Чувство напрасно потраченного времени глодало изнутри. Словно в напоминание, в черепной коробке возникло неприятное болезненное ощущение. Точно в самой середине серого вещества появился маленький раскалённый шарик. И теперь прожигал голову насквозь, наращивая металлический писк.
Мир перед глазами на секунду поплыл. Я упёрся руками в стол и закрыл веки, делая размеренные вдохи и выдохи, стараясь стабилизировать состояние. Или хотя бы не рухнуть без сознания посреди мастерской.
Сколько длился приступ, я не знаю, но, когда я об этом задумался — звона в ушах уже не было. Я открыл глаза и посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки. Я даже не заметил, как их сжал, оставив ногтями тонкие борозды в деревянной столешнице. Хорошо, хоть не повредил их и не вогнал занозы.
Аккуратно ступая, стараясь не шуметь, я добрался до своей комнаты и упал на кровать. Когда я заходил в мастерскую, спать совсем не хотелось. Но это оказалось обманом. Как только голова коснулась подушки, я тут же провалился в темноту, по ощущениям куда более глубокую, чем во время криосна.
В голове всплыли отрывочные воспоминания, как я приходил в себя в капсуле. Вернее, моё сознание пробуждалось, я часами витал в нигде и размышлял, пока снова не растворялся вместе с темнотой на неопределённое время.
Но сейчас я спал, и сон этот был крепок.
Организм сам проснулся до рассвета. Не скажу, что ощутил прилив бодрости и готовности к новому дню после вчерашних приключений, но, однозначно, готов заявить, что выспался и отдохнул. Значит, нужно собираться.
Михалыча нигде не было, а из кузницы не доносилось ни звона молота, ни треска пламени в горне. На кухонном столе он оставил кусок вчерашнего пирога и стакан с простоквашей, которые я уплел с огромным удовольствием.
Переодевшись в свежее бельё и одежду, я направился к центральной площади, где уже готовилось торжество. Я не ожидал, что монарх настолько буквально имел в виду «проведу церемонию посвящения». Да и мне почему-то думалось, что вчера он всё сказал, что хотел. Наверное, обычаи требовали публичного выступления.
Рабочие стягивали брусья толстыми канатами и возводили подиум, на котором, как я предполагал, и должно было происходить действо.
— Собираетесь принимать поздравления и подарки от царя, молодой человек? — раздался приглушённый голос за спиной.
Я резко обернулся, но с лёгким удовольствием и облегчением увидел знакомую фигуру в балахоне с капюшоном.
— Мэтр Скворцов! — воскликнул я. — Но мы же договаривались встретиться у ратуши.
Из-под капюшона раздался тихий смешок.
— Вы обо мне плохого мнения, если решили, что я пропущу церемонию награждения. Тем более, — произнес он с каким-то юношеским задором, — что вы это заслужили.
— Да нет, — парировал я. — В том смысле, что я даже не думал, что это действие требует столько внимания.
Маг встал рядом со мной, наблюдая за работой плотников. Стучали молотки, звенели колья, скрипело дерево. Мужчины изредка переругивались, когда у них что-то не получалось или перекашивалась диагональ конструкции, из-за чего верхняя площадка не хотела вставать в паз.
— Всё было бы куда менее торжественно, если бы вы уже обладали титулом, молодой человек. А так, как вы безродный, а вернее будет сказать, что Кулибины лишились всех своих притязаний ещё при императоре, то по нашим законам монарх обязан созвать весь люд и объявить, что вы отныне именуетесь бароном и что к вам, естественно, следует относиться с уважением.
— Но для чего? — искренне недоумевая, спросил я, потому что в своё время все подобные церемонии предпочитал проводить в течение пяти минут по смартфону в государственном приложении. Сменить фотографию в паспорте? Пожалуйста. Расписаться с девушкой, но при этом не идти в ЗАГС и не устраивать застолье? Тоже можно. Каждому своё, конечно, но мне так было проще.
— Нынешние царства-государства малы, Александр. И не так много родов осталось после кровавых междоусобиц, потому что почти все высокородные занимались наукой в старину. А таким образом монарх показывает, что любой житель города за успехи и заслуги может стать родовитым, получить надел и верно служить своему государю и царству.
— Логично, — резюмировал я.
— Ещё как, — подхватил Скворцов. — Схема неидеальна, а критерии отбора у Его Величества весьма строги, но это даёт плоды. Как минимум с вами он не прогадал.
Меня не особо занимали монаршие предпочтения в собственных протеже. Пусть выбирает кого вздумается, лишь бы предоставил мне возможности и свободу в научных изысканиях и экспериментах, иначе я быстро заскучаю.
Скворцов отошел к небольшому фонтанчику, где уселся на бортик и поманил меня к себе. Я приблизился к магу, все равно заняться было нечем.
— Так о чём вы хотели побеседовать? — непринужденно спросил он. Мэтр держал посох обеими руками, продолжая наблюдать за ходом строительных работ.
— Вы говорили, что у меня есть склонность к магии, — осторожно начал я.
— Истинно так.
Иногда мне казалось, что мэтр Скворцов умышленно изъясняется лаконично. Сам не знаю, почему.
— Значит, я могу увеличить свой потенциал.
Я услышал, как маг тихонько хмыкнул. Сейчас он снова надвинул капюшон на глаза, так что я мог лишь слышать его реакцию, но не видеть.
— Способности есть, это бесспорно, — отозвался он.
— Мне необходимо разобраться в магии, — прямо заявил я. Не только потому, что мне хотелось узнать что-то новое и неизвестное раньше. Вдумайтесь! Магия! Я могу ее выучить! — Вы можете меня помочь с этим?
— Могу ли я? — вопросил он с притворным удивлением. — Вопрос следует задавать иначе, молодой человек. Вернее спросить: «захочу ли»?
Я невольно нахмурился, задумавшись. Вопрос и вправду был метким, ведь рунный маг ничем не был мне обязан, и вполне мог отказать лишь потому, что ему неинтересно тратить на меня время. Или отсутствует желание. Или солнце сегодня встало не так, как вчера. Или в манной каше попался комочек и испортил настроение на целый день.
Скворцов заметил мое молчаливое смущение и усмехнулся. Тихо, хрипловато, словно у него першило в горле. Отдаленно этот звук напоминал мне карканье потревоженного ворона.
— Я всего лишь подшучиваю, молодой человек. Простите мой преклонный возраст, но иногда я не могу упустить случая потешить себя. Вы бы видели свое лицо сейчас! А тогда у главных ворот…
Он вскинул руку и скрыл ее под капюшоном. Вытирал слезу, вызванную смехом, предположил я.
— В наши дни не часто выпадает шанс развлечься, — произнес он, успокоившись. — Но на ваш вопрос отвечу коротко: да. Я могу преподать вам то, что знаю сам.
Превосходно! Это прекрасные известия. Теперь остается спланировать все таким образом, чтобы я находил время для занятий со Скворцовым, благоустраивал город и поместье… Я ведь даже не подозреваю, в каком оно виде после столь долгого запустения!
И представить масштаб предстоящей работы было трудно. Но рассуждая логически, я понимал, что сил туда придется вложить немало.
— Рад это слышать… — я запнулся. — Как мне к вам обращаться?
— Мое имя покрылось пылью столетий. Едва ли кто-то вспомнит, как меня зовут, да и я сам уже забыл, — ответил маг, сделав голос дрожащим, как у глубокого старца. — А посему величайте меня по-прежнему. Мэтра Скворцова будет предостаточно.
Я равнодушно пожал плечами. Загадочный он, этот мэтр Скворцов. Действительно, как я и подозревал, со своими причудами. Но его согласия обучать меня было достаточно, чтобы я не обращал на это внимания.
— Тогда, когда начнем? — спросил я, наблюдая, как площадка для торжества почти приобрела завершенный вид.
Рунный маг поднялся с парапета, всем весом опершись на вычурный посох.
— Как только приведете в порядок свое поместье, молодой барон, — ответил он мне. — Но начнем, пожалуй, с этого, — произнеся это, мэтр Скворцов слегка коснулся пальцем моего лба, отчего мир вокруг снова завибрировал. Пространство стало белым и густым, словно молочный кисель. Мне почудилось, что я проваливаюсь куда-то.
Внезапный шок парализовал меня на несколько мгновений, но когда я понял, что могу двигаться — все равно ничего не видел, кроме безграничной белизны, куда бы ни бросил взгляд.
— Удивительно, не так ли? — раздался голос, казалось, в моей голове и повсюду одновременно.
— Что это? — изумился я. — Где я?
Чья-то ладонь легла мне на плечо, и я ощутил, как мои ноги с размаху коснулись чего-то твердого. Обернувшись, я снова увидел мага, стоявшего рядом. Капюшон был откинут с его головы, а взгляд направлен прямо, будто он видел цель.
Сердце громко билось в моих ушах, а ладони стали слегка влажными от волнения.
— Все в порядке, — успокоил меня Скворцов. — Мы в твоем разуме.
— Где⁈ — изумленно воскликнул я, поскольку слова мага были похожи на бред помешанного старика.
Но Скворцов лишь таинственно улыбнулся и вытянул руку вперед.
— Зри, — молвил он.
— Я ничего не вижу, — отозвался я, и мой голос едва слышным эхом разнесся в пространстве.
— Если ты не научишься хотеть видеть, юный барон, то в магии тебе не место, — вразумительно заметил маг, щелкнув меня двумя пальцами по макушке. — Смотри внимательно.
Я уставился на белую пелену. В то место, куда указывал Скворцов, но сколько ни силился — тщетно. А Скворцов продолжал улыбаться, и эта улыбка казалась издевательской.
Значит, в чародеи мне не попасть, если не увижу?
В груди возникло острое жжение. Очень странное и неприятное чувство, будто мне под кожу запустили колючего ежа.
Я вперился в белую стену. Пытался пронзить ее взглядом. Казалось, что сейчас в том месте, куда направлено мое зрение, образуется дыра, но… ничего не происходило. Белым-бело, как зимой во время лютой метели.
— Ладно, так уж и быть, помогу, — сказал мэтр Скворцов и прикоснулся пальцем к моему виску.
И я увидел.
Глава 9
9
Мир вокруг разом преобразился. Мы стояли на широкой поляне, окруженной густым лесом. Под ногами стлалась высокая, пышная трава, словно здесь всегда было в изобилии и тепла, и влаги. Солнечный свет, пробиваясь сквозь кроны, заливал поляну, высвечивая каждый стебелек. Зеленое. Живое. Настоящее.