– Долго он будет так петь? – Пест задумчиво смотрит на поющий камень.
– Всегда, – сухо отвечает воздушник. – Зацикленное заклинание. Замолчит только на время штиля.
Пест молча кивнул, помолчал несколько секунд, и спросил, стараясь поймать взгляд Людвига:
– Домой?
– Домой, – Людвиг посмотрел на Песта, и на лице впервые за несколько дней появились эмоции. Лицо исказило подобие улыбки. – Я, когда трансмутацией котел металлический чинил… в общем, я, кажется, знаю, чем хочу заниматься.
Пест задумчиво пожал плечами и начал медленно идти в сторону причалов.
– И что же ты решил?
– Я хочу строить… – начал Людвиг, но почему-то запнулся с определением того, что же он хочет строить: – …наверное, дома.
– …Или замки, – поправил Пест на ходу.
– Или замки… – кивнул Людвиг и вновь добавил. – Или крепости… Я не знаю что, но я точно буду строить! С трансмутацией можно….
Молодой ведун остановился и обернулся к воздушнику, произнеся то ли с издевкой, то ли с грустью:
– С трансмутацией много чего можно, но с твоей силой и трасмутацией можно гораздо больше…
Оба парня оборачиваются и идут в сторону берега, где стоит старая лодка со следами свежего ремонта. Предыдущую лодку с рваными снастями, несмотря на все труды подростков, все же унесло в море.
В этот момент над головами юношей разносится голос Свала, бугая, с которым служил Людвиг. Голос начинает петь песнь Северной пограничной стражи: «Ой, да не сгинет Сокола застава…»
Людвиг замирает и встревоженно смотрит на Песта. Удивленные лица парней упираются друг в друга, и становится понятно, что слышат это они оба.
Только воздушник хотел обернуться, как его за плечо хватает Пест.
– Не оборачивайся. Нельзя…
Людвиг, как пришибленный, стоит и слушает песню, которую разучивал во время службы. Петь Людвиг не умел и никогда ее не пел, но слова знал. И когда мужики заводили эту песню, он вместе со всеми открывал рот, делая вид, что поет.
Парень стоял, пока песня не кончилась, и вместе с Пестом продолжил путь к лодке.
Через несколько минут два молодых мага столкнули лодку в воду и, взявшись за весла, начали грести в сторону берега Гвинеи. Молодой маг воздуха последний раз оглянулся на остров, на котором, казалось, слышалась песня, и повторил слова ведуна:
– Нет на вас ни долга, ни дела на этом свете…
Эпилог
Ратмир и Пест стояли у стены, пока вельможи выстраивались в плотный ряд в положенном месте, согласно рангу и заслугам перед государем.
Учитель поправлял китель на молодом универсале и давал последние наставления:
– Когда вернешься в свои земли, сильно не затягивай. Сразу всех собери и объясни ситуацию. Будут проблемы или бунты – сразу сообщи. Мы тебе пару наших спецов вышлем. Если получится взять на службу степняков – бери. Охрана из них отличная. Пару дальних сел выдели, где поселятся их семьи, и будет в самый раз. Они народ непоседливый, поэтому в разъездах будут постоянно. Граница, считай, на замке. С ними только одна морока. Если они долго не будут воевать – сами в набег пустятся. Тут смотри сам, я могу за неплохую монету у тебя молодняк забирать на службу, в общем, сам посмотришь…
– А может… – попытался вставить своё слово Пест.
– Не может, степняков мы давно используем, их натуру и обычай знаем. И вот еще что… – Ратмир оглянулся, оценивая оставшееся время, и вновь зачастил: – Мы тут собирали Малый совет в Ордене и пришли к мнению, что надежнее будет не складывать все яйца в одну корзину. Тебе надо построить город, или, по крайней мере, большую крепость в восточных землях. Не простую крепость, а крепость-склад. С подземными хранилищами «вечной мерзлоты», зернохранилищами, мельницами и большими амбарами. Мы тебе поможем, это не обсуждается. Мы решили, что хранить все припасы в столице слишком рискованно. Нам необходимы альтернативные запасники. В идеале таких крепостей надо четыре-пять, но положиться пока толком не на кого. Да… Ты приносил нам тот сыр, залитый в пчелиный воск… Как он называется?
– Куприянский, – подсказал Пест.
– Точно! Так вот. Если этот сыр пролежал 10 лет, то мы готовы скупать его в любых количествах. Сыр очень сытный и довольно вкусный, к тому же не требует готовки. Это идеально в походных условиях. Орден хочет наложить ограничения на право торговли этим продуктом.
В зале зазвучали трубы, и из позолоченной двери вышел государь, худощавый мужчина с сединой в волосах, одетый в традиционную одежду, расшитую золотом. Он не спеша, с достоинством прошел к трону и сел на него. За государем засеменил слуга, державший на вытянутых руках красную атласную подушку. На подушке лежал тяжелый полуторный меч «Первого Государя».
Мужчина, одетый в золотые наряды, нехотя и с натугой взялся за меч и поставил его острием вниз, оперев на него руки.
По залу еще раз разнесся призывный звук поющих труб.
– Спокойно, я с тобой. Мне, как твоему наставнику, разрешили быть рядом, – слышится голос Ратмира над ухом. – Делай, как я говорю. Будет не по себе, это трон, тот еще артефакт… Мы уже вряд ли увидимся, меня посылают на другой континент дипломатом, но я буду за тобой приглядывать. Ты готов? Сейчас объявят нас…
Было очень трудно сфокусировать внутренний взор. Золотые колонны, золотая лепнина на стенах, потолке и каждой мало-мальски важной детали интерьера. Взор, ради интереса, цепляется за петли высоких, массивных дверей, больше похожих на ворота. Опять золото. Там, где нет золота – белый мрамор. Где нет белого мрамора – золото…
В бок утыкается локоть. Голос учителя звучит строго, стальные нотки заставляют мурашек по спине пуститься наутек.
– Не стой столбом! Со мной, шаг в шаг, с левой и… раз! Левой… левой… Я рядом, не дрейфь!
Голова чиста и мысли отсутствуют, но что-то заставляет чувствовать скованность. Из потаенных глубин души поднимается необъяснимый страх.
Вопреки всему, ноги автоматически выполняют приказ, и на середину зала перед троном выходят два мага, идущих нога в ногу и чеканящих шаг.
В обозначенном месте, там, где заканчивался белый мрамор и начинался золотой орнамент, оба мага остановились и изобразили глубокий поклон с прямой спиной.
Одетый в белоснежные одеяния мужчина на троне внимательно рассматривал представших перед ним двух магов и слегка улыбался. В руках он сжимал эфес тяжелого, украшенного золотым орнаментом и драгоценными камнями меча. Худые пальцы и тощие предплечья не просто намекали, а кричали о том, что меч, упертый острым концом в землю, всего лишь символ, регалия власти, позволяющая восседать на троне и зваться государем.
Справа от трона встает мужчина в роскошных одеждах и свитком в руках.
– Ратмир Бессмертный и Пест Средний. Маги на службе славного государства Гвинея! – прозвучал голос мужчины, представившего магов. Его наметанный взгляд скользил по расправленному свитку, с которого он читал полагающиеся в подобных ситуациях слова. – Сегодня, в девятый день, восьмого месяца 3278 года от Первого государя, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать право достойного человека на наследное дворянство. За доблестное ратное дело и проявленную самоотверженность в деле войны с Темными тварями Песту Среднему жалуется орден «Ратного дела» второй степени!
Перед Пестом тут же появились двое слуг. Один держал на красной бархатной подушке золотую медаль в виде четырехконечной звезды на толстой серебряной цепочке. Второй слуга торжественно повесил на шею юноши этот довольно тяжелый отличительный знак. Как только орден оказался на груди ведуна, оба служки быстро ретировались, а церемониймейстер снова начал говорить.
– За самоотверженную помощь народу славного государства Гвинея, несмотря на ущерб собственному имуществу, благосостоянию и праву, Пест Средний… – тут церемониймейстер оторвал взгляд от свитка и взглянул на государя. Тот уже встал и был готов выполнить действия, положенные по протоколу. – …удостоивается чести быть посвященным в Рыцари Короны славного государства Гвинея!
Церемониймейстер умолк и свернул свиток, а худощавый государь довольно тихо, но четко произнес:
– Подойди и прими благодать от меня и Гвинеи, родины нашей.
Пест медленно подошел к государю на расстояние вытянутой руки и остановился. В какой-то миг мужчина в белых одеяниях замер, рассматривая перечеркнутые круги на повязке Песта и тихо, шепотом скомандовал:
– Оголи глаза.
Совсем еще юный ведун поднял руку и стянул повязку, явив государю свои пустые глазницы.
– Где глаза оставил? – вновь очень тихо спросил государь.
– В Тени, когда народ уводил, – тихо ответил Пест. Мужчина в белых одеяниях на это только едва заметно вздохнул.
– Преклони колено, – произносит мужчина и крепче хватает эфес меча. Камень на эфесе слегка засветился, и меч отрывается от земли.
Государь держит его ровно, одной рукой, словно тот пушинка. Вот конец клинка касается левого плеча, а голос мужчины в белых одеяниях громко произносит:
– Клянешься ли ты душой и сердцем, совестью и посмертием, служить верой и правдой славному государству Гвинея?
Меч начал светиться белым светом, являя над головой юноши неясные образы и обрывки каких-то воспоминаний.
– Клянусь! – вмиг пересохшими губами произносит тот самый босоногий мальчишка, что так мечтал научиться плести лапти. Тогда бы его стали брать в лес, по грибы и ягоды.
Меч перемещается на правое плечо.
– Клянешься ли ты явиться к престолу и преклонить колено, если над небом Гвинеи прозвучит «Гвинейский горн», призывая тебя?
– Клянусь! – вновь произносит еще совсем мальчишка, который укладывает тело старой ведьмы, бывшей его первой наставницей, на костер.
Меч ложится плоской стороной на темечко ведуна.
– Поклянись, что ни делом, ни мыслию, во вред направленным нашему государству, запятнан не будешь!
– Клянусь! – повторяет мальчишка, глядящий на синюшное лицо своего убитого отца. Мертвое лицо что-то пытается говорить.