В е р а (жалея простыню). Он же грязный!
И л ь я. Стирать умеешь?! (Снимает с Арчила ботинки.)
А р ч и л. Уйду… сейчас.
И л ь я (потрогав лоб). Температуришь ты, брат. (Укрывает Арчила одеялом.) Спит.
В е р а (набирает номер телефона). Надо вызвать…
И л ь я (отключает телефон). Милицию? Дай бульон. Где он ночует?
В е р а (пожимает плечами). Месяц назад был на съемках в Ялте. Он артист.
И л ь я. А после Ялты? (Взяв у Веры чашку с бульоном, будит Арчила.) Пей, браток. Ну?!
А р ч и л. Люди должны, как дельфины… там дельфины… сейчас! (Спит.)
И л ь я. Эй, дельфин, давай! (Поит сонного Арчила бульоном.) Давно ел?
А р ч и л (сонно). В Ялте… что ел?
И л ь я. Когда ел — в Ялте?
А р ч и л. Дельфины в Ялте… (Спит.)
И л ь я (стаскивает с него пиджак. О пиджаке). Как краденый.
В е р а. Что?
И л ь я. Обхудал, говорю, парень. Висит все!
Вера стелет на лавке вторую постель. Илья наливает себе шампанского.
Дома — сумасшедший дом, здесь — полоумный дельфин! Здравствуй, Степа, Новый год…
В е р а (ставит под дверь чемодан Ильи). А ну, с вещами на выход!
И л ь я (отвернувшись). Ты не… нет?
В е р а. Да! Я стреляю в людей. Первой!
И л ь я. Вера! Верочка! Прости… (Молчит, обняв ее. Трогает шрам у ключицы.) Это стреляли в тебя? За что?
В е р а. Склад сторожила, а грабить полезли. Не бойся, я целила мимо людей. Ревизор я по правде. Юрист-ревизор. В общем, следствие по хозяйственным делам. Ты устал — ложись на тахте вон с ним, ладно?
И л ь я. Не хочу. Прости. Расскажи о себе.
В е р а. Что рассказывать? Нечего. Читала мало и про Петра не очень скажу. В деревне, знаешь, все переделаешь, с книжкой присядешь, а мамку трясет: «Книга тебе есть даст? Пить даст?» И книжку, бывает, порвет.
И л ь я. Бедно в деревне?
В е р а. Ой нищета! Локти, как нищие, поободрали за коврами в очередях! Вон ковер мне из дома прислали. Работы много, да, много работы. А я в книжку уткнусь и с книжкой реву!
И л ь я. А помнишь, ты плакала из-за взятки? У тебя неприятности?
В е р а. Праздник сегодня.
И л ь я. Что у тебя?
В е р а. Праздник, родной. Не хочу о работе ни помнить, ни думать. Вот посиди полгода в яме с битым стеклом да еще думай о ней!
И л ь я. В яме сидела?
Вера кивает.
Зачем?
В е р а. Горлышки от бутылок считала. Бутылку всю разбей, а кольцо (показывает на кольцо у горлышка бутылки) уцелеет. Здесь, на бой сколько нынче списывают коньяка, например? Царями живут. Пальцы все в золоте, как в кастетах, и презирают тебя же в упор: шиш, мол, проверишь, честное быдло! Вот он, бой, в яме вонючей — проверь?! Ой, сидела в яме, как чушка…
И л ь я (с нежностью). Докопалась до правды, чушка?
В е р а. А то? Чушка — она роет… Спишь уже? Ложись!
И л ь я. Не хочу без тебя.
Оба с откровенной неприязнью изучают спящего Арчила.
Новогодний подарок!
В е р а. Подарочек!
И л ь я. Завернуть и вернуть, м-м?
В е р а. Ложись.
Укладываются. Илья с неудовольствием изучает спящего соседа.
И л ь я. Дельфин-то грязненький?..
А р ч и л (проснувшись). Я убью ее!
И л ь я. Уйди, а? Убей!
В е р а. Ты что?
И л ь я. Кого он убьет? Самого бы ветром не сдуло! Эй, генацвале, давно мылся?
А р ч и л (зевает, засыпая). В Ялте мылся!..
И л ь я. Не береди былое, генацвале. (Заботливо укрывает Арчила одеялом. Гасит свет.)
Спят.
Через расшторенное окно видно, как на улице кружит, заполняя, кажется, всю комнату, пышный новогодний снег. Тишина. И то течение времени, когда по меняющемуся небу за окном ощущается: ночь длится, истекает… Грохот в темноте. Сверху доносятся уже знакомые нам звуки скандала и крик Аллы: «Убьет! Спасите!»
В е р а вскакивает, натянув спросонья халат наизнанку. Включает свет. На тахте спит И л ь я. Арчила нет.
В е р а. Илюша? Илюша? Черт!.. (Убегает, сунув ноги в Клавины пимы.)
Шум скандала наверху смещается куда-то в сторону лестничной площадки. Топот, крики погони… В комнату на цыпочках входит А р ч и л в забытом Аллой пеньюаре и Вериных тапочках. Видно, он только что из ванной: вытирает полотенцем мокрые волосы, в руках выстиранная рубаха и носки. Развешивает свою постирушку. Роняет стул.
И л ь я (проснувшись, зевает, прислушиваясь к шуму наверху). Люди еще гуляют. Помылся?
Арчил кивает.
А жрать охота… (Завернувшись в одеяло, идет к столу. Наливает шампанского себе и Арчилу.) Давай.
А р ч и л (отказываясь). Голова болит.
И л ь я. Пил?
А р ч и л (качает головой). Думаю много.
И л ь я. Ночуешь (показывая на потолок) там?
А р ч и л. Там-сям… в подъезде, в лифте… В лифте светло. Грузинский учу.
И л ь я. Грузин?
А р ч и л. Мама русская, папа грузин. Учу: сикварули — любовь, мамико — папа… Выпей, дорогой, за дельфинов, а?
И л ь я. Давай за дельфинов.
Пьют.
А р ч и л (молчит, притихнув). Роза увяла, умолк соловей… Хочешь — смейся, хочешь — плачь.
И л ь я. «Роза увяла, умолк соловей».
А р ч и л. Жена разлюбила, хочешь — смейся…
Возвращаются В е р а с К л а н е й. У Клани швабра, лоб перевязан повязкой, как это делают при головной боли. Из-под плаща видна ночная рубашка. На Вере халат наизнанку. Женщины разъярены.
И л ь я (потешаясь, разглядывает женщин). Натюрморт — жэк с похмелья.
К л а н я. Он же там сейчас был. Там. И пили мало?!
В е р а (Арчилу). Вы где сейчас были? Там?
А р ч и л (мучаясь от головной боли). Там-сям… голова! (Ложится на тахту, закрыв голову подушкой.)
В е р а (в растерянности). Илюш, мы же там его ловили?..
И л ь я (с наслаждением заныривает в постель). Спьяну и червей ловят. Эх, сейчас бы минут шестьсот!
К л а н я. Ну, выпимши я. А видела — там! И пили мало? Совсем не пили! (Уходит в растерянности.)
В е р а. Где он был?
И л ь я. Иди ко мне!.. Дельфины любят воду. Уговорил его жить в ванной.
В е р а. Он мылся? Бред! Представляешь, выбегает Алка в разорванной ночной рубашке: «Спасите! Убьет!» И все бегут, ловят!..
И л ь я (потешаясь). Представляешь, ночью с похмелья куча граждан в подштанниках ловит друг друга в темноте? У вас уже мания! А-а?.. (Замирает на полуслове.) Дай карандаш. Мне даже показалось вначале: он не бил — отнимал нож… (Схватив картонную крышку от коробки, быстро, нервными штрихами делает набросок.) Оба держались за нож… м-м, так. Погоди, как мышцы шли? Мгу. Он откинулся… так… И глаза его… глаза! Отнимал он нож — точно! Эй, дельфин?.. Спит.
В е р а. Или я тупая… что это?
И л ь я. «Что-что»? Сажает баба мужика. Психологический расчет — оба держались за нож. Кто бил? Естественно, мужик. (Усмехаясь, рассматривает набросок.) Мой диплом был — иллюстрации к Достоевскому. Митя Карамазов набрал матрицу преступника — значит, преступник. Мыслим-то штампами. Бельма от штампов!
В е р а. Не понимаю… зачем ей?
И л ь я. Откуда я знаю? Но глаза ее видел — два арифмометра. Я был хорошим художником, знаешь, и умел видеть людей.
В е р а. Почему был?
И л ь я. Спи, родная!
Вера забирается под одеяло. Молчат.
В е р а. Странное чувство: если ты не будешь рисовать — мы расстанемся. Это правда?
И л ь я. Да.
В е р а. Почему?
И л ь я (помедлив). Художник не профессия — мера правды в человеке. Он солжет — себя убьет. А потом уж без разницы, с кем жить и зачем… Ты спи, спи! (Завернувшись в одеяло, пристраивается на полу в ногах у Веры. С каким-то детским счастьем вертит, рассматривая, свой набросок.) Не слепой еще, а? Думал, жизнь кончилась, а… Отчаялся, знаешь. Живешь — как гнилого наелся. Как отравленный живешь! Мама говорила — нельзя пить из мутных источников. Плохие книги нельзя читать… (Смеется.) Елкой пахнет, слышишь?
Вера смеется, обняв его.
Я все могу, слышишь? Я счастливый, как дурак…
В е р а. А я счастье так представляла — танцы… танцевать люблю — ужас. А не с кем. На юридический пошла — перестарок уже. Девчонок нарасхват — сижу все танцы, как в президиуме: тетя Мотя из колхоза «Светлый путь».
И л ь я. Тоже все танцы у стенки сидел.
В е р а. Не мог пригласить? Э-э!
И л ь я. А умею? Всю жизнь мечтал быть нахалом: танцую, соблазняю.
В е р а (вскакивает, навертев простыню как сари. Включает проигрыватель — танцевальная музыка). Пригласи, а?
И л ь я. Я?
В е р а. Один танец?! (Танцует перед Ильей. Счастлива.)
Тот, завернувшись в одеяло, неумело переступает босыми ногами.
И л ь я. Научусь танцевать… соблазнять! (Разошелся — скачет, подражая, очевидно, балету.)
В е р а (умирает со смеху). Ох, ха-ха-а!..
А р ч и л (вскочив, грозит в потолок). Хахаль ей? Хахаль? Не дам развод!
В е р а. Ой! (Выключает проигрыватель, юркнув в постель.)
А р ч и л (тыча кукишем в потолок). Вот тебе развод! Вот! У-у! Вот!
Илья за его спиной знаками спрашивает Веру: «Он что — ненормальный?» Вера знаками: «Да, тсс!»
И л ь я (Арчилу). Скажи, ты отнимал нож?
А р ч и л (возбужденно). «Нож, нож» — чушь! Слушай лучше про дельфинов…
И л ь я (урезонивая). Понятно! Спи! (Гасит свет.)
А р ч и л (в темноте). Не хочешь про дельфинов? Эй! А-а?
И л ь я (вздыхает). Мда.
Все трое еще возятся в темноте, но беспокойная квартира, кажется, засыпает.