. Орджоникидзе».
В вечерних сумерках и туманной мгле сначала видим высокий, скалистый небольшой остров Кэос, за ним — более пологий, но бугристый, застроенный остров Лангр. На этих островах сесть было негде.
Следующим был остров Удд, весь изъеденный озерами и оврагами, с несколькими домишками.
—- Идем на посадку! Шасси! — крикнул мне Валерий и решительно начал снижаться.
Я включаю электромотор, и вскоре «АНТ-25» выпускает свои две двухколесные ноги.
— Смотри за правой стороной, а я — за левой! — громко говорит Чкалов, когда мотор переходит на малые обороты.
Я просунул голову к правой стороне фонаря пилота и сквозь узкую щель открытого бокового окна наблюдал за обстановкой.
Мелькали последние взлохмаченные волны, затем осока, песок и галька.
Самолет почти рядом с землей. Чкалов вывел его в посадочный режим, но в это время я закричал:
— Газ! Овраг!
Валерий Павлович и сам заметил опасность и быстро прибавил обороты мотору.
Славный, безотказный АМ-34Р сердито забурчал, машину подбросило вверх.
Командир вновь сбавил обороты до предела, и снова земля замелькала под нами. Сплошное полотно бегущей поверхности превратилось в быстрый бег гальки и песка. Скорость гаснет, самолет в одном метре от земли.
— В хвост, ребята! — закричал командир, опасаясь, что на посадке «АНТ-25» может перевернуться.
Мы с Беляковым укрепились за радиостанцией, заняв позицию на случай аварии.
Но вот первое касание, довольно плавное. Самолет бежит на трех точках.
Ах как пригодилось нам великое чкаловское умение сажать самолет в самых необычных условиях!
Машина замедляет бег. Слышен какой-то удар слева снизу.
После пятидесяти шести часов полета «АНТ-25» остановился как вкопанный.
Через несколько секунд мы, беспредельно усталые, вылезаем из машины. Казалось, что сесть на этом месте было невозможно — вокруг глубоченные овраги-блюдца, заполненные водой, крупная галька и валуны. Один из валунов вклинился между колесами левой ноги шасси и оторвал одно из них. Оно-то, отлетая, подпрыгнуло и стукнуло снизу в левое крыло, где была видна неопасная вмятина. Недалеко от самолета покоилось оторвавшееся колесо с надломленным остатком полуоси и целой покрышкой и камерой, в которой не было никакого прокола.
Чкалов посмотрел на нас и как-то виновато улыбнулся, словно извиняясь. Я поцеловал его и сказал:
— Такое мог сделать только ты! Спасибо!
Обнял командира и Саша Беляков.
Мы, не замечая густого моросящего тумана, быстро развертывали аварийную радиостанцию, чтобы передать всем о благополучной посадке «АНТ-25» на остров Удд в заливе Счастья.
В меховых унтах и куртках, рядом с самолетом, на красных крыльях которого были написаны слова «USSR» и «NO-25», мы показались, вероятно, прибежавшим к месту посадки местным жителям довольно подозрительными.
Двое из них тут же, несмотря на шторм, бросились на моторном боте к соседнему острову, где находились воины дальневосточных пограничных войск НКВД.
Среди прибежавших мы видели мужчин с длинными косами — это были нивхи и гиляки, которые доверили на своем языке. А вскоре послышалась русская речь.
Чкалов направился к жителям острова и, как всегда, быстро установил контакт. Вот уже слышатся смех, шутки. Встретившие нас люди подошли к самолету, ощупывали его, гладили.
А мы с Александром Васильевичем, запустив движок, настроили передатчик и передали в эфир:
«Всем, всем. Экипаж «АНТ-25» совершил благополучную посадку вблизи Николаевска, на остров Удд. Все в порядке».
На острове Удд
Чкалов с местными жителями организовал швартовку «АНТ-25». Валерий Павлович очень устал и двигался медленно, несколько раз подходил к крылу и, прислонившись, отдыхал с закрытыми глазами.
Укрепив самолет, свернув аварийную радиостанцию и закрыв кабины «АНТ-25», мы в полной темноте вместе с встречающими дружной семьей идем на огоньки маленьких домиков. Рыбаки-колхозники оставили возле «АНТ-25» свой сторожевой пост.
Подошли к одному из домиков. Женщина, шедшая с нами, приглашает:
— Заходите, гостями будете.
— А кто живет здесь? — спрашивает Беляков.
— Меня зовут Фетинья Андреевна, по фамилии Смирнова.
— Так это вы нас признали за японцев? — Валерий Павлович по-доброму улыбается.
— Я, как глянула вверх, напугалась: на самолете какие-то иностранные буквы...
Пока мы приходили в себя после многосуточного непрерывного тяжкого труда, хозяйка хлопотала у печки и взволнованно продолжала:
— Чего греха таить, встревожили вы жителей острова. Самолет еще кружился, а наши рабочие с рыбного промысла уже отчалили на Лангр.
— Ладно, ладно. А зачем, Фетиньюшка, ты хотела перестрелять нас? Ведь с ружьем прибежала...— донимал хозяйку Чкалов.
— Не ружье это, а винтовка марки «винчестер»,— смущенно отбивалась женщина от шуток Валерия Павловича.
— Так-то так, но нацелила винтовку не на меня, не на Егора, а на самого красивого и видного — Белякова.
— Да что вы...— краснела и без того краснощекая хозяйка.
— Ладно, Фетинья Андреевна, шучу я... А вы- живете у границы правильно. Чем черт не шутит! — Чкалов успокоил Смирнову.— А сам-то где?
— Муж на рыбзаводе сейчас.
Пока закипал чай, мы достали из рюкзака всякую всячину и выложили все на столе. Пытались угостить коньячком и хозяюшку Фотю, как ласково уже называл ее Валерий, но она только пригубила рюмку. Фетинья Андреевна видела, что гости и сами только прикоснулись к еде: нас клонило ко сну.
Скоро хозяйка куда-то ушла, дав нам возможность переодеться и улечься спать. Устроились отлично на полу.
— Люди-то какие хорошие,— думал вслух Валерий Павлович,— и сторожкие и гостеприимные.
Утро 23 июля 1936 года на острове Удд выдалось пасмурное, туман слегка приподнялся и навис в немом ожидании штормовых ветров разбойничьего Охотского моря. Этим затишьем не замедлили воспользоваться пограничники, вчера поймавшие нашу «Всем, всем...» и появившиеся на острове Удд.
Чкалов проснулся первый, хотя лежать на полу, вымытом Фетиньей Андреевной до ярко-чистой желтизны, на меховых одеждах и спальных мешках было очень хорошо.
Валерий Павлович говорил мне потом: «Проснулся я, поглядел на вас, моих богатырски похрапывающих друзей, и подумал: не четко мы выполнили задание, хотя и достигли Пет-ропавловска-на-Камчатке, сбросили над ним вымпел и даже сфотографировали этот далекий город. Ведь нам предлагалось, достигнув цели, произвести посадку, для этого нам обещали немедленно соорудить аэродром вблизи Тихого океана. А мы самонадеянно отказались от лишних забот и затрат, заявили на Политбюро, что после достижения конечного пункта заданного маршрута махнем через Охотское море к Хабаровску, а может, сядем и западнее его, ближе к дому, к Москве. На деле же пришлось сесть на остров Удд, рядом с Николаевском-на-Амуре.,. Получается, что мы хвастунишки, болтуны...»
С такими мрачными думами встал наш командир и тут же разбудил Сашу и меня.
— Что скажет народ? Что скажет партия? — сказал Чкалов голосом, полным забот и тревоги.
Ни Беляков, ни я не смогли успокоить своего друга-командира, так как мы сами стали сомневаться: «Все ли мы сделали, чтобы не осрамить советских людей, создавших чудо-самолет и доверивших нам такое почетное задание?»
Стали обсуждать план дальнейших действий.
Нужно было прежде всего найти пригодную для старта «АНТ-25» площадку.
В избу вошла хозяйка дома Фетинья Андреевна с человеком в летной форме. Это был командир звена авиации приграничных войск Шестов, прилетевший к нам на гидросамолете «Ш-2». Он так радостно обнимал нас и целовал, что Валерий вновь обрел жизнерадостный юмор и сказал гостю:
— Ты вот Фотю, нашу хозяйку, поцелуй лучше, милок! Мы таких объятий не заслуживаем...
— Нет, Валерий Павлович! Я и Фетинью Андреевну попрошу расцеловать вас за то, что вы сделали...
Чкалов насторожился, когда незнакомец достал из планшета телеграмму и подал нашему командиру:
— Вы молодцы, товарищи! Валерий Павлович читал вслух:
«Николаевск-на-Амуре.
Экипажу самолета «АНТ-25»
Чкалову , Байдукову , Белякову
Примите братский привет и горячие поздравления с успешным завершением замечательного полета.
Гордимся вашим мужеством, отвагой, выдержкой, хладнокровием, настойчивостью, мастерством.
Вошли в Центральный Исполнительный Комитет СССР с ходатайством о присвоении вам звания Героев Советского Союза и выдаче денежной премии командиру самолета Чкалову в размере тридцати тысяч рублей, летчику Байдукову и штурману Белякову — по двадцати тысяч рублей.
Крепко жмем вам руки.
Сталин, Молотов, Орджоникидзе, Ворошилов, Жданов».
Мы были потрясены до слез: не думали, не предполагали, что заслужим такую высокую оценку Родины.
Днем подплыло сторожевое судно пограничников «Дзержинский». Моряки приняли на себя охрану самолета.
По поручению командира я отправился на поиски площадки, годной для взлета «АНТ-25». Захватил с собой охотничье ружье и патроны. Беляков приводил в порядок бортовые документы для предъявления штабу перелетов. Валерий Павлович принимал бесконечных гостей — приходивших, прилетавших, приплывавших. С каждым нужно было поговорить, рассказать о полете, договориться о помощи.