– вы всегда сможете позвонить…
– Если проснусь, – пробормотала Павла глухо.
– Попробуйте принять легкое успокоительное…
– Хорошо. Спасибо.
Павла повесила трубку. На той стороне улицы, у входа в небольшой скверик, стояла и сияла на солнце великолепная, ухоженная машина.
Павла бледно улыбнулась.
Она дала понять незнакомой женщине, что ее утешения не произвели на Павлу никакого эффекта – но это было неправдой.
Произвели.
Произвели настолько, что, вернувшись домой, она первым делом прошествовала в свою комнату и тщательно, без всяких лишних мыслей застелила пугающую прежде постель.
– …таким образом процент результативной агрессии составляет на сегодняшний день три и восемь сотых процента. За последние десять суток выявлены двенадцать личностей, чья норма агрессивного поведения превышала установленное число в два и более раз… Десять ликвидированы. Двое находятся под усиленным контролем; все показатели за прошедшую декаду находятся в рамках нормы и позволяют охарактеризовать ситуацию в общем, как стабильную.
Сухощавый желтолицый человечек наконец-то поднял глаза от блокнота. Его треугольное лицо поразительным образом напоминало эмблему – эмблему Рабочей главы, вшитую в лацкан его строгого пиджака. Лицо как эмблема – выразительное и совершенно неподвижное.
Некоторое время длилась пауза. Люди, собравшиеся здесь за круглым столом, чего-то ждали. Но никто не хотел заговаривать первым.
– Спасибо… – пробормотал наконец грузный бородач, чье кресло казалось выше и внушительнее прочих. – А теперь… что ж. Теперь относительно антивиктимного поведения. Относительно этого дикого случая, который вы упомянули… Дикого, потому что максимальный зарегистрированный индекс антивиктимности… сто девяносто три, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, – негромко проговорила единственная женщина за столом, полная, с заурядной внешностью домохозяйки. И под обратившимися на нее взглядами продолжила прерванное занятие – шлифовку ногтей при помощи маленькой, тускло поблескивающей пилочки.
Человек с треугольным лицом и эмблемой на лацкане кашлянул, будто у него внезапно запершило в горле:
– В нашем случае – почти триста процентов, координатор.
Бородач поднял брови:
– То есть? Вы, надеюсь, полностью исключили случайность, ошибку, непреднамеренное искажение фактов?
Человек с треугольным лицом позволил себе обижено поджать губы:
– Рабочая глава не так часто ошибается, координатор.
– Следственный эксперимент?
– Вероятно, потребуется. Но… не в ближайшее время. Нанесение психологических травм, несовместимых с жизнью…
Сидящие за столом люди поерзали в креслах, устраиваясь поудобнее – так, как будто у всех одновременно затекли ноги.
– Не было ли нестандартного поведения со стороны хищника? – продолжал допытываться бородач. – Возможно, незавершенная агрессия? Или, наоборот, превышение допустимого индекса?
Его собеседник чуть приподнял подбородок:
– И нам приходил в голову этот вопрос. Специальное исследование подтвердило: хищник действовал стандартно, в рамках своей личной нормы агрессии. Она у него достаточно высока… Другое дело, что именно в этом случае превышение определить сложно – слишком нестандартная, э-э-э, ситуация. Но, надо сказать, этот человек сам пошел на то, чтобы дать информацию… На всякий случай мы взяли его под контроль.
– Поразительная предусмотрительность, – негромко проронила женщина. И положила пилочку на стол.
– Охраняющая глава чем-то недовольна? – поинтересовался человека с эмблемой.
Женщина подняла взгляд; на ее оплывшем, лишенном косметики лице сидели цепкие, как крючья, жесткие пристальные глаза.
– Охраняющая глава, – женщина говорила небрежно, по ее голосу можно было решить, что она говорит с подругой по телефону, – имеет сведения об утечке информации… скажем так, о возможности такой утечки.
Некоторое время было тихо.
– Так возможность утечки или утечка? – медленно переспросил бородач.
– Маниакальная подозрительность, – сказал человек с треугольным лицом, поглаживая свою эмблему, – есть необходимая принадлежность охраняющих структур… Факты?
Женщина помолчала, буравя его взглядом. Потом обернулась к бородачу:
– Охраняющая просит полномочий для работы с этой… внезапно возникшей проблемой.
– У нас возникла не только проблема, но и возможность, – негромко сказал мужчина, сидящий напротив.
У него было узкое, смуглое, чуть ассиметричное лицо, очень яркие, светло-зеленые глаза и низкий, уходящий на глубокие басы голос. Говоря, он не отрывал взгляда от экранчика карманного компьютера – там сменяли друг друга живописные цветовые сочетания.
– Я знал, что Познающая заинтересуется, – с напряженной усмешкой проговорил бородач.
– Да, координатор. Мы уже заинтересовались. Небывалый в истории случай, небывало высокие показатели… Познающая просит полномочий для себя.
– Исключительных, – вполголоса добавил бледный молодой человек, сидящий рядом.
– Естественно, – смуглый поднял брови. – Естественно, исключительных. Познающая способна позаботится и о наблюдении, и о безопасности, и о…
– Охраняющая выражает протест, – голос полной женщины оставался бесстрастным, но глаза блеснули так, что бородач в кресле нервно мигнул. – Это игра с огнем! Известные всем нам силы не упустят… А любая информация, каким-либо образом уплывшая от нас, рано или поздно попадет к ним.
– Факты? – обиженно повторил человек с треугольным лицом, обращаясь почему-то к пилочке для ногтей. – Факты, доказательства, подтверждающие факт утечки? Или будет, как в прошлый раз?
Смуглый наконец-то оторвал свои зеленые глаза от цветовых сочетаний на экране. Чуть усмехнулся; посмотрел на собственную руку, потом на полную женщину со взглядом, как стальной крюк.
– Нарушение человеческих прав… субъекта, – он загнул один палец на своей смуглой руке. – Нанесение травм, несовместимых с психическим здоровьем… – другой палец. – Репрессивные меры, противоречащие кодексу Триглавца… что еще новенького может предложить нам Охраняющая?
– Вам не следует говорить в таком тоне, Тодин, – нехотя огрызнулась женщина. – Вы прекрасно понимаете, что ваши исследования тоже не очень-то… Как, интересно, вы собираетесь работать? Путь к результату… к тому результату, который вас интересует…
– Который нас всех интересует, – холодно заметил смуглый.
Женщина оскалилась, и этот оскал страшновато контрастировал с мягкими чертами домохозяйки.
– Добрый Доктор использовал калечащие методы, – как ни в чем не бывало продолжал смуглый. – Мы надеемся… найти другой путь.
Женщина хмыкнула, всем своим видом обличая собеседника во лжи.
– Одно могу сказать с уверенностью, – на лице смуглого не дрогнул ни один мускул, – две главы вокруг объекта топтаться не будут. Или Познающая, или мы упускаем свой шанс.
Сделалось тихо. Человек с эмблемой Рабочей главы наконец-то уселся в кресло и облегченно откинулся на спинку – как будто дальнейшее его не касалось.
– Тодин, – медленно, будто раздумывая, спросил бородач, – вы действительно можете… получить ТОТ результат?
– Почти наверняка, – пробормотал зеленоглазый, глядя на светящийся экран.
– Вы понимаете, что это значит?
– Понимаю лучше вас! – глубокий голос смуглого прозвучал неожиданно резко. – Прекрасно понимаю, что… но если мы спрячем голову в песок – мы проиграем почти наверняка! Метод Доброго Доктора всплывет рано или поздно, а так мы могли бы… грубо говоря, найти противоядие. Исследовать механизм… Донор появляется раз в сто лет! ТАКОЙ донор! Такая возможность, а вы…
– Какой темперамент, – женщина криво усмехнулась. – Понимаю, почему ваши пациенты без ума от вас, Тодин… А пациентки в особенности.
– Вы мне льстите, – отозвался смуглый, мгновенно успокаиваясь. – Но в качестве довода это ваше замечание… уязвимо.
– Мы не сможем обеспечить герметичность информации, – женщина плотно сжала губы, сразу же потеряв сходство с домохозяйкой. – Охраняющая категорически против.
– Это ее естественное состояние, – устало пробормотал зеленоглазый.
– Не надо, Тодин, – раздраженно уронил бородач. – Все нервничают… Ваш проект действительно может быть связан с разрушением личности донора?
Зеленоглазый молчал.
Собравшиеся за круглым столом ждали его ответа – но он молчал, и отблески красок с экрана делали его молчание живописным, почти карнавальным.
Человек с лицом, как эмблема, складывал белый лист бумаги. Пополам, вчетверо, в восемь раз, в шестнадцать…
Женщина со внешностью домохозяйки барабанила ногтями по своей пилочке. На щеках ее горели красные пятна.
Бледный молодой человек за плечем зеленоглазого нервно сопел.
Двое угрюмых мужчин, сидевшие справа и слева от женщины, мрачнели все больше и больше.
По периметру большой круглой комнаты шла, опустив хвост, небольшая серая кошка.
Еле слышно урчал кондиционер.
– Начинайте, Тодин, – медленно сказал бородач. – Начинайте, но… в случае применения калечащих методов вам понадобятся специальные санкции. Обращайтесь в координатуру.
Женщина вскинула голову – бородач остановил ее движением руки. Сказал сухо, ни к кому в отдельности не обращаясь:
– Полномочия по факту антивиктимного поведения передается Познающей главе и господину Тритану Тодину лично. Познающая глава должна особенно заботится о сохранности информации и по возможности щадить человеческие права субъекта… Все, господа. До появления дополнительных обстоятельств вопрос полностью решен.
Человек с зелеными глазами откинулся на спинку кресла.
Если он и был доволен – внешне это не проявилось никак.
Глава вторая
Раздолбеж пробежался глазами по вороху ксерокопий, долго изучал ядовитую заметку в «Милых сплетнях», наконец, хмыкнув, поднял глаза на Павлу:
– Мало.
– Сколько было, – Павла прекрасно знала, что этим «мало» отзыв о ее работе не ограничится.