— Похоже, Ник «Инквизитор» сцапал новую жертву!
Это не вызвало в душе репатрианта никаких эмоций. Полицейские затащили его в камеру, приложили к стене и стали обыскивать. Из карманов было вынуто все, включая подарок Вике и пистолет. Пакет с продуктами, похоже, остался лежать на улице; кому-то крупно повезет. Тщательно выложив остальные вещи на широкий офисный стол, полицейские принялись стаскивать с него одежду. Причем один с аппетитом уплетал купленный банан. Затем, нагого, повели в следующую камеру, поменьше, с прозрачными стенами. Закрыв за ним дверь, пустили дезинфицирующий газ. Вытащили и сунули в руки арестантскую робу. Все это заставило окончательно прийти в себя.
— Примерь-ка новый костюмчик, — посоветовал тот, что заглянул в его глаза первым. Это был невысокий мужик лет сорока, его краснокожее лицо покрывали морщинки, словно он вот-вот засмеется. Рядом с ним стоял долговязый широкоскулый напарник с бледной, в противоположность коллеге, кожей и по-рыбьи бесстрастным взглядом, не выражающим ничего кроме холодной брезгливости. «Чистый», — подумал Марк, — «эталон настоящего гражданина». Выхолощенный, как манекен. Лицо этого человека казалось спокойным, как лицо палача, для которого смерть стала ежедневной рутиной.
Марк неуклюже напяливал робу. Провозился он с ней несколько минут, но полицейских это, казалось, совершенно не смутило. Когда Марк завершил облачение, высокий процедил:
— Отлично. Сэм, — и кивнул напарнику. — Сейчас побеседуем.
Напарник Сэм привычным жестом достал «уздечку» и накинул ее на руки Марку. Началось шествие под конвоем «на беседу». Марк прекрасно понимал, что его ждет, но почему-то это его не беспокоило; больше всего волновала судьба куклы.
Его провели в комнату, выполненную в светлых тонах, одну из стен которой занимало большое зеркало, а другие две — матовые перегородки из толстого стекла. За перегородками время от времени проходили люди, но оттуда не доносилось ни звука. Посреди комнаты стоял стерильно чистый стол, и два стула по обоим концам. Марка усадили на один из стульев. Обстановка почему-то напоминала ему операционную.
Полицейские остались стоять по стойке, заложив руки за спину. Затем в комнату вошел «хирург» — худенький человечек в очках. Человечек предстал перед Марком в форменным костюме Министерства Информационной Безопасности. Стекла очков сверкали от света ламп. Вытащив из портфеля папку, человечек уселся по другую сторону стола. Полицейские позади него не двигались. Чиновник раскрыл папку и сложил руки на коленях — стал читать. Читал он долго, внимательно, изредка переворачивая страницы. Остановившись где-то в середине, он вздохнул и произнес слабым голосом:
— Он что, немой?
— Нет, сэр! — с энтузиазмом гаркнул Сэм.
— Тогда пусть изложит все, что ему известно о людях, с которыми был задержан.
— Арестованный Марк Свенссон! Рассказывайте, что вам известно о людях, с которыми вы были задержаны, — как попугай повторил Сэм. Служебное рвение прямо-таки фонтанировало из него.
Марк неуверенно откашлялся. Осторожно посмотрел на чиновника — тот уткнулся в папку с таким видом, словно подследственного не существовало. По правде сказать, для граждан 1 категории их и на самом деле не существовало: они считали 3 категорию грязью, но при этом держались в рамках приличий.
— Я просто мимо проходил, — начал он, причем не столько ради того, чтобы поделиться информацией, а чтоб услышать собственный, сильно охрипший голос.
— Дальше, — сказал долговязый.
— Ну, я шел домой… и… я особенно не выбирал маршрут. В общем, я попал туда совершенно случайно. Я…это самое… Ну, в общем, я не совершал ничего такого. Ну, вы понимаете. Ничего противозаконного.
Чиновник ухмыльнулся. Сняв очки, он с зажмуренными веками стал декламировать:
— Марк Свенссон, 26 лет, гражданин 3 категории, срок гражданства истекает через два дня, образование среднее, без постоянного места работы, холост, детей не имеется, не адаптирован, состояние здоровья нормальное, уровень интеллекта чуть ниже среднего, сообщает, что якобы не совершал ничего противозаконного. А как он объяснит наличие в своих вещах запрещенного к обороту микрочипа концерна «Ти-Лэкс», при помощи которого можно взломать системы защиты Сети и вывести из зоны покрытия сотни мирных граждан, ввергнув их в пучину горя? А как он объяснит сведения о данном микрочипе в секретной шифровке повстанцев, обнаруженной в подкорке у одного из их лидеров при помощи гипнодопроса? И, наконец, как он объяснит отсутствие в его крови фермента капсул Счастья?!
Очки равномерно мотались в такт его дребезжащей речи, при этом он обращался не к Марку, а к офицеру-рыбине.
— Как?! — риторически вопрошал он, вскидывая ощипанные брови.
Марк сглотнул. Звук получился неожиданно громкий.
— Отказ от сотрудничества с Министерством усугубит вашу вину, а деятельное раскаяние — смягчит. Пусть Марк Свенссон обдумает это тщательнейшим образом, пока у него еще есть время. А пока у него еще есть время, мы зададим ему пару других вопросов. Верно?
— Мы умеем задавать правильные вопросы, — кивнул Рыбина, — такие, на которые хочется ответить.
— Первый вопрос. Существует ли душа?
— Да.
— Ответ неверный. Души не существует. Есть лишь высокоорганизованная материя. Параллельные линии пересекаются?
— Нет.
— Ответ неверный. Параллельные линии пересекаются. Это правда. Это — правда.
Офицер сделал два строевых шага, вытащил электрическую дубинку и пустил ток. На конце дубинки заплясала голубая дуга.
— Существует ли душа?
Марк переводил взгляд с чиновника на офицера полиции и обратно. Мысли тяжко ворочались в его отравленном транквилизаторами мозгу, не имея возможности найти подходящий вариант действий.
— Нет, — наконец сказал он.
Офицер шагнул вперед и ткнул дубинкой в живот Марку. Парня пронзила конвульсия. Офицер секунду подержал дубинку, потом отдернул. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице. И только после этого Марк почувствовал ноющую боль.
— Вы ответили на вопрос потому, что хотели избежать неприятных последствий. Это неправильно, — монотонно сказал чиновник, — Вы должны верить в то, что души нет, а параллельные линии пересекаются и не допускать никаких иных вариантов. Я повторю вопрос….
….Через час то, что осталось от Марка — тело истерзанного человека в бессознательном состоянии, унесли в камеру предварительного задержания и оставили до следующего допроса. Боль он перестал чувствовать уже после получаса истязаний, она настолько переполняла его существо, что воспринималась как данность. По-настоящему его мучили судороги, которые вызывал ток. Разряды заставляли тело выгибаться колесом. Нервные окончания и потом судорожно сжимались, вызывая ужасные боли. Еще пару часов после беседы с чиновником из Министерства его сотрясала дрожь. Боль отступала так медленно, что он боялся пошевелиться и вызывать новый ее приток. Ему казалось, еще немного — и легкие откажут, а глаза лопнут от внутреннего давления.
Вечером он почувствовал себя немного лучше и смог сесть на койке.
«Вот как прекрасен наш мир», — пришло ему в голову. — «Ложь, в которую верят, становится правдой». Марк с наслаждением прислонил затылок к холодной стене камеры и позволил себе расслабиться. Из-под койки выбежал здоровенный таракан, остановился, задумчиво пошевелил усами и торопливо скрылся под парашей. Это было самое значительное событие за весь вечер, если не считать попеременно возникающего и исчезающего шума, исходившего от труб. Те ныли, словно пораженный кариесом мастодонт.
Марк бездумно смотрел в противоположную стену, щупая взглядом каждую выбоину. Воспоминания вламывались в поток мыслей, как нос траулера в толщу льда. Лица, образы, силуэты. Недодуманные мысли, незаконченные поступки, все с приставкой «не». Привет от какой-то королевы. Что за королева? В городе может быть только одна, и то, она не реальней привидения. Бессмыслица…
— Экспедитором? — бесцветным голосом спросил клерк в отделе кадров, бегая глазами по строчкам резюме.
— Ну да, — сказал Марк.
— Срок действия вашего паспорта истекает через четыре дня, вы в курсе?
— Да.
— Вредные привычки?
— Нет.
— Состояние здоровья?
— Удовлетворительное.
— Притязания к уровню оплаты?
— Я открыт для предложений.
Клерк что-то черкнул карандашом в резюме.
— Хорошо. Вы занесены в нашу базу данных. Как только мы примем решение, сразу же свяжемся с вами. Только вот паспорт…
— Как истечет срок действия, так сразу же и поменяю, — пожал плечами Марк, — по-моему, это не проблема.
— Ну да. В общем, всего наилучшего, — клерк растянул губы в вымученной улыбке.
Марк вышел на улицу, подсчитывая в уме убытки — на проезд, покупку информационной полосы, распечатывание резюме. Это было уже двенадцатое собеседование за последнюю неделю. Осечку в данном случае он понял уже с первых секунд появления в фирме — по лицу того «белого воротничка». Случалось, что он подходил по всем параметрам, и не брали. В некоторых организациях его готовы были принять, но он всякий раз просил время, чтобы «подумать». Мизерного пособия по безработице совершенно не хватало на пропитание, не говоря уже о плате за комнату, услуг водопровода, отопления и предоставления энергии. Тем более жил он не один.
Вика ничего не умела делать по дому. Между тем, нужно было постоянно следить за чистотой одежды, хоть иногда убираться в комнатах и готовить пищу. Если уж быть честным, Вика вообще мало что умела. Только сидела весь день у компьютера, создавая программы, общаясь с неведомыми друзьями, решала неведомые ему, простому рабочему парню с окраины задачи. Хрупкая девочка с невыразительными чертами лица и почти прозрачными глазами, в которых отражался этот невзрачный мирок. Слишком серьезная, слишком умная, слишком… не такая, как все. Поэтому Марк не мог позволить себе роскошь наподобие круглосуточной сменной работы с дежурствами по три-четыре дня. Нужно было что-то, недалеко от дома, чтобы после работы не задерживаться, чтобы зарплату платили вовремя. Марк понимал, что это из разряда утопий. Но продолжал с какой-то звериной упорностью рассылать свои резюме в конторы по соседству, зная, что никогда его туда не возьмут. Посочувствуют — да. Посоветуют обратиться вот сюда и вон туда — возможно. Не обратят внимания — наиболее вероятно. Пошлют подальше — почти предсказуемо. Но на работу не возьмут. Потому что он — третий сорт.