— Но как тогда подчинялись те руны, о которых говорил Скворцов? Они же тоже должны были быть на чем-то высечены?
— Не сбивайся с мысли. Давай закончим с тем, с чего начали. Все свои желания рунный маг передает через руны, после чего происходит трансформация энергии. Руны — это ключ, как тебе уже известно. Ключ к тому, чтобы сказанное тобой смогла понять магическая энергия. То есть я. Хочу тебя поздравить, Александр. Ты первый в мире человек и единственный рунный маг, который общался с магией. Ты даже не представляешь какое количество магов мечтало это сделать и пыталось выяснить как. А ответ оказался таким банальным — достаточно вживить себе в голову рунный камень.
— Ты знал об этом? — вырвался вопрос у меня сам по себе.
— Нет, кончено. Я есть энергия, не более того. И я обладаю всеми знаниями, которыми обладали твои предшественники.
А вот это хорошие новости! Значит я смогу беспрепятственно возвращаться в чертоги собственного разума и при необходимости узнавать нужные формулы, поднимать чертежи, что ускорит мой план по восстановлению науки и продвижению прогресса! Замечательно!
— Возвращаясь к вопросу о том, как подчиняются руны и где они находятся. На первый вопрос мой ответ таков: это битва твоей воли против воли руны. Да, у камня тоже есть собственная воля, которую он распространяет по округе, как ты уже догадался, и подавляет чужую. Если ты сможешь противостоять и перебороть камень, то победишь. И тогда еще один сигиль окажется в твоем личном списке, о котором никто не будет знать, если ты не захочешь и не расскажешь.
Ясно. Туз в рукаве и дополнительные возможности, о которых никому не следует знать. Но пока я не стал полноценным магом — мне нет смысла об этом даже мечтать. Что толку от бесконечной силы, если я не знаю как с ней управляться.
— Но как я могу противостоять воле Дикой Руны, если я уже проиграл битву? — осекся я, осознавая, что как только Рита потеряла контроль — все мы мгновенно пали под натиском Шепота.
— В каждом человеке, который находится здесь в округе теплится доля его личности. Его воли. Его сознания. И до тех пор, пока живо твое тело — ты можешь постараться воспротивиться. Тем более, когда ты только что закончил инициацию.
В последней фразе я услышал почти людские эмоции. Словно мне намекнули с усмешкой на губах, что настало время действовать.
Но… о какой инициации идет речь?
— О принятии руной человека и человеком руны, — подсказал голос. — Мы стали единым целым, Александр и теперь перед тобой открываются новые магические возможности, предел которым является лишь количество доступных рун и фантазия. Времени осталось мало, пора действовать. Прощай, Александр.
Что значит «прощай»?
Ощущение, что меня высасывает, будто бы пылесосом стало непередаваемо явственным. Или это пространство вокруг исчезало?
— Стой, нет, подожди! У меня еще куча вопросов! — крикнул я, но было уже поздно.
Я вернулся туда, откуда начал. Тьма и чернота.
Вот только теперь в этой черноте я был не один. В пяти-шести метрах от меня виднелся кристалл, который стоял там в центре старого Питера и пульсировал черными волнами энергии. Я видел они вяло перекатывались, словно по воде, хоть это и трудно передать словами.
Из моего солнечного сплетения вырвалась цепь толщиной с мизинец, окутанная белой аурой, и полетела в сторону кристалла с характерным звуком, после чего врезалась в него и рухнула на невидимый черный пол.
— Ну, и что теперь? — спросил я сам у себя, не понимая, что происходит.
В следующую секунду цепь резко дернулась и натянулась, как струна, едва не сбив меня с ног.
— А, вот что.
Я ухватился руками за цепь, пытаясь потянуть ее на себя, но тщетно. С усилием бульдозера невидимая сила тянула меня в сторону кристалла, где цепь окуталась черной аурой и стремительно двигалась в мою сторону.
— Это еще что за херня? — удивился я, глядя как белое свечение меркнет сантиметр за сантиметром.
Когда между мной и кристаллом осталось не более метра, сила притяжения исчезла. Я оказался буквально прикован к кристаллу, черная аура которого уже не так уверенно, но все еще однозначно побеждала мою.
И что случится, когда она достигнет моего тела? Я проиграю? Еще одно испытание?
В этот раз я вспыхнул почти мгновенно. И это был не просто приток внутренних сил и энергии на грани издыхания, нет. Это была концентрированная злость, копящаяся все это время.
Уперевшись ногами покрепче в пол, я попытался направить свою силу по цепи в сторону кристалла и на секунду увидел, что смог остановить черную волну. Мое тело напряглось так, словно я толкаю камень в гору, а вернее держу его, чтобы он не покатился обратно.
Но и не из такого выбирались уже. Я скрипнул зубами, злясь еще больше.
— Фиг ты угадал, — прорычал я, выпуская внутренний сконцентрированный поток ненависти прямо по цепи. — Хотел меня? На! Получай!!!
Белое свечение в секунду перекрасилось в огненно-рыжее и чуть ли не с лязгом ударилось в черноту. Вся цепь раскалилась и побелела, а моя энергия двигалась вперед, как солнечный свет, разгоняя тьму прочь. Только через полсекунды я осознал, что горит не только цепь. Горю и я сам.
Жар исходил из тела, но боли я не чувствовал. Только облегчение от того, что удалось освободить хоть на мгновение скопившиеся эмоции, что бурлили внутри столько времени и подавлялись. А теперь они играли мне на руку, ведь именно благодаря им моя воля выжить и победить была сильнее.
Красно-рыжая аура заняла всю цепь и врезалась в кристалл, охватывая его, словно огонь охватывает уголь. Сантиметр за сантиметром. От кристалла пошли дрожащие вибрации, а пульсации энергии стали мелкими частыми, будто бы он действительно содрогался, как промокший под дождем зверек. Но никакой жалости я не испытывал, а напротив — еще большую злость.
Мне хотелось подойти и схватиться за этот камень, сжечь его своей ненавистью, испепелить и оставить только пепел.
Почему хотелось? Я так и сделаю!
В два прыжка я оказался у камня, приложив к нему руки и исторг всю злость и ненависть, надеясь, что у меня получится воплотить в жизнь то, что очень хотелось.
Как там сказал голос самой магии? Границы есть только в моем воображении и количестве знаков. Но, сомневаюсь, что здесь, в пространстве магии они нужны. Должно хватить только воли и фантазии!
— Гори!!! — зарычал я, сцепив зубы.
— Что?
Граф Виктор Цепеш не понял, что случилось. Полы его плаща вспыхнули мгновенно, а вместе с ними и весь костюм, окутав мужчину огнем. Он едва успел подумать два рунных слова, чтобы выставить защитный барьер и защитить тело от ожогов, как почувствовал, что его схватили за грудки.
Оцепенев от непонимания о недоумения, Виктор Цепеш поднял голову и встретился со взглядом, полным пляшущего огня.
Никогда в своей жизни граф не ощущал такого сильного магического резонанса. Ни разу за всю службу при императоре он не видел такой ярости и ненависти в глазах, в которых было видно лишь пламя и ни одного зрачка.
Перед ним стоял демон, не иначе. Самый настоящий демон, объятый пламенем и поджегший его самого.
Граф ощутил, как у него на мгновение подкосились ноги, а сердце сорвалось с места и попыталось провалиться в пятки, чтобы оттуда найти выход и сбежать к чертовой матери.
— Гори, — прорычал Александр Кулибин ему в лицо и голос его искажался тысячей полутонов, отчего граф Виктор Цепеш внутри себя дрогнул.
Если бы была возможность кому-нибудь рассказать из старых друзей (коих уж давно никого не осталось в живых), он бы за стаканом импортного портвейна признался, что впервые в жизни испугался. Впервые в жизни ему, графу с титулом Имперского Кулака стало воистину страшно за собственную жизнь.
Он бы мог подумать об этом еще, но не успел, потому что в следующее мгновение врезался спиной в старую стену, пробив ее насквозь.
Энергия переполняла меня. Да. Сила. Ярость. Огонь. Я не понял, как получилось этого добиться, но это то, что Скворцов называл «спонтанной» магией. Это логичное умозаключение, потому что другого объяснения я найти не мог.
И не сильно получалось, потому что в голове была лишь одна мысль, которой противостоять не получалось: «сжечьцепеша сжечьцепеша сжечьцепешасжечьцепешасжечьцепеша».
Энергия била ключом, переполняя каждую клеточку тела. Всю скопившуюся усталость, как рукой сняло и я чувствовал себя просто прекрасно.
Цепеш в моих руках болтался, словно безвольная кукла, окутываемый огнем.
— Гори, — сказал я ему, глядя прямо в глаза, и пространство вокруг мужчины тут же вспыхнуло, повинуясь моему слову. Не дожидаясь, пока он отойдет от шока и непонимания, я решил действовать наперед и швырнул его со всей силы в здание, что находилось по левую руку.
Бетонная крошка и пыль прыснули во все стороны, поднимая облако, за которым не было ничего видно. Но меня это не смущало ни на грамм. Я подпрыгнул на месте, использовав огонь, что дышал из меня, как реактивный ранец, и подлетел в то место, куда бросил Цепеша.
Среди обломков его не было. Ясно. Значит успел прийти в себя и скрыться.
Рунический шар вылетел из-за угла и размозжил бы мне голову, если бы я рефлекторно не выставил перед собой руку. Тело реагировало быстрее, чем когда-либо, стоило мне только заметить минимальное движение краем глаза.
Я сжал руку в кулак, от чего оружие Виктора Цепеша пошло волнами, словно пустая жестяная банка из-под пива, которую раздавливают и выбрасывают в урну. Граф не стал терпеть, что его любимую игрушку ломают и ринулся в бой с подлыми фокусами.
Сноп извести и мелких камней полетели мне в глаза, с другой стороны, явно намереваясь запорошить обзор, вот только жар пламени, окутывавший меня, испепелил их еще до того, как они успели достичь глазного яблока.
Удар продолговатым предметом, напоминавшим кусок арматуры, я миновал, увернувшись в сторону и выпустил десяток мелких огненных игл в Цепеша. Он успел выставить магический барьер, но даже так несколько из них пробили защиту и ранили графа.