Песня Вуалей — страница 57 из 75

– Я с ним согласен, – он пожал плечами. – Дом Иллюзий действительно очень от него отдалился. Чем ближе я с ним знакомлюсь, тем сильнее недоумеваю: как среди таких наставников умудрились вырасти такие люди, как ты или Пирлан. Или ты не об этом?

– Не совсем, но я тебя поняла, – вздохнула я, возвращая внимание книге на коленях. И даже почти не удивилась, что это оказался пресловутый «Бархатный путь». Философски хмыкнув, наугад открыла книжку. Хоть удовлетворю свое любопытство, что же там за иллюстрации такие?

Кхм. Они оказались очень красочные и очень подробные – художник явно обладал талантом и к делу подошел с душой. Я рассмотрела одну картинку, перевернула страницу…

– Лейла, а что ты знаешь про Маарифа Идар-ай-Аля? – подал голос мужчина. – Ты чего? – озадаченно уточнил он, потому что от неожиданности я подпрыгнула как застигнутый на месте преступления незадачливый воришка и торопливо захлопнула книгу, опять чувствуя, что щекам моим горячо.

И на этот раз смущение оказалось более чем оправданным, потому что вызвала его не книжка и даже не картинки, а неприличные мысли, возникшие в моей голове при взгляде на иллюстрации. Наверное, нет ничего удивительного, что мысли эти касались хозяина кабинета. И даже, наверное, вполне закономерно, что я попыталась представить в реальности то, что было изображено на картинке. Но кому от этого легче?

– Идар-ай-Аль? – торопливо переспросила я, пытаясь взять себя в руки. – Он с учениками никогда не возился, так что я видела его только мельком. Мне показалось, он очень гордый и надменный. Еще слышала немного сплетен.

– Какого характера?

– В основном личного. Он очень хочет себе наследника-мага и довольно пренебрежительно относится к обычным людям. Первую жену потому и бросил, что оба ребенка оказались без дара, причем буквально выбросил на улицу. Говорят, года два назад снова женился на какой-то Иллюзионистке, совсем еще девчонке, она еще даже обучение тогда не закончила. А больше я о нем ничего вспомнить не могу, вроде как маг не просто талантливый, а гениальный, и все. А что, он тоже как-то замешан? – удивилась я.

– Предположительно, – уклончиво ответил мужчина, возвращаясь к своим бумагам.

Я же, затолкав злополучное творчество Максуда Ненасытного на самое дно чемодана, обложилась книгами прямо на диване, разложила на коленях записи… и поняла, что письменных принадлежностей у меня нет.

Тяжело вздохнув, выбралась из-под груза знаний и памяти и подошла к столу, окидывая его ищущим взглядом.

– Ты чего? – в очередной раз отвлекся на меня Разрушитель.

– Не обращай внимания, я просто ручку ищу, – успокоила я его. Мужчина тоже окинул стол взглядом, с сомнением покосился на ту ручку, которой писал сам. Но на такую жертву оказался не готов, поэтому пришлось все-таки отложить свои дела и помогать мне с поисками. Правда, у сыскаря получилось лучше. Видимо, он просто знал, где у него что лежит, и из-под стопки каких-то старых пожелтевших документов была наконец добыта нужная вещь.

– Дагор, а ты веришь в таланты пророчиц? Общался с ними когда-нибудь? – тихо уточнила я, вернувшись на свое место. Мужчина бросил на меня задумчивый взгляд поверх стола.

– Не было повода, а что?

– Понимаешь, меня Пир в самом начале этой истории к ней направил, и я периодически вспоминаю ее слова. Они почему-то очень ярко отпечатались в сознании, я даже интонации помню. Поначалу казалось, что это все глупости, но…

– А что именно она тебе сказала? – полюбопытствовал следователь. Я слово в слово пересказала слова старухи, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. Ожидала, что тот поднимет меня на смех, но Разрушитель слушал внимательно и глядел на меня очень серьезно, испытующе. – Путь, отмеченный кровью? – задумчиво переспросил в конце.

– Она так сказала, – я пожала плечами. – Думаешь, все это имеет смысл?

– Пророки… странные существа, – медленно, с расстановкой проговорил мужчина. – Они видят то, что не дано увидеть прочим. Лично я с ними не пересекался, но слышал многое. Их мало, они ревностно хранят свои тайны, и сбрасывать их слова со счетов, пожалуй, не стоит. Особенно когда рекомендации настолько… явные.

– Ничего себе – явные! – Я раздосадованно поморщилась. – Ну, про страх и надежду, положим, она угадала, а все остальное… Про силы я вот не поняла. Думала, одна из них – дор Керц. Потом начала думать, что одна из них – ты. А теперь вообще ничего не понимаю!

– С силами вариантов много, – возразил он. – Например, одной из них может быть дор Керц, а второй – Его Величество. Или, скажем, эти две силы могут быть твоими стремлениями – светлыми и темными. А вот путь, отмеченный кровью…

– У тебя есть какие-то предположения? – насторожилась я.

– Пожалуй, – кивнул Разрушитель. – Но пока ничего конкретного.

Намек был понятен, и настаивать на пояснениях я не стала. Угнездившись на диване и опять обложившись книгами, я вдруг поймала себя на странном движении: попытке нащупать что-то непонятное в непосредственной близости от собственной руки. Через мгновение до меня дошло, что я просто хочу кофе. Пришлось снова вставать и идти к шкафу.

– Будешь кофе? – осторожно позвала я задумчивого Зирц-ай-Реттера.

– Да, если несложно, – откликнулся он, не вынимая носа из кипы бумаг.

Теплый горький запах заполнил кабинет очень быстро, сразу добавляя в старые обшарпанные стены уюта. Вполглаза наблюдая за процессом, я то и дело через плечо косилась на мужчину, отмечая мелкие детали, которые почему-то казались мне ужасно трогательными. Например, занимаясь бумажной работой, он закатывал рукава, как делают некоторые перед сложной физической нагрузкой, и можно было подробно рассмотреть очень широкие и тяжелые металлические браслеты на запястьях, чем-то жутковато похожие на кандалы. И ручку мужчина держал как-то непривычно, щепотью, очень аккуратно, будто боялся сломать. Задумавшись, начинал тереть двумя пальцами висок. Начав что-то записывать, часто останавливался, явно подбирая слова и перечитывая уже написанное.

Засмотревшись, я в итоге чуть не упустила кофе, опомнилась буквально в последний момент и едва успела подставить кружку под уже убегающий напиток.

К счастью, посуды у следователя в шкафу нашлось с запасом: одинаковых больших кружек было целых пять. И джезва была большая, чему я искренне порадовалась. Нет, я понимаю, что по традиции кофе пьют из крошечных чашечек, но лично мне такая посуда не нравилась. И Разрушителю, видимо, тоже.

– Ваш кофе, господин подполковник, – весело позвала я, подходя к столу и аккуратно балансируя горячими полными кружками. Дагор, кивком поблагодарив, аккуратно обеими ладонями принял горячую посуду (даже не поморщился!) и поставил перед собой. А потом, когда я почти сделала шаг назад, чтобы обойти его и вернуться на диван, вдруг ловко перехватил одной ладонью предназначенную мне кружку, чтобы поставить ее на стол, а второй рукой невозмутимо придвинул меня поближе. Я растерянно замерла, озадаченная таким внезапным проявлением нежности; мужчина же крепко обнял меня обеими руками, уткнувшись лбом куда-то в область солнечного сплетения. Впрочем, растерянность долго не продлилась, и я с удовольствием ответила, обнимая широкие плечи и бедовую голову, зарываясь пальцами в волосы и ласково массируя макушку кончиками пальцев. – Совсем тебя замучили, да? – тихо поинтересовалась я. – Бедненький…

Он насмешливо хмыкнул куда-то мне в живот.

– Скорее, ты была права, я действительно устал. Старею.

– Ну, в таком случае ты замечательно сохранился, – хихикнула я в ответ. Дагор вновь неопределенно хмыкнул. Потом с душераздирающим скрежетом рывком отодвинулся вместе с креслом от стола и с той же уверенной настойчивостью притянул меня к себе на колени, разглядывая с непонятным выражением лица. – Что, настолько все плохо? – я озадаченно нахмурилась. – Я чем-нибудь могу помочь? Нет, ну с делом вряд ли помогу, толку с меня, а так… Хочешь, я тебе плечи помассирую? Я умею, я на кровниках тренировалась.

– Не сейчас, – он забавно сморщил нос. – Но я запомню это предложение. Сейчас оно вряд ли поможет мне сосредоточиться на работе, твое присутствие от нее почему-то здорово отвлекает.

– В каком смысле? – озадачилась я. Нет, предположения, что именно он имеет в виду, у меня были. Но какие-то сплошь неправдоподобные. – Я вроде старалась сидеть тихо.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся мужчина. И так же спокойно и уверенно, как совершал за последние полчаса все прочие нехарактерные и странные поступки, привлек меня ближе для поцелуя.

А я вдруг поймала себя на паническом страхе, что все это может оказаться сном. Что вот-вот я проснусь, а подполковника Разрушителя Зирц-ай-Реттера не окажется в этом мире. Не просто среди живых, а вообще как такового. Что я просто придумала этого сильного мужчину с серьезными карими глазами, а на самом деле есть только страх и ничего кроме.

Поэтому на поцелуй я ответила почти с отчаянием. Пытаясь убедить себя, что опасения беспочвенны, что – вот же он, рядом, живой и теплый. Человек, а не магография в газете.

Не знаю, в чем пытался себя убедить Дагор, но он как будто разделял мои страхи. Прижимал к себе так крепко, что было тяжело дышать, и целовал жадно, будто в следующее мгновение мог погибнуть весь мир.

В какой-то момент я кристально ясно поняла: просто поцелуя мне мало. Никогда прежде ничего подобного я не испытывала. Может быть, просто боялась допустить хоть кого-то достаточно близко, чтобы получить возможность испытать? Хотелось забыться и сгореть без остатка. Хотелось, чтобы горячие ладони и осторожные губы стерли с моей кожи последние воспоминания о том моменте, когда закончилось мое детство и моя вера в людей. И я, окончательно все для себя решив, уверенно потянула вверх черную рубашку. Разрушитель не противился; хотя, кажется, и удивился. Только потом, когда плотная ткань отлетела куда-то в сторону, мужчина аккуратно взял мое лицо в ладони и, – глядя очень внимательно, серьезно, тревожно, – тихо спросил: