с, оставив после себя лишь пляшущие цветные пятна перед глазами и звенящую, почти оглушительную тишину.
Мы стояли завороженные, не в силах пошевелиться, боясь нарушить это равновесие. Я медленно опустил руку и посмотрел на наше творение. Руническое Ядро больше не сияло. Теперь оно просто спокойно лежало, как ни в чем не бывало.
Я перевел взгляд на своих товарищей. Они все еще стояли, как истуканы, с широко раскрытыми глазами. Руслан, кажется, стал меньше ростом, словно вжался в себя в ожидании неминуемого взрыва, который, к счастью, так и не последовал. Его лицо выражало смесь благоговейного ужаса и детского восторга.
Иван Кречет, приоткрыв рот, просто смотрел на Ядро, и я видел, как в его глазах, обычно суровых и стальных, плещется неподдельное удивление. Даже Михалыч, старый кузнец, повидавший на своем веку немало диковин, замер у наковальни, забыв про молот в руке, и с каким-то почти религиозным трепетом взирал на то, что мы только что создали.
А меня мучал один вопрос, а вернее сказать — интерес. Интерес как можно скорее взять это сердце руны и испытать его. Проверить на практике. Аж руки зудели.
— Что-то мне подсказывает, — начал Иван, нарушая тишину, царившую в кузнице, и нервно потирая руки, — что эту светящуюся штуковину лучше от греха подальше убрать. Подальше от огня, раскаленного металла и наших грешных, но таких нужных нам тел.
— И я о том же, — поддакнул Руслан, который уже пришел в себя после первого шока и теперь с опаской косился на Ядро, словно оно могло в любой момент снова выкинуть какое-нибудь светопреставление.
Я усмехнулся, но спорить не стал. Они были правы. Держать такой мощный, и, чего уж там, совершенно не изученный источник энергии в кузнице было… неразумно. Я бережно, двумя руками, словно новорожденного младенца, поднял Руническое Ядро с верстака. Оно было теплым, почти горячим, и все так же слабо вибрировало, отзываясь на мое прикосновение. Хотелось немедленно приступить к испытаниям.
— Пошли, — коротко бросил я Ивану и Руслану, направляясь к выходу из кузницы. — Кажется, у нашего болтливого друга скоро появится шанс доказать свою полезность. Или навсегда остаться дорогой подставкой для кружки.
Мы втроем, словно процессия, несущая священный артефакт, пересекли вечерний двор и вошли в мой рабочий кабинет. Хламники и мои крестьяне, попадавшиеся нам на пути, с любопытством и некоторой опаской провожали нас взглядами. Видимо, слухи о том, что барон и его кузнецы создали нечто «светящееся и гудящее», уже успели разлететься по аванпосту.
Войдя в свой кабинет, я первым делом подошел к столу, на котором все еще лежали чертежи, и аккуратно положил на них Руническое Ядро. Оно тут же перестало вибрировать, словно успокоилось. Затем я повернулся к черному, матовому кубу «Феникса», который невозмутимо стоял в центре комнаты, отражая в своей гладкой поверхности неровный свет свечи.
— ИскИн, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более деловито и спокойно, хотя внутри все кипело от предвкушения. — Где у данной модели находится отсек для подачи энергии?
— Со стороны задней крышки, барон, — тут же отозвался жестяной паршивец. И, конечно же, не удержался от ехидного комментария: — Я бы с удовольствием помог вам и указал точнее, но, увы, у меня нет рук. Вот было бы у меня тело…
— И крайне замечательно, что с твоим характером у тебя его нет, — буркнул я себе под нос, но достаточно громко, чтобы его акустические сенсоры уловили мои слова. — А то, боюсь, ты бы им нашел не самое лучшее применение.
Я обошел принтер сзади, если так можно выразиться, потому что сам из себя принтер в не активированном состоянии напоминал такой же гладкий черный куб. Поверхность казалась монолитной. Никаких видимых стыков, пазов, кнопок.
Ничего, что могло бы подсказать, где находится эта самая «задняя крышка». Я принялся ощупывать холодный, темный материал, водить по нему пальцами, ища хоть малейшую неровность, хоть какой-то намек на скрытый механизм.
Иван и Руслан стояли рядом, с любопытством наблюдая за моими манипуляциями. В их глазах читалось недоумение — для них это был просто большой, тяжелый черный ящик, и мои действия, наверное, казались им странными, почти шаманскими.
Думай, Саша, думай. Инженеры, создавшие этот шедевр, не могли не предусмотреть простой и логичный способ доступа к основным узлам. Должен быть какой-то секрет, какой-то ключ. Возможно, сенсорный? Или…
Мои пальцы наткнулись на едва заметное углубление, почти невидимое глазу, но ощутимое на ощупь. Я надавил. С тихим щелчком часть задней панели плавно отъехала в сторону, открывая моему взору то, что было скрыто внутри.
Отсек для источника питания был… впечатляющим. И пустым. Я увидел сложную систему разъемов, клемм, контактов. Часть из них была мне знакома — стандартные силовые разъемы для подключения внешнего электропитания, похожие на те, что использовались в моем времени для промышленного оборудования. А рядом… рядом было нечто совершенно иное. Массивное гнездо со сложной системой фиксаторов и контактов, явно предназначенное для установки того самого автономного термоядерного реактора, о котором упоминал ИскИн.
Именно в это гнездо, в самый центр, я и собирался водрузить свое собственное творение.
Я снова взял в руки Руническое Ядро. Оно снова отозвалось знакомой вибрацией. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, прислушаться к своим ощущениям, к той интуитивной связи, что возникла между мной и этой концентрированной магической силой.
Нужно было его… активировать. Дать ему команду. Но как? В прошлые разы вся моя магия была спонтанной, на пике эмоций. И постиг я эту сложную новую науку лишь едва-едва. А сейчас нужно было сделать это осознанно, контролируемо.
Кажется, пришло время сдать первый экзамен.
Я вспомнил чертежи. Подвижные сегменты, вращающиеся грани, комбинации рун… Мозг инженера пытался выстроить логическую последовательность действий. Но тут же внутренний голос, тот самый, что помог мне в схватке с Дикой Руной, подсказал — не думай. Чувствуй.
И я доверился ему. Мои пальцы сами собой начали скользить по граням Ядра. Я не знал, что делаю, не понимал логики своих действий. Просто следовал какому-то внутреннему, интуитивному порыву. Словно сама Магия, заключенная в этом камне, вела мою руку, подсказывая правильные движения.
Я нажимал на сегменты, на которых были выгравированы светящиеся руны. Они легко, почти беззвучно, поддавались давлению, уходя вглубь корпуса. Проворачивал грани, совмещая символы в неведомые мне, но, как я чувствовал, правильные комбинации.
И Ядро отозвалось. Оно снова вспыхнуло ослепительным, голубым светом, но на этот раз свет был не хаотичным, а ровным, пульсирующим. Оно загудело, но гул был не угрожающим, а низким, мощным, как от запуска двигателя внутреннего сгорания в каком-нибудь камазе. Оно поняло свою задачу. Затем свет так же плавно погас, оставив после себя лишь слабое, едва заметное голубоватое свечение рун.
Я открыл глаза. Сердце бешено колотилось, но не от страха, а от восторга. Получилось! Кажется, получилось… пока не проверим — не узнаем!
Дрожащими от напряжения руками я осторожно установил Руническое Ядро в пустой отсек принтера. Оно идеально вошло в гнездо, словно было создано для него. Раздался тихий щелчок фиксаторов. Я захлопнул крышку.
Несколько секунд мы втроем стояли, затаив дыхание, глядя на черный куб и ожидая чуда. Но ничего не происходило. Принтер молчал. Чуда не случилось.
— Кгхм-кгхм, — раздался из него знакомый звук металлического покашливания. — Откройте переднюю крышку, барон.
Мы с Иваном и Русланом переглянулись. Передняя крышка… Логично. Я снова подошел к «Фениксу», на этот раз с лицевой стороны, и принялся ощупывать его гладкую поверхность. Нашел такой же едва заметный паз, как и сзади. Подцепил его ногтем, и панель так же плавно отъехала в сторону.
За ней оказалась небольшая ниша, а в ней — несколько разъемов, похожих на USB-порты из моего времени.
Чуда не случилось. Принтер продолжал стоять, как неживой. Мы осторожно приблизились, заглядывая внутрь.
— А что это за красная круглая штуковина? — с детским любопытством спросил Руслан, протягивая к ней свой палец.
Мозг, увидев эту картину, выдал мгновенную реакцию, основанную на многолетнем опыте инженера и просто человека из двадцать первого века. «Ого, красная кнопка!». А большая красная кнопка, как я помнил по старым фильмам, научным лабораториям и даже некоторым промышленным объектам, никогда не сулила ничего хорошего. Обычно она означала либо «аварийное отключение всего», либо «запуск чего-то очень большого и, возможно, взрывоопасного».
— Нет! — выкрикнул я, инстинктивно бросаясь вперед, чтобы перехватить его руку.
Но было поздно. Палец Руслана уже коснулся гладкой, манящей поверхности.
Раздался тихий, мелодичный щелчок.
Троица чародеев-ренегатов, напоминавшая собой странствующий цирк, из которого сбежали все клоуны и осталась только самая мрачная и нелепая часть труппы, двигалась далеко за восточной границей. Земли здесь были дикими, пустынными, а ветер, гулявший по бескрайним степям, был единственным, кто решался говорить в полный голос.
Им удалось обойти стороной большой кочевой стан — хаотичное нагромождение шатров из шкур, дымящихся костров и недовольно блеющих овец. Лагерь расположился аккурат у восточной границы царства Старой Руссы, которую, как с удивительной для себя точностью помнил Ктул, возглавлял некий Олег Святославович Романович.
— К’тул, а почему там было так много людей? — пробасил Фтанг, с тоской оглядываясь на удаляющийся стан. Его необъятное лицо выражало глубочайшее разочарование. — И почему ты не разрешил мне пойти с ними поиграть в вышибалу? Я бы аккуратно. Честно.
Старик К’тул тяжело вздохнул, и этот вздох прозвучал так, словно сама древность жаловалась на несправедливость мироздания. Фтанг был замечательным магом-ренегатом. В том смысле, что он был замечательно большим и замечательно сильным.