Ветеран
Его встречаешь утром рано
В простом рабочем пиджаке.
Значок нагрудный ветерана,
Часы «Победа» на руке.
Победа.
Подвига вершина.
Был тяжек путь к тебе и крут,
Но так прочна твоя пружина,
Что сорок лет часы идут!
Петр Ойфа
Старая песня
Поет мальчишка песню
В военном городке,
Поет о трех танкистах,
Коньки на ремешке.
Кокарда офицерская
Отцовская на нем,
На сереньком околыше
Над смятым козырьком.
Поет на память с голоса,
Не все поняв пока,
Что слышал и запомнил он
От старшины полка.
Для старшины та песенка —
Хорошие слова.
Он на нее, тревожную,
Имеет все права.
Та песня, песня-молодость
Его военных лет.
И нынче с ним в полку живет
Ее простой сюжет.
Три раны, три смертельных,
А памятник — один.
В предместье Ленинграда
На старый танк глядим.
Три карточки, три разных,
В альбоме есть одном.
Мальчишка смотрит в праздники
Отцовский тот альбом.
А старшина по службе,
Отец его, с утра —
На дальнем танкодроме,
Где стужа и ветра.
Отец приходит вечером,
Мальчишка ждет, не спит.
С отцом за поздним ужином
Как равный с ним — сидит.
У старшины-сверхсрочника
И сны накоротке.
Поет мальчишка песню
В военном городке.
Сергей Орлов
Гвардейское знамя
Мы становились на колени
Пред ним под Мгой в рассветный час
И видели — товарищ Ленин
Глядел со знамени на нас.
На лес поломанный, как в бурю,
На деревеньки вдалеке
Глядел, чуть-чуть глаза прищуря,
Без кепки, в черном пиджаке.
Гвардейской клятвы нет вернее,
Взревели танки за бугром.
Наш полк от Мги пронес до Шпрее
Тяжелый гусеничный гром.
Он знамя нес среди сражений
Там, где коробилась броня,
И я горжусь навек, что Ленин
В атаки лично вел меня.
* * *
В заздравной дате государства,
Отмеченной календарем,
Еще дымится снег январский,
Кинжальным вспоротый огнем.
Еще цветет над Ленинградом
Салют, качается в глазах
Во имя снятия блокады
На улицах и площадях.
Не всё, что было, бронзой стало
И медью литер прописных,
Хотя уже, как зубров, мало
Участников боев живых.
И тех блокадников, которым
За девятьсот ночей и дней
С тех пор обязан жизнью город
И ратной славою своей.
Все то, что было, — с ними рядом.
Им кажется — еще вчера
На Невском падали снаряды,
Звенели в небе «мессера»,
В снегу по пояс шла пехота,
Жизнь хлебным мерилась пайком,
Но им не то что нет охоты
Сегодня вспоминать о том,
А нечего добавить словом
К молчанью павших дорогих,
Где снег, не ведая о славе,
Летит из года в год на них.
В соседях ближних, в землях дальних
Сильнее слов любых гремит
Молчание мемориальных
Гранитных пискаревских плит.
Глеб Пагирев
Страницы времени
Мы в юности записок не вели,
и, лишь пройдя через бои-пожары,
по памяти, но честно, как могли,
солдаты написали мемуары.
И людям больше скажут обо мне
не кирпичи, что я таскал на стройке,
не подвиг, совершенный на войне,
а эти, мной написанные, строки.
Листай страницы времени — и вновь
тревожным светом озарятся лица,
сквозь гимнастерки просочится кровь
и под рукой железо раскалится.
На встрече ветеранов
Победный гром давно умолк
над городами, нами взятыми,
но все нам помнится тот полк,
в котором были мы солдатами.
Как эти годы далеки —
с боями, с первыми утратами!
Своим сединам вопреки
давай останемся солдатами.
Не оскверним своей души,
не станем торгашами-хватами,
пускай торгуют торгаши —
давай останемся солдатами.
Кто рядом с нами умирал,
не все в земле, не все за штатами:
тот генерал, тот адмирал,
а мы останемся солдатами.
Нам не вернуться в прежний полк,
не постоять в строю с ребятами.
Не плачь! Мы выполнили долг,
и мы останемся солдатами.
Сергей Погореловский
Советский солдат
Над вольным Дунаем,
Над славным Днепром
Душевные песни
Слагают о нем.
В нагорных лесах,
На просторе долин
Его вспоминают
И чех, и румын.
— Пылало село, —
Вспоминает хорват, —
Он кинулся в пламя,
Советский солдат!
Из хаты горящей,
Из дыма-огня
Он вынес, отважный,
Мальчонку — меня!
Словачка сказала:
— И мне он помог —
Озябшей, голодной
Дал хлеба кусок.
Назвал по-отцовски
Дочуркой своей.
Шутя подмигнул мне:
«Гляди веселей!»
Вздохнула румынка:
— Был яростный бой,
Меня от осколка
Прикрыл он собой...
Убит, он лежит
Под холмом у села.
Калина над ним
Поднялась — расцвела.
— Нет, — молвил болгарин,
Он жив, не убит!
Я видел его:
Он в дозоре стоит.
Стоит он в дозоре,
И зорок и смел,
Чтоб мир потревожить
Никто не посмел!
Красные следопыты
На сельскую почту
Приходят ребята.
Письмо заказное
Найдет адресата.
В столицу доставят
Его почтальоны.
Письмо прочитает
Министр обороны.
Вновь списки просмотрят,
За записью запись...
И вот они —
Имя,
Фамилия,
Адрес!
И станет в колонну
Героев несметных —
Еще один встанет —
Посмертно.
Бессмертно.
Надежда Полякова
Берег юности военной (Из цикла)
Были пляжи пустые,
Волн веселая прыть.
Все друг другу простили,
Но не можем забыть
Эти резкие тени
На примятом песке,
Эти гроздья сирени
В задрожавшей руке.
Сколько б ни было горя,
Пересилим беду,
Вспомнив Рижское взморье
В сорок пятом году.
Счастье жить нам досталось,
Отгремела война.
Наша юность, казалось,
Бесконечно длинна.
* * *
Пришли ко мне вчера однополчане,
Подружки с сединою на висках.
Мы обнялись, всплакнули, помолчали
И стали говорить о пустяках.
Боль о минувшем памятней и резче,
Ее годам засыпать не дано.
Но многое при нашей давней встрече
Припомнено и обговорено.
О жизни зная меньше чем о смерти,
Мы в двадцать лет закончили войну.
Какой хотите меркою измерьте —
Вам не измерить нашу глубину.
Из нас иные и гнезда не свили,
Подбитые, как птицы, на лету.
И чтобы вы о нас ни говорили —
Вам не измерить нашу чистоту.
Вот почему, от радости хмелея,
Платочки нервно комкая в руках,
Друг друга понимая и жалея,
Мы стали говорить о пустяках.
Людмила Попова
Эсмеральда
...Летели «юнкерсы» на город наш,
Готовы все испепелить на свете...
Тогда попала бомба в Эрмитаж,
В скульптурный зал с творением Россетти.
И задрожали статуи в музее,
Когда взметнулся смертоносный вал,
И с плеч скатилась, мрамора бледнее,
Прекрасной Эсмеральды голова.
Казалось нам, так скорбно и тревожно
Ее уста промолвили: прости,
Что мы старались сделать все, что можно,
Чтоб мраморную девушку спасти.
Мы жизнь вернули ей, опять в музее
Она сияет юной красотой,
Но говорит рубец на нежной шее:
«Остановись! Припомни все. Постой!»
Александр Прокофьев
Все видел город наш бессмертный...
Иль мало нас?..
А. С. Пушкин
Все видел город наш бессмертный,
Сжимал оружие герой,
Его враги из тьмы несметной
Лежат за Пулковской горой.
Они повержены в бесславье,
И снят жестокий след врагов
Зеленой вьюгой разнотравья,
Холодным бешенством снегов.
И вновь тропинок вьется много.
За их стоцветную кайму
На Пушкин торная дорога
Спешит к Лицею самому...
Яблоня на минном поле
Она в цвету. Она вросла в суглинок
И ветками касается земли.
Пред ней противотанковые мины
Над самыми корнями залегли.
Над нею ветер вьет тяжелым прахом
И катятся седые облака.
Она в цвету, а, может быть, от страха
Так побелела? Не понять пока.
И не узнать до осени, пожалуй,
И я жалею вдруг, что мне видна
Там, за колючей проволокой ржавой,
На минном поле яблоня одна.
Но знаю я: от края и до края
Над всей раздольной русской стороной
Распустятся цветы и заиграют
Иными днями и весной иной.
Настанет день такой огромной доли,
Такого счастья, что не видно дня!
И яблоня на диком минном поле
Не будет этим днем обойдена!