– Нет. Ты боишься того факта, что они будут знать. Если с детства этого не умеешь, очень трудно научиться доверять. А если тебя предавали, очень сложно поверить, что человек, узнавший какое-то твое слабое место, не ударит по нему впоследствии. – Иффа говорила очень спокойно и уверенно. Как человек, проверивший сказанное на собственном опыте. – Я очень хорошо понимаю твое состояние, поверь мне. Зная тебя, я могу точно сказать, что ты не совершила ничего плохого, ты не воровка и не убийца, и твои страшные воспоминания – груз души, но не совести, поэтому тебе не стоит стесняться и винить себя. Я… многое успела повидать до того, как встретила Харра. А самое главное, успела натворить много на самом деле постыдного. Но он все равно меня принял и заставил меня саму принять себя. Если бы ты просто боялась доверять, я бы не настаивала на твоей встрече с Целителем, в конце концов, у каждого своя жизнь. Научиться верить близким людям ты можешь только сама, а вот с собственными эмоциями справиться сейчас – вряд ли. Если ты так боишься, можешь в контракт с Целителем добавить пункт о неразглашении, для них это куда более распространенная практика, чем для всех прочих.
– Хорошо, я… подумаю над твоей идеей, – со вздохом ответила я на эту историю.
– Боюсь, Лейла, это не идея, – смягчив строгий тон сочувствующей улыбкой, Иффа качнула головой. – Или ты обратишься к Целителю, или завтра я приведу его сама.
– Это незаконно, – нахмурилась я.
– Боюсь, законно, – вновь качнула головой женщина. – При возникновении угрозы жизни больного или если этот самый больной представляет опасность для окружающих, целительская помощь может оказываться против воли пациента. Ты можешь умереть или сойти с ума, а безумный маг представляет для окружающих нешуточную опасность. Мою правоту признает любой суд, но, надеюсь, мы до этого не дойдем? – Иффа насмешливо вскинула изящную бровь.
– И зачем я только рассказала, – вздохнула я, сокрушенно покачав головой. – Хорошо, я обращусь к Целителю.
– Не позднее чем через два дня, – непререкаемым тоном добавила женщина.
– Хорошо, я обращусь к Целителю не позднее чем через два дня. Обещаю. – Окончательно сдалась я.
– Ну и хвала богам, – шумно вздохнула Тарья. И вдруг очень хитро улыбнулась. – А рассказала ты потому, что мы с Фьерью этого очень хотели, – и две рыжие девчонки заговорщицки переглянулись.
– В каком смысле? – опешила я.
– А вот не скажу! – Тарья показала язык. – Мучайся теперь.
– Понимаешь, Лейла, среди Берггаренов очень редко рождаются маги, – фыркнула Иффа, не позволив торжеству младших продлиться долго. – Зато у них имеется другой врожденный наследственный талант. Думаешь, ты не можешь сопротивляться капризам Фьери просто из общей мягкосердечности? Или, может, дорогу задумавшемуся Оллану уступают исключительно из уважения? Нет, его, конечно, уважают, но не настолько. Ну, еще не догадалась?
– Они что, влияют на человеческий разум? – растерянно хмыкнула я.
– Не совсем. Это называется «даром Повеления». По семейной легенде, Бирг Первый Безжалостный наградил им того самого первого Берггарена, который решил принять новую присягу. Точнее, не он сам, а боги по его просьбе, это правдоподобнее. Кстати, наследуемый в императорском роду талант обычно называется «даром Знания». А вообще этих даров есть около десятка, и все они, если верить некоторым преданиям…
– Мама, не начина-ай, – простонала Фьерь.
– Хм, да, действительно, – слегка смутилась Иффа. – Увлеклась. Возвращаясь к нашей теме, твой сыскарь именно поэтому и считал, что с Олланом безопасно. У него и так дар всегда был очень силен, а как у главы рода стал вовсе неприлично могущественным, – хмыкнула женщина.
– А за Бьорном я такого таланта не замечала…
– Здесь что-нибудь одно, либо дар, либо магия, они никогда не проявляются в одном человеке. Во всяком случае, именно тот дар, что принадлежит Берггаренам. Ладно, я опять заговариваюсь. Переодевайся, и пойдем гулять. Нам всем нужно отдохнуть, а тебе – особенно.
– Но как же…
– А охрану мы возьмем, не переживай. Личный адъютант и по совместительству охранник генерал-лейтенанта Оллана Берггарена вполне пойдет. Ну? Переодеваться пойдешь или так отправишься? – строго спросила женщина и позвонила в колокольчик, вызывая прислугу. Звук был негромкий и для красоты, по факту колокольчик являлся специальным сигнальным артефактом.
Мне же только и осталось, что потерянно кивнуть и послушно отправиться в свою комнату. Хватит на сегодня позора и унижения! Достаточно, что меня в таком виде уже один раз выставили на обозрение широкой общественности, второй раз я на это не соглашусь.
Управилась за четверть часа и вернулась к ожидавшим меня дамам в несколько более приподнятом настроении: сегодня, несмотря ни на что, оказался один из тех редких дней, когда собственное отражение в зеркале не вызывало нареканий.
Обещанная охрана оказалась уже на месте, и я вынуждена была признать: это действительно лучший вариант из возможных. Но моего удивления осознание данного факта не умаляло.
Во-первых, я никогда в жизни не подумала бы, что адъютантом гара Берггарена может быть женщина. Во-вторых, я до сих пор не задумывалась, что Разрушителями бывают не только мужчины, да я вообще об этих магах до недавнего времени не задумывалась. А в-третьих, я бы никогда не смогла предположить, что женщина-адъютант генерала и Разрушитель по совместительству может выглядеть вот так.
Эта миниатюрная и изящная девушка была ниже не самой рослой меня на полголовы и казалась даже моложе Фьери, чему способствовала милая, почти детская мордашка в обрамлении золотистых кудряшек. Истинный возраст выдавали, пожалуй, только сеточки морщин возле очень серьезных серых глаз. Черный мужской наряд по северному образцу с обязательным обилием металла выглядел на ней странно, почти зловеще.
– Наконец-то, – оживилась Тарья, подскакивая с места. – Знакомьтесь: Хасар, Лейла, – представила она нас.
– Девочки объяснили мне, что вам может понадобиться защита, – мягко улыбнувшись, проговорила Разрушительница красивым певучим голосом. – Думаю, в отличие от мужчин, я сумею выдержать это испытание, – подмигнула она.
День прошел чудесно. Я люблю своих кровников и посиделки с ними обожаю, но иногда бывает нужно провести время вот так легко и практически бессмысленно. С глупыми девичьими разговорами о цветах, фасонах и веяниях моды, с еще более глупыми сплетнями. Последнее время мне этого, оказывается, не хватало; в годы учебы мы порой устраивали такие прогулки с Данаб и Фархой, но сейчас первая была полностью поглощена семьей, а вторая очень редко и ненадолго выныривала из работы.
Хасар производила странное впечатление. Она одновременно вписывалась в нашу компанию, умудрялась поддерживать разговоры, улыбаться и смеяться вместе со всеми, но при этом оставалась такой же серьезной, собранной и даже почти равнодушной, выходя за скобки искреннего веселья. В основном с ней было легко и спокойно, но порой становилось здорово не по себе. В конце концов я успокоила себя тем, что вряд ли мы с этой специфической женщиной еще когда-нибудь встретимся.
Вернулись мы уже вечером, в темноте, нагулявшиеся и с покупками. Я намерилась сразу отправиться к себе, но Иффа, успевшая о чем-то поговорить со слугами, сдала им все вещи, а нас троих повела в недра дома.
Вот странно, вроде бы она по крови не относится к роду Берггаренов, но пресловутый «дар Повеления», похоже, тоже подхватила. Или все проще, и женщина за годы жизни среди столь специфических личностей наловчилась командовать безо всякого дара.
В одной из многочисленных гостиных (для разнообразия знакомой) огромного дома нас поджидал подполковник Зирц-ай-Реттер в компании незнакомого мужчины лет тридцати, при ближайшем рассмотрении оказавшегося Целителем. Предположение, зачем Разрушитель приволок этого типа, было всего одно, весьма неприятное. Излишнее внимание окружающих к моей персоне начинало раздражать. Ладно, Иффа, но ему-то какое дело?!
Но сразу разобраться с проблемой не удалось. Случилось неожиданное.
– Рай?! – потрясенно выдохнул Дагор при виде госпожи адъютанта. Женщина, вдруг звонко и как-то по-девчоночьи рассмеявшись, бросилась к нему.
– Подумать, какие люди! Горе! – воскликнула, мгновенно растеряв свою сосредоточенную отстраненность, Хасар, повисая на сыскаре, он подхватил ее, сжал в крепких объятиях. Лицо мужчины буквально озарила улыбка, какой я прежде никогда у него не видела.
– Живая… Но как?! – пробормотал следователь, не выпуская женщину из рук.
– Боюсь показаться неоригинальной, но не задать этот глупый вопрос не могу. Вы что, знакомы? – озадаченно разглядывая скульптурную композицию, спросила Иффа.
– Да, учились вместе, – радостно проговорила Хасар.
А мне вдруг нестерпимо захотелось развернуться и уйти. Просто уйти, куда угодно, лишь бы подальше. В груди разливалась тяжелая ноющая боль, как будто ребра сжали чьи-то безжалостные и очень сильные руки. От боли потемнело в глазах, и, наверное, только это остановило меня от немедленного бегства: очень не хотелось прямо сейчас упасть в обморок или просто упасть, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Привет, Рай, – прозвучал незнакомый мужской голос. Видимо, тот Целитель тоже был знаком с Разрушительницей. – Не знал, что вы так хорошо друг друга знаете.
– О, привет, Тахир!
Странно, но совсем не было слез. Просто очень-очень много боли и ощущение, что меня в очередной раз предали – легко, походя, даже не обратив внимания. Как всегда.
Глупо. Я понимала, что это глупо, что я сама во всем виновата, что этот человек мне вообще никто, что он мне ничего не должен, не обещал и не предлагал, и вряд ли вообще воспринимал меня иначе, чем подследственной. Только понимание не просто не помогало, а скорее усугубляло отвратительное состояние.
Я все ждала, что боль хоть немного утихнет, как это обычно бывало, но она почему-то не спешила идти на убыль. Даже как будто усиливалась, расползаясь по всему телу. Каждый кусочек тела будто рвался куда-то, силясь отделиться от остальных.