— Алеш, не пугай нас с бабушкой так больше, — серьезно выговорила ему девочка и прижалась к его руке.
Он обнял обеих и притянул к себе.
— Ничего, родные, ничего. Мы прорвемся. Обязательно прорвемся, — проговорил он.
Из потока лавы всплывали островки, и это был единственный путь на другую сторону. Его нейросеть отсчитывала промежутки, чтобы определить оптимальный маршрут. Только места на островках хватало для одного, а их было трое. Просидев полчаса, Прокс решительно поднялся.
— Я буду вас переносить по одной, — сказал он. — Сначала Аврелию, потом тебя. — Он посмотрел на скривившуюся от недоверия старуху и, успокаивая, погладил ее по плечу. — У тебя имя есть? — спросил он.
Та снова показала полупустой рот в улыбке:
— Зови, как прежде, — Старуха. Неужели и меня мужчина будет носить на руках? — и громко засмеялась.
— Ничего, родные, прорвемся, — повторил он, поднял девочку и смело прыгнул на первый появившийся островок. Вслух отсчитал до восьми и прыгнул в сторону. Островка еще не было, но он знал, что в следующий миг тот появится, простоит одну риску и исчезнет. За это время он должен будет перепрыгнуть дальше. За его прыжком наблюдала старуха, которая не смогла сдержать крика, увидев прыжок Прокса в горящую пасть лавы. Но тот приземлился на внезапно появившийся остров и тут же прыгнул с него на другой. Скафандр хумана дымился, а девочку укрывало ледяное облако, и от них обоих поднимался густой пар. Лесная эльфарка видела, как ловко и уверенно хуман преодолевает кипящую лаву, и в беспокойстве теребила край порванного старого платья. Но когда он оставил девочку и стал возвращаться, она успокоилась. Забралась к нему на руки, вздохнула и крепко обняла за шею.
Переправившись, Прокс поставил эльфарку на землю, а сам сел. Ее платье почти сгорело, лицо и руки были в волдырях.
— Отдохнем, подлечимся и двинемся дальше, — сказал он. Приложил аптечку к телу старухи и закрыл глаза. Эти переходы дались ему нелегко. Его сердце каждый раз сжималось от страха, когда он совершал очередной прыжок.
— Отдохни, родной, мы прорвемся. — Девочка с нежностью погладила Алеша по плечу.
Через час они тронулись дальше, вошли в сумрак нового прохода и стали подниматься. Едва заметная дорожка плавно извивалась, как бы закручиваясь вокруг горы, и постоянно вела вверх. Алеш подумал, что, может быть, это будет конец пути и испытания уже закончились, такая слабая надежда придавала ему силы, ведь они поднимались из глубины преисподней. Так казалось ему, пока они не остановились перед двумя небольшими дверями. На каждой была надпись. На левой он прочитал: «Зайди сюда, принеси в жертву спутника, и тебе Курама откроет проход на волю».
На правой было написано: «Продолжи путь, если ты смел».
— Принеси в жертву меня! — услышал он голос старухи за своей спиной. Медленно обернулся и задумчиво ответил:
— Еще два трика назад я это бы сделал, не задумываясь. А теперь нет, не буду. Пошли!
Он решительно открыл правую дверь и шагнул в неизвестность.
Нехеец черт-те где
Мы стояли у проема огромных бронзовых ворот, одна створка которых валялась на каменном полу, другая, повиснув на одной петле, была широка распахнута. Вот он, Мертвый город. Город мастеров прошлого, город, который в спешке покинули дворфы. Мы дошли до него за полдня.
Когда все проснулись, то в немом ужасе уставились на меня и на растерзанное тело Пятницы.
— За что ты его так, Худжгарх? — спросил подошедший Грыз. Как самый старший из орков и фаталист по складу души, он принял меня как неизбежное зло, которому надо служить, раз такова воля Отца. Но и он не мог понять, за что так сурово наказана их игрушка.
— Это не я. Его так разделали исчадия, которые притворялись гномами. Сходи посмотри за камнями, — показал я ему головой. — Они усыпляли неосторожную жертву и поедали ее. На месте дзирда мог оказаться один из нас. Он просто лежал с краю, ближе к ним.
— Я им сразу не поверила, — сказала Чернушка, — и не хотела спать! — Она заморгала глазами, понимая, что сказала глупость, так как уснула вместе со всеми.
— Грыз, — обратился я к гаржику, — идите освободите проход для быков, заодно и посмотрите.
Орки ушли, быстро разобрали часть баррикады и вернулись подавленные. Я нацепил на куртку девушки амулет, который уже не пригодится неудачливому Пятнице, похлопал ее как друга по плечу и улыбнулся: «Ничего, подруга, прорвемся». Правда, улыбка у меня вышла кислой, натянутой, мне было трудно избавиться от гадостного впечатления, которое на меня произвела смерть дзирда.
Спускались мы осторожно. Как только я замечал красные точки на сканере, переходил в боевой режим и уничтожал все живое, что попадалось под руку. Я уже понял, что никаких беглецов из разгромленного поселка тут не будет, все они закончили свой путь к свободе в животах исчадий. Но сами исчадия ничем не отличались от гномов. Только в момент опасности у них менялось тело, на нем вырастали пластины, руки превращались в лапы с длинными когтями.
Встречались тут исчадия разные — и на четырех лапах, и прямоходящие, как рептилоиды. Были они очень подвижны, сильны и быстры, но им все равно не хватало скорости противостоять мне в боевом режиме. Какие катаклизмы или мутации смогли создать этих чудовищ и почему они не переходили границу камней, я, сколько ни думал, понять не мог. Возможно, ответ был внизу, в этом забытом всеми богами месте.
Город, словно живой, встречал нас настороженной тишиной, эманациями злобы, отвергая и желая прогнать прочь. Сквозь беззубую пасть хищно распахнутых ворот пробивался свет древних светильников, повсюду валялись обломки костей, части скелетов, лишь отдаленно напоминающих человеческие. А там в глубине, на забытых улицах и площадях, собирались многочисленные стаи омерзительных до дрожи тварей. И вот туда мы должны пройти, чтобы постараться выбраться из западни.
— Входим и, не останавливаясь, следуем за мной, — приказал я. — В стычки не встревать, держать общую защиту. Чернушка, ты рядом со мной, действуешь только по моей команде. — Я внимательно, но быстро окинул взглядом напряженные лица орков и грессы.
«Все, стоять больше нельзя, твари собираются со всех уголков города, как будто у них есть единая система оповещения, а дальше навалятся скопом и просто задавят массой, — подумал я. — Наше спасение в скорости и напоре».
Отбросив прочь всякие сомнения, я решительно направился в проем ворот. Шел я быстро, сверяясь по карте. Сейчас надо направо, пройти квартал до большого здания, от него еще раз направо.
Впереди выскочила стая четвероногих. Радостно завыв, они устремились на нас. Не выходя в боевой режим, послал два усиленных торнадо и по образовавшемуся проходу стремительно побежал вперед. За моей спиной, громко мыча от охватившего их страха, тяжело стуча копытами по каменной мостовой, бежали быки. Оборачиваться и проверять, все ли на месте, времени не было. Вот и здание — большое, но приземистое, со слепыми глазницами пустых окон, с какими-то барельефами на стенах. Рассматривать некогда, обогнуть его и повернуть направо. Навстречу высыпала большая толпа тварей, частично успевших преобразиться, частично нет, и они с воем и уханьем кинулись к нам. Торнадо не поможет! Режу вену и бросаю пригоршню крови в сторону исчадий. Тут же ставлю купол Шизы.
«Багровый восход» ярким шаром солнца вспыхнул на мгновение далеко впереди. В его вспышке испарились ближайшие монстры, а остальных, кто рвался к нам, разметало по округе. Порыв горячего воздуха врезался в щит и, обтекая его, устремился нам за спину, уничтожая преследователей.
— Вперед! — скомандовал я, снимая щит.
— Стой, Худжгарх! Мы ослепли! — прокричал мне в спину орк.
— Твою дивизию! — Я понял, какую ошибку совершил. Мне надо было всех предупредить, чтобы закрыли глаза, а теперь мы теряли такое драгоценное время из-за моей оплошности.
— Быки не хотят идти, Худжгарх! — почти простонал Грыз.
— Бросайте их! Дальше идем пешком! — приказал я.
На сканере уже не было пустого места, все затопила половодьем разлившаяся краснота, только с тыла оставалось еще пустое пространство. Исчадия, контуженные взрывом, на несколько долгих мгновений остановились.
— Назад! — закричал я. — Поворачивайте назад! Будем обходить тварей, — и пролетел пулей мимо орков, схватил замершую грессу за руку, потащил обратно.
Но ни влево, ни вправо нам уйти не дали. Из всех щелей, подворотен и домов вылезали мерзкие чудовища и, яростно рыча, на всем ходу устремлялись к нам. У нас оставался один относительно свободный проход — к выходу из города. Туда, откуда мы и пришли. Отбиваясь от наползающих тварей, прочищая себе проход вперед, мы медленно, но неуклонно приближались к воротам. Ни о чем другом я думать не мог. Мне нужны спасительные ворота, узкий участок фронта, где можно держать оборону и подумать, что делать дальше. Запасы энергии у амулетов орков скоро придут к концу, и тогда мы будем открыты для нападения с флангов, а выстоять в рукопашной схватке против бесчисленных полчищ мы не сможем. Поэтому вперед и только вперед.
Я сделал последний рывок и, пропустив отряд мимо себя, не жалея крови, запустил «кровавый туман».
Большое вязкое облако, распространяясь клубами, охватило улицу, окрестные дома и прилегающие переулки. Твари врубились в него, как в кисель, и заметно замедлили свое движение. Толпа уплотнялась, и исчадий становилось все больше и больше.
— Закрыть глаза! — крикнул я своим. — Нате, гады, получите! — выплеснул в дикую орду чудищ две пригоршни крови и активировал «багровый восход».
Того, что вместе с кровью из вен полыхнет «кровавый туман», я не предполагал. Но именно это и случилось. Полыхнуло так, что затрясся сам город. Косо висевшая створка ворот улетела прочь и ладно хоть не прибила кого-нибудь из наших. Нас тоже подхватил порыв и оттащил метров на пятьдесят от входа. Несмотря на защиту, мы все попадали, контуженные. В голове гудело, из носа текла кровь, орки и гресса лежали без сознания. Что творилось в городе, я не видел, мой взрыв потушил все ближайшие огни. Но возникла еще одна проблема. Я задыхался. Вспышка выжгла запасы кислорода, и дышать практически было нечем. Еще один такой взрыв, и мы тут задохнемся вместе с исчадиями на радость его величеству — и город свободен, и человека нет.