Г у с е в (оборачивается). Ты чего там, Степа?
Суслов смущается, отдергивает руки и, неестественно улыбнувшись, тихо смеется. Неловкая пауза. Гусев смотрит на Суслова — не понимает.
С у с л о в (ищет выход из положения, наконец находит и почти радостно скороговоркой выпаливает). Хотел у вас спросить, Антон Петрович. Понимаете, какое дело — домой подарок везу. В Козлове на рынке сменял: рубаху отдал! Хочу мамане… Пущай в избе висит.
Г у с е в. А чего купил-то?
С у с л о в (достает из-за патронного ящика портрет человека в старинном костюме со шпагой). Вот — смотрите.
Г у с е в. Это кто же такой?
С у с л о в. Тот старичок, что мне продавал, так объяснил: портрет, говорит, этот старинный — вождя народного, только не нашего — английского. Там революция тоже в свое время была. Короля, что ли, своего они выгнали. Вот этот вел народ за собой! Карл Иванович их звать. Фамилию мне старичок не сказал.
Г у с е в (трогает пальцем портрет). Маслом писанный. Хороша штучка, работа тонкая. Раньше очень этим занимались. Теперь, конечно, труднее, потому что художник, так он не кисточкой, а больше пулеметом по врагу рисует. (Присматривается к портрету.) Верующий был человек, твой Карл Иванович: вишь — крест какой на груди?
Пауза.
Читал я в свое время про их дела: была революция в Англии, факт. Кронвелем ихнего предводителя знаю. А этого — не знаю.
С у с л о в. Карл Иванович. Может, слыхали? Из мясников, наверно. Видите: баран у него на цепочке висит? Не слыхали: Карл Иваныч?
Г у с е в (отрицательно качает головой). Нет… Ну ладно, дежурь. И я на покой пойду. Комиссар не заходил?
С у с л о в. Минут двадцать, как ушел спать.
Гусев кряхтя встает, уходит в дверь направо. Суслов ждет, пока он уйдет, затем встает, оглядывается, смотрит на товарищей. Снова идет в свой угол. В это время раздается тяжелый вздох. В углу приподнимается Сико. Суслов хватает стоящую у патронного ящика балалайку и как ни в чем не бывало начинает наигрывать какую-то песенку. Мурлычет себе под нос слова. Сико не спит: его душит кашель, тяжелый чахоточный кашель. Он слушает игру Суслова. Суслов играет, как бы не замечая Сико.
С и к о. Красиво…
С у с л о в (ухмыляется и отвечает значительно). М-да! Интересная музыка. (Продолжает перебирать струны.)
С и к о. Ты хорошо играешь.
С у с л о в (соглашается). Очень! (Смотрит на Сико.) Спи, Сико. Тебе-то покой больше всего нужен.
Сико снова ложится и поворачивается лицом к стене. Суслов встает и, продолжая играть, подходит к углу. Не выпуская балалайки и не переставая играть, смотрит на портрет. Улыбается.
Вот житуха была небось у тебя, Карл Иванович? (Кладет на место балалайку. Осматривается. Тишина. Тогда он снова лезет за патронный ящик и возится там.) Еще разобьется…
Вдруг поезд тормозит. Предметы слегка закачались.
(Вскакивает, подбегает к амбразуре, смотрит в темноту.) Что такое?
Л е н к а (выглядывая в окошко). Подойди сюда!
Подходит б у д о ч н и ц а.
Ну, а теперь громче говори.
Б у д о ч н и ц а. Понимаешь, товарищ, это дело було ще, когда свит бул. Так я гусив гоняла на вирхний пруд, потому там вода чище…
Л е н к а. Длинный рассказ, гражданка!
Будочница хочет что-то сказать.
Подожди, я тебя все равно не пойму. Вот с тобой наш комиссар поговорит. Дневальный, зови комиссара.
С у с л о в (отрывается от амбразуры). Щас!
В дверях стоит к о м и с с а р бронепоезда Л о с е н к о.
А я за вами, товарищ комиссар.
К о м и с с а р. Что такое?
С у с л о в. Поговорите с будочницей. Красный огонь дала: поезд остановили.
К о м и с с а р (быстро подходит к амбразуре, высовывается и кричит). В чем дело, мамаша?
Л е н к а. Иди, иди, вон комиссар наш.
Б у д о ч н и ц а. Здравия желаем. Так я уже казала, що як я — тады еще свит бул — гусив гоняла на верхний пруд, потому там вода чище; воны, подлюги, люблять чистую воду…
К о м и с с а р (с досадой). Знаю я про гусей. Только не думаю, чтобы они поезда останавливали.
Б у д о ч н и ц а. Не, не то. Как влизла я на бугорок — а с его усе видать, с бугорка — бачу: в лощине конные едут, вроде ховаются, да к лесу, к лесу усе больше. Вот и думаю: чего б это хорошим людям от народу ховаться? И коляски у их були… с орудиями…
К о м и с с а р. А может, так надо. Ишь какая… какой стратег нашелся.
Во время беседы в вагон слева вошли к о м а н д и р и п о л и т р у к.
Спасибо все-таки. Давай, Ленка, ходу.
Б у д о ч н и ц а. Счастливого пути!
К о м и с с а р. Благодарствую!
Поезд трогается. Комиссар оборачивается и видит вновь пришедших.
Слыхали? Что скажешь, Григорий Михайлович? Ведь ты у нас — голова.
К о м а н д и р. Нет абсолютно никаких данных, чтобы сделать какие-нибудь выводы. Вас, очевидно, интересует: чем можно объяснить присутствие в этом районе сводной кавалерийской части — ведь, кроме конного отряда, я слышал, были пулеметы и тачанки. Не думаю, чтобы это была артиллерия. Под колясками с орудиями будочница подразумевала, конечно, пулеметные тачанки. Трудно что-нибудь сказать. Скорее всего это наши новые формирования.
Пауза.
Но, с другой стороны, нам известно, что где-то на южном участке был прорван фронт. Прорыв, правда, быстро ликвидировали, однако крупное вражеское соединение, сплошь кавалерийское — это данные оперода армии, — пробились в наш тыл. Им командует Мамонтов. Я помню его по боям под Харьковом.
Пауза.
Думаю все-таки, что это наши части, направляющиеся для уничтожения белого отряда в нашем тылу. Вот и все.
К о м и с с а р. Так-с. По-моему, тоже так.
Пауза.
Только все же напрасно я не дал распоряжения будочнице связаться по телефону с Узловой — все спокойнее было бы.
П о л и т р у к. У вас есть мысль, что это белые?
К о м и с с а р. Нет, у меня, Яша, никаких мыслей. Я сказал: «было бы спокойнее». Предосторожность — она никогда не вредит! (Идет к дверям, политрук за ним.) Скажи Ленке, чтоб больше десяти верст в час не делала, пока солнце не покажется.
П о л и т р у к. Слушаюсь!
Комиссар уходит направо, а политрук проходит на паровоз.
Пауза.
К о м а н д и р (Суслову). Дневалишь?
С у с л о в (рапортуя). Так точно, товарищ командир. За время моего дежурства…
К о м а н д и р (перебивая его). Ладно… Знаю — все в порядке. А все-таки, Степа, ленту в пулемет заправь. Черт его знает, может быть, банда какая-нибудь.
С у с л о в. Слушаюсь, товарищ командир. (Идет к башенке и заправляет ленту.)
Командир, осмотрев спящих, уходит вслед за комиссаром.
Пауза.
С и к о (поднимаясь с пола). Темное дело. Теперь вспомнил, еще вечер был — у меня глаза очень хорошие — видел, конный человек… Я видел, внимания не обращал. Мы проехали — а он в сторону поскакал.
С у с л о в (отмахиваясь). Будет тебе! Ну чего панику наводишь? У страха глаза велики.
С и к о (встает, исподлобья смотрит на Суслова). Кто сказал, что Сико — трус?
С у с л о в. Ну вот и полез в бутылку. Спи, тебе говорят. У меня глаз открытый — видишь? (Лезет в башенку с пулеметом, смотрит в открытое оконце.) Ночь-то какая! Как днем светло. Луна, звездочки. У тебя на родине есть такое небо?
С и к о. Небо — всюду одинаковое, люди разные: хорошие есть, плохие есть.
Поезд идет медленно, слегка притормаживая: близится спуск. Вдруг резко останавливается. Суслов спокойно всматривается, целится — и вмиг заработал его пулемет. Сико хватает винтовку и стреляет почти в упор в показавшегося в дверях белого фельдфебеля. Белый падает. Сико быстро захлопывает дверь. Все вскочили, схватились за оружие. Вбегает к о м и с с а р. Грудь голая — не успел надеть рубаху, в руках маузер. Пулемет Суслова снова работает. За комиссаром — к о м а н д и р и машинист Г у с е в. Машинист сразу же проходит в дверцу, соединяющую площадку с паровозом.
К о м и с с а р. Отбились?
С и к о. Суслов пулеметом прогнал.
Л е н к а (вбегая). Рельса разобрана.
К о м и с с а р. Полный ход назад!
Ленка убегает.
К о м а н д и р (быстро, скороговоркой). К бою готовсь! Закрыть навесы, дать прожектор!
Вавилов дает свет в поле.
Поднять ленту во второй пулемет!
Сико кладет винтовку и занимает свое место у второго пулемета.
Приготовить орудие!
Федотов и Куликов переглядываются.
К о м и с с а р (тихо). Поезд шел в ремонт. Орудие без замка.
Командир с досадой хрустнул пальцами.
Пулеметные башни не вертятся. И с патронами аккуратно надо, ребята. Не густо у нас патронов-то.
К о м а н д и р. Заложить заднюю дверь!
Журба закрывает дверь.
(Вернувшемуся с паровоза политруку.) Почему так медленно идем назад?
П о л и т р у к. Если рельсы разобраны спереди, они могут быть разобраны и сзади.
К о м а н д и р. Правильно! Куликов, Федотов, на правую сторону! Сико, ты готов?
С и к о. Готов, товарищ командир.
К о м а н д и р. Журба! Останешься, на левом краю. Вавилов, приготовь ручные гранаты! Товарищ политрук, вы тоже останетесь здесь…
К о м и с с а р. Мне куда, Григорий Михайлович?
К о м а н д и р. Я — справа, вы — слева, товарищ комиссар. Готовы, товарищи? Спокойно.
Тишина. Вдруг заднюю дверь пытаются открыть. Командир выхватывает наган и, подняв левую руку, тихо идет к двери. Прислушивается.
Кто там?