о момент начинали не просто кашлять кровью, а буквально фонтанировать. Кожные покровы стремительно бледнели, а животы надувались так, что аж натягивались ремни кирас. Раньше я бы не взялся судить о механике этого процесса. Но после длительной практики в подвале Насшафы, предполагаю, что причиной тому стали сильнейшие спазмы, приводящие к расслоению аорты и обширным внутренним кровотечениям.
Иными словами, зрелище было ничуть не менее отталкивающим, нежели кулинарные опыты алавийских псов. Но я не мешал. Чем злее будут мои последователи, тем меньше вопросов у них вызовут мои действия. А тяжелых решений в будущем предстоит принять ещё немало.
Когда деревня была полностью освобождена от присутствия врага, я по памяти нашел дом той девушки, которая помогла мне заштопать одежду. Не то чтоб я всерьёз рассчитывал на то, что её семья спаслась, но вдруг.
Жилище оказалось пустым. Внутри бардак — всё перевёрнуто вверх дном, глинобитная печка в углу расколота ударом чего-то тяжелого, нехитрая мебель порублена на щепки, окна выбиты. А у дальней стены я нашёл желеобразную лужу крови. Остались ли у меня после увиденного хоть малейшие сомнения в участи, постигшей здешних жителей? Отнюдь. Она явно была жестокой и незавидной. Вновь судьба сурово наказала людей, чей путь пересёкся с моим всего лишь мимолётно. Неужели я в самом деле несу окружающим только горе и смерть? Или это просто сам мир такой безжалостный? Чёрт, я даже и не знаю. Но так и суеверным стать недолго…
Глава 5
Зима в Южной Патриархии была совсем не похожа на ту, которую я знал по прошлой жизни. Здесь снег если и выпадал, то раз в столетие. Да и то на денёк другой. Температура воздуха держалась в пределах плюс пятнадцати градусов. Если выглядывало солнышко, то и до двадцати поднималась. Однако нынешнее время года всё равно нельзя безоговорочно назвать тёплым. Пока небо оставалось безоблачным, проблем не было. Но стоило подняться пронизывающему ветру, стоило разойтись дождю, и путешествие оборачивалось сущей пыткой. Одежда промокала за считанные минуты. Плащи становились тяжелее лат. Лошади дрожали под попонами и жалобно ржали. Дороги размокали моментально, превращаясь в трясину.
Слава богам, что озарённые легко могли справиться со всеми этими напастями. Согреть лошадей, высушить одежду или осушить проблемный участок пути можно было парой плетений. Иначе даже не представляю, насколько бы затянулась поездка. Однако это не означало, что у нас имелись основания для хорошего настроения. Напротив, Безликие зябко кутались в плащи, а лица их были мрачнее нависающих над нами туч. Да и я от них недалеко ушёл, чего уж скрывать.
Когда за очередным поворотом нам повстречался довольно крупный отряд чернодоспешных воинов, заблокировавших дорогу, мои спутники заметно оживились. Кто-то зло ухмыльнулся, другие красноречиво хрустнули пальцами, третьи просто подобрались в седле, готовясь к схватке.
Молдегары уходить отсюда в ближайшие дни явно не собирались. Они окопались тут основательно, возведя временные укрепления вдоль тракта, и надёжно контролировали подходы к городу. Уверен, такую картину можно было наблюдать с любой стороны Клесдена. Так что абсолютно неважно, откуда бы мы двигались.
Враги засекли нас сразу же, и в лагере алавийцев наметилось оживление. К тому моменту, когда мы приблизились к ним на дистанцию магической атаки, нас встречал уже ощетинившийся копями строй.
— Стоять, грязь! — разборчиво, но с отчетливым акцентом прокричали нам. — Немедленно спешиться, иначе превратитесь в пепел!
В качестве подкрепления своих слов, из гущи молдегаров в небо вылетел яркий светящийся шар, который взорвался в воздухе, напугав лошадей. Мы с Безликими переглянулись, и высвободили ноги из стремян. Попутно я сделал знак Гимрану нор Лангранс, чтобы он взял роль переговорщика. В бою парень себя проявил неплохо. Не дрогнул, не сбежал, сражался до последнего. Если у него еще и котелок варит, то он может стать достойной заменой экселенсу Несту.
— Господин, мы всего лишь путники! Разрешите нам пройти! — прокричал озарённый, выступая на пару шагов.
Монолитный строй плечистых молдегаров расступился, пропуская тощего, будто молодая ива алавийца. Темноликий с сомнением осмотрел наши одежды, сбрую, клинки на поясах, и пришел к выводу, что на крестьян мы вообще не похожи. А вот на воинов — очень даже. Причем, сословных, а не каких-то ополченцев. Собственно, я изначально не питал надежд на бескровный исход. И не только из-за алавийских псов, которые нас не пропустят, но и потому, что мои люди сами не захотят оставлять врага в живых.
— Заткнись и подходи сюда! — скомандовал Гимрану темноликий.
— Один? — совершенно спокойно уточнил нор Лангранс.
— По одному! – мелькнула многообещающая улыбка на физиономии альвэ. — Оружие скидывайте сюда, лошадей вяжите у ограды!
Озарённый сделал несколько шагов вперёд, но не дойдя до указанного место остановился.
— У меня встречное предложение. Не задерживайте нас, господин, и мы просто пройдем дальше.
— Я сказал, закрой пасть, грязнорожденная тварь! — прорычал алавиец. — Считаю до трёх! Если до того момента ты не будешь стоять на коленях подле меня, то умрешь!
— Господин, я же… — начал было нор Лангранс.
— Один! — перебил его криком альвэ.
— Подождите…
— Два! — темноликий вскинул ладонь, в которой закрутилась конструкция из истинных слогов, видимая из всех Безликих лишь мне.
— Вы ведь даже не имеете понятия, кто мы… — печально вздохнул Гимран.
— ТРИ!
Милитарий бросил в нас боевое плетение. Его желтые глаза провожали заклинание, летящее прямо в наш отряд. А спустя половину секунды чары разлетелись ворохом зелёных искр, встретив на пути энергетический барьер, выставленный Гимраном. Темноликий в удивлении распахнул рот и только сейчас осознал, сколь опрометчиво было выходить на открытое пространство. О том, что в прибывшем отряде окажутся озарённые он, вероятно, не подумал. А то, что абсолютно каждый из нас будет операрием, не мог предположить и в самых смелых думках.
Ещё не понимая, насколько дерьмово обстоят дела у него и вверенных под его командование солдат, алавиец резво кинулся вырисовывать контуры защитного «Покрова», отступая назад. Я же без зазрения совести бездействовал, предоставляя своим спутникам разбираться с этой проблемой самостоятельно. Хотел посмотреть на то, как будут действовать мои люди без прямого руководства.
Благодаря магическому зрению, я видел, что желтоглазый практически закончил плетение. Оно уже готово было сорваться с его ладоней. А потом… потом самонадеянного колдуна снесло ответным залпом заклинаний, выброшенных с двух десятков колец. Темнорожего ублюдка просто порвало в клочья, а заодно смело и дюжины три молдегаров за ним.
Дальнейшая расправа над алавийской заставой была быстрой и жесткой. Безликие лихо вскочили в сёдла и пришпорили коней. Они мчались по тракту и обочинам, расходясь веером. Их черные плащи хлопали на ветру словно крылья хищных птиц. Их заклинания разили метко, превращая вражеских воинов в головешки, кучки плоти и перекрученное месиво из крови и костей. Что ни говори, а два десятка милитариев это грозная сила. А уж если они еще и обучены должным образом, то против них не всякий кардинал из Капитулата рискнул бы выйти. Ну, мне так думается.
Для моего отряда это была даже не схватка. Скорее тренировка с живыми манекенами. Молдегары попытались организовать подобие обороны. Одни тщетно пытались прикрыться толстыми щитами, другие метали копья, некоторые целились во всадников из арбалетов. Но любой хоть сколь-нибудь многочисленный очаг сопротивления переставал существовать, стоило туда влететь «Матрёшке» или обычным «Объятьям ифрита». Без магической поддержки пехота альвэ превратилась просто в беспомощных детей.
По моим прикидкам на уничтожение двух сотен бойцов Капитулата отряд затратил около пяти минут. Я же за всё время не сотворил ни единой проекции. Военно-тактическая подготовка, фундамент которой в моём братстве заложил Лиас с другими ветеранами Корпуса Вечной Звезды, в очередной раз показала себя прекрасно.
Перебив всех молдегаров, Безликие принялись жечь временные постройки в лагере. И успокоились озарённые только тогда, когда всё вокруг полыхало, невзирая на крапающий с неба дождь.
— Простите меня, экселенс, — возник рядом со мной Гимран. — Я не смог решить ситуацию бесконфликтно.
— Я тебя не виню. Иначе быть и не могло, — равнодушно пожал я плечами.
Магистр взглянул на меня, будто бы пытаясь проникнуть в мои мысли. Но по моему непроницаемому и отстранённому лицу ничего нельзя было понять, шучу я или говорю серьезно.
Побросав тела убитых (вернее, то, что от них осталось) прямо под открытым небом, я повёл отряд дальше. И до самого Клесдена мы больше не встретили препятствий. Похоже, что та сожжённая нами застава была чем-то вроде контрольно-пропускного пункта на подходах к городу. Так уж вышло, что Клесден не имел крепостной стены, как Арнфальд. В случае нападения основой обороны должны были стать три цитадели, возведённые ближе к центру. В одну такую я когда-то ездил лично, чтобы записаться добровольцем в армию Патриархии. Так что стратегия захватчиков меня не удивила.
И вот мы добрались до окраин Клесдена. Я в первое мгновение даже не узнал родной город Ризанта. Он и так на меня положительного впечатления никогда не производил, а сейчас и вовсе удручал. Покинутые дома заунывно скрипели на ветру ставнями. Местами проглядывали пепелища. Не раздавалось привычного собачьего лая, не сновал по улочкам рабочий люд. Только серость и запустение.
— Надеюсь, они не вырезали весь город так же, как сделали с той деревенькой, — буркнула Исла.
— Вряд ли у темнорожих ублюдков настолько хороший аппетит, — без особой уверенности отозвался кто-то позади меня.
И тут, словно бы в издевку над нами, дорога привела нас к просторному пустырю сплошь утыканному кривыми жердинами с полуразложившимися головами. Женскими, мужскими, старческими, детскими. Захватчики рубили шеи всем жителям без разбора. И я не уверен, что нам захочется знать, что алавийцы сделали с телами.