«Время, проведенное им в академии и после того, как он покинул ее стены, не прошло бесследно для его собственной образованности, – писал в некрологе о П. Гулаке-Артемовском его младший коллега и товарищ по Харьковскому университету А. Рославский-Петровский. – Он не только прекрасно знал латынь и в совершенстве владел французским и польским языками, но и имел весьма солидные знания во всех областях общеобразовательных наук, особенно исторических и словесных».
Глава седьмаяСтудент университета
В 1816 году П. Гулак-Артемовский знакомится с попечителем Харьковского университета графом С. Потоцким. По его совету юный Петр поступает учиться в университет, о чем сообщалось в «Русском вестнике» (1817. – Ч. 8. – С. 68): «П. Гулак-Артемовский зачислен „вольным слушателем“ словесного факультета Харьковского университета».
17 января (29 по ст. стилю) 1805 года был подписан указ об открытии в Харькове императорского университета. Это был второй университет на юге Российской империи. Он был основан по инициативе местной общественности, прежде всего просветителя Василия Каразина, а также братьев Тихоцких – секунд-майора Изюмского гусарского полка Якова Андреевича Тихоцкого (до 1736–1800) и полковника 1-го гусарского полка Павла Андреевича Тихоцкого (задолго до 1763 – после 1809). Дворянство и городская управа поддержали их идею и собрали необходимые средства. Руководил сбором средств сын Якова Тихоцкого – предводитель дворянства Купянского уезда Иван Яковлевич Тихоцкий (1772 – после 1820). Куратором университета был назначен граф Северин Потоцкий, а первым ректором стал филолог Иван Рижский.
Ф. В. Булгарин вспоминает графа Потоцкого в своих мемуарах. Северин Осипович Потоцкий (граф) обеднел после отца своего, который потерял огромное состояние на спекуляциях. Северин Осипович юношей прибыл в Петербург искать счастья и нашел его. Сначала он служил камергером, затем сенатором и попечителем Харьковского учебного округа. Северин Осипович был человеком честным и благородным, превосходного ума и образования, усердно занимался делами сенатскими и превознес Харьковский университет своим управлением. За что бы он ни брался, всегда делал тщательно и добросовестно. В частной жизни был весьма оригинален. Никогда не обзаводился собственным домом и не принимал гостей, жил на холостую ногу, в трактире, а вечера проводил в гостях. Лет двадцать он прожил на Екатерининском канале в доме Варварина. В обществе был приятен и остроумен, но дома – привереда и ворчун. Его любили и уважали все. Северин Осипович был в молодости красавец, а под старость стал чрезвычайно худощав, но всегда бодр и свеж.
Граф С. Потоцкий занимал должность попечителя Харьковского университета с 1803-го по 1817 год. И за все это время он всячески пытался пробудить в местном населении любовь к образованию, ценя в этом отношении заслуги всех, в том числе и православного духовенства, хотя сам он был католиком. Так как в университет поступали и люди, недостаточно подготовленные, то он устроил при Главном харьковском народном училище подготовительный класс, в котором профессора университета читали лекции по различным предметам. Много стараний Потоцкий приложил к привлечению воспитанников в новый университет, однако, видя, что успехи в этом отношении незначительны, он обратился к министру народного просвещения с предложением пригласить из ближайших семинарий лучших учеников по количеству назначенных в утвержденном штате университета казенных студентов.
Граф С. Потоцкий старался заполнять кафедры русскими преподавателями; и его труд не был тщетным. Благодаря его энергии некоторые кафедры Харьковского университета были укомплектованы лучшими профессорами из российских университетов. Все, что известно о его деятельности в Харьковской округе, убедительно свидетельствует о важности его заслуг в этом крае, в котором он был призван взращивать образование. Один из историков российского образования говорит, что распространение наук и просвещения было подлинным призванием графа Потоцкого, делом его души и убеждений. Этому просвещенному вельможе были доступны все области знаний. Он высказывал свои мысли о преподавании латинской словесности и исторических наук, заботился об учреждении минералогического и других кабинетов и собраний, для чего делал щедрые пожертвования. «Где бы он ни был, на собрании ли иностранных академиков, или на придворном балу в одной из блестящих европейских столиц, или в скромном уголке Украйны, он не пропускал ни единого случая привлечь нового деятеля для университета и его окружения». В 1805 году С. А. Потоцкий привез из Санкт-Петербурга электрическую машину, два больших зеркала, секстант Адамса и прочее для кафедры физики. Также он подарил университету ценную коллекцию редких монет и различных древностей, приобрел у ганноверского аптекаря коллекцию иноземных редкостей, собранных профессором Андре, а в 1807 году – зоологическую коллекцию итальянца Четто, которая состояла из кораллов, раковин моллюсков, насекомых, птиц, а также окаменелостей и минералов. В Харьков эти коллекции прибыли 2 апреля 1807 года. Не имея постоянного местопребывания в университетском городе, чего, кстати, устав и не требовал, граф Потоцкий возглавлял университет в важнейшие минуты университетской жизни, произносил речи, исполненные достоинства и проникнутые пониманием науки и уважением к своим питомцам, завязывал дружбу с местными жителями и всячески способствовал установлению добрых отношений между университетом и обществом. Свободный от любых предрассудков, без сословного высокомерия, он был далек и от религиозного фанатизма: вельможа и католик, он посещал дома сельских учителей и был готов вступиться за лиц православного духовенства, которые внесли хотя бы толику в дело народного образования. «Если бы идеалы были возможны в настоящей жизни, – заканчивает Н. И. Сухомлинов характеристику Потоцкого, – его следовало бы назвать идеалом заботы, как это звание понималось первым уставом российских университетов. Забота Потоцкого об университете выражалась именно в тех формах, которые единственные, не ограничивая и не подавляя университет, способствуют его развитию и процветанию. Не вмешиваясь в любые действия администрации, не нарушая автономии, без которой университетская жизнь подобна телу без души, Потоцкий был достойным лидером университета, открывая перед ним пути развития научной деятельности, также он был действительным его представителем в Главном управлении училищ».
В 1817 году Гулак-Артемовский приехал в Харьков и поступил на словесный факультет Харьковского университета как вольнослушатель.
В середине 1818 года П. Гулак-Артемовский подает в совет Харьковского университета, а также его попечителям «прошение» с обоснованием введения в учебную программу курса польского языка. И в декабре того же года по распоряжению министра народного и духовного образования на словесном факультете открылась «кафедра польского языка», лектором которой был назначен П. Гулак-Артемовский. Посещать занятия могли все желающие.
В день открытия этой кафедры П. Гулак-Артемовский выступил с большой приветственной речью, в которой изложил обширную программу планируемых занятий, которая охватывала польский язык, литературу и польскую национальную культуру в целом. Делая обзор истории культуры польского народа с древнейших времен до XIX века, высоко превознося деятельность таких выдающихся представителей, как Н. Коперник, Я. Длугош, К. Яницкий, Л. Гурницкая, Я. и П. Кохановские, А. Нарушевич, С. Трембецкий, И. Красицкий, В. Немцевич и многие другие, П. Гулак-Артемовский вдохновенно говорил о развитии польского языка – это «язык живой, язык богатый, сильный, обработанный, усовершенствованный толикими веками, и что важнее всего – язык единобратний, умевший воспользоваться всеми сокровищами древней учености и нашего собственного языка и в благодарную замену сему отверзающий богатства свои нашему». Все это, продолжает писатель, обращаясь к своим слушателям, «нас побуждает к посвящению себя сей полезной части знаний: и близкое соседство, и взаимные связи, и политические отношения, и отправление государственных и гражданских должностей в крае, пользующемся своими законами, преимуществами, обычаями и своим языком».
Завершая свое выступление, П. Гулак-Артемовский еще раз подчеркивает, что он не будет ограничиваться преподаванием исключительно польского языка в узком понимании. Всегда имея в виду «пользу отечественной нашей литературе, которой польский язык с прочими единобратними может содействовать более, нежели какой-либо иностранный, мы, – отмечает П. Гулак-Артемовский, – не выпустим из виду аналогии и прочих славянских наречий, обращаясь при всяком случае к главному и освященному веками источнику, к языку славянскому».
Молодой преподаватель заботился об учебно-методическом обеспечении преподавания польского языка. В частности, он взял на себя заботу о приобретении необходимых учебников. Так, в письме к Доленге-Ходаковскому он пишет как об успехах своих воспитанников, так и об их учебных потребностях: «…С сожалением должен признаться Вам, милостивый государь, что, несмотря на все мои старания по распространению польского языка в Харьковской округе, несмотря на искреннее воодушевление, с которым молодежь здешнего университета отдается польской литературе, не хватает нам существенных вещей, то есть книг польских, которых мы не можем получить ни из Вильно, ни из Варшавы, так как совсем не знаем их цены, следовательно, все, что есть по части польских книг в университетской библиотеке, это только произведения Красицкого, Нарушевича, Карпинского, Княжнина и некоторые периодические издания, которые я выписал преимущественно из Вильно и из Варшавы за свой счет.
Однако же мы не оставляем надежды найти путь, который помог бы достичь поставленной перед нами цели; постоянно питаем наше желание учиться польскому языку, восхищаемся им до такой степени, что только в течение одного года студенты университета перевели в стихах и в прозе около восьмидесяти отрывков из разных польских авторов; и значительная часть этих переводов появилась в российских журналах; кроме многих других, нами пе