Понеже оная потеха началась после Успеньева дня и продолжалась 6 недель до самаго октября месяца. И [бы]ло войск собрано, как с одной стороны, так и с другой, по 15 000 пехоты и конницы, которыя войски были командированы помянутыми потешными или шутошными государи и цари, князем Ромодановским, Иваном Бутурлиным.
И к ним были во все чины дворовые и военные, по старому обыкновению, росписаны все из первых персон бояре и окольничие, также и все подьячие и дьяки из приказов были посажены на лошадей и под командою Бутурлина служили, от которых оной немалый себе профикт <выгоду (profit – франц.)> от них получал.
И при Москве-реке, на Кожуховском лугу, была учинена фортеция; а войско Бутурлина стояло при ней в траншименте ^креплении (tranchement – франц.)> для обороны, а царь Федор Плешпурской пришел с войски своими от Москвы, и перебирался [через] Москву-реку, и, перебравшись чрез живой мост, взял свой лагерь, и учинил также траншимент, а потом начал атаку чинить к городу и вести обыкновенные опроши <осадные траншеи (approche – франц.)>, на которые откуль бывали частыя вылазки; и также фальшивыми бомбами бомбардировали и пушечною стрельбою, например, стреляли будто бреши делали.
И по некоторых неделях не могли взять того города, для того, что царь Семеновской был при том с войски своими и всегда переменял гварнизоны. Того ради была взята резолюция стороны царя Федора Плешпурскаго дать баталию генеральную и атаковать траншимент.
И баталия была дана в поле, понеже царь Семеновской не хотел сидеть в траншименте.
И царь Федор Плешпурской царя Ивана Семеновскаго побил и его взял в полон.
И потом на другой день город взят приступом. И так тем оная потеха, или военная екзерциция, окончалося.
Во все то время хотя доброй порядок был учинен, однако ж с обеих сторон убито с 24 персоны пыжами и иными случаи, и ранены с пятьдесят.
Во время всего того правления царицы Натальи Кирилловны царевна София была в девичьем монастыре и содержана была по обыкновению со всеми дворцовыми доместики.
Также и брат ея – царь Иоанн Алексеевич и сестры ея к ней свободно ездили.
И в 000020 году родился царевич Алексей Петрович, котораго рождение принесло великое порадование в народе, понеже сукцессия <преемственность (succession – франц.)> была весьма кратка.
А на другой год родился царевич Александр Петрович, из котораго наибольшее порадование было.
И при тех рождениях последние церемонии дворовыя отправлялися как обыкновенно: патриарх, и бояре, и все стольники, гости и слободы были с приносом и протчие.
Что же касается до церемоний придворных, уже в то самое время начало самое настало им изсякнуть. А наивпервых выходы в соборную церковь отставлены были, и един царь Иоанн Алексеевич начал ходить; также одеяние царское отставлено, и в простом платье ходит. Также публичныя авдиенции многим отставлены, как были даваны авдиенции приезжим архиереям, посланникам гетманским, для которых бывали выходы народные, но уже оным даваны были авдиенции при выходах просто. И топерь о всех тех дворовых церемониях не упоминаем, для того, как выше о всех тех церемониях обстоятельно упомянули21.
Топерь будем говорить, что при наборах потешных в Преображенской и Семеновской полк произошло.
Многие из рабат <ребят> молодых, народу простаго, пришли в милость к его величеству, а особливо Буженинов, сын одного служки Новодевичья монастыря, также и Лукин, сын одного подьячаго новгородскаго, и многие другие, которые кругом его величества были денно и ночно. И от того времени простаго народу во все комнатныя службы вошли, а знатныя персоны отдалены.
И помянутому Буженинову был дом сделан при съезжей Преображенскаго полку, на котором доме его величество стал ночевать, и тем первое разлучение с царицею Евдокиею началось быть; токмо в день приезжал к матери во дворец, и временем обедовал во дворце, а временем на том дворе Буженинаго. И так продолжалося до смерти царицы Наталии Кирилловны.
Помянутая царица Наталья Кирилловна возненавидела царицу Евдокею и паче к тому разлучению сына своего побуждала, нежели унимала.
Его же царское величество начал быть склонен к морскому хождению. И во время [правления] матери своей начал в Преображенском на Яузе и на Москве-реке делать суды морския и яхты, а потом самые корабли на озере Переславском22 об 24 пушках, где была чинена военная екзерция на кораблях.
И по такой своей склонности к морскому ходу и по своей куриезите Любознательности (curiosite – франц.)> обыкновенной ходил дважды к городу Архангельскому видеть море. И там на приуготовленных кораблях ходил морем в Соловецкой монастырь и в море Белое, где однажды от великаго штурму были все в великом страхе.
И то первое начало самое к морскому делу.
Также и первое начало к ношению платья немецкаго в тое время началося, понеже был един аглеченин торговой Андрей Кревет, которой всякия вещи его величеству закупал, из-за моря выписывал и допущен был ко двору. И от онаго первое перенято носить шляпочки аглинския, как сары <рабочие блузы (sarrau – франц.)> носят, и камзол, и кортики с портупеями.
Также и во время всех потех оба шутошные помянутые государи и при них знатныя персоны были одеты в немецкое платье.
К тому ж непрестанная бытность его величества началась быть в слободе Немецкой не токмо днем, но и ночевать как у Лефорта, так и по другим домам, а особливо у Анны Монсовны.
И многие купцы агленские и голанские, как Андрей Стельс, Христофор Брант, Иван Любьс, пришли в его величества крайнюю милость и конфиденцию, и начали иметь свой свободный вход. Также все в Слободе офицеры знатные из иноземцов и торговые, так и на Ганом пруде23 не могли единой свадьбы учинить, чтоб его величество не звать и при нем знатных персон на свадьбы. И особливые банкеты чинили, и балы и супе давали, также и ко многим на погребение зывали, где его царское величество присутствовал со всеми своими дворовыми, по чину их в епанчах черных.
И по склонности своей его величество к иноземческому всему тогда ж начал учиться [у] всех екзерцицей и языку голанскаго. И за мастера того языку был дьяк Посольскаго приказу, породою голанец, Андрей Виниус, человек умной и состояния добраго. А для екзерциций на шпагах и лошадях – датчанин, сын Андрея Бутенанта, а для математики, и фортификации, и других артей <искусств (art – франц.)>, – как токарнаго мастерства и для огней артофициальных <пиротехнических (artificier – франц.)> – един гамбурченин Франц Тимарман, а для екзерциций солдатскаго строю еще в малых своих летех обучился от одного стрельца, Присвова Обросима, Белаго полку, а по барабанам от старосты барабанщиков, Федора, Стремяннаго полку, а танцовать по-польски с одной практики в доме Лефорта помянутаго.
Его ж величество имел великую охоту к артиллерным делам и к огню артофициальному, и сам своими руками работал по вся зимы.
Как тогда обычай был на конец кроновала или на Маслянице на Пресне, в деревне их величества, по вся годы, потехи огненныя были деланы. И правда, надобно сие описать, понеже делано было с великим иждивением и забава прямая была мажесте величественная (majestueux – франц.)>.
Их величества и весь двор в четверг на Маслянице съезжали в шато свое на Пресне и живали дня по два, где на обоих дворцах бывали приуготовления потех: на одном дворце с Пушкарнаго двора, а [на] другом дворце с Потешнаго дворца строения рук его величества. Тут же сваживали пушек по полтораста для стрельбы в цель. И в назначенной день тем потехам поутру начнется стрельба из пушек в цель и продолжается до обеду; и которой пушкарь убьет в цель, бывало награждение каждому по 5 рублей денег и по сукну красному или зеленому на кафтан.
И потом обед даван был всем палатным людям, а по обеде до вечера чинится приуготовление потех огненных, и, чем <как> ночь настанет, начинаются оныя потехи и продолжаются временем за полночь.
И на завтрие их величества возвращаются к Москве.
Топерь не надобно сего забыть и описать, коим образом потешной был патриарх учинен, и митрополиты, и другие чины духовные из придворных знатных персон, которыя кругом его величества были, более ко уничтожению оных чинов, а именно: был названной Матвей Филимонович Нарышкин, окольничей, муж глупой, старой и пьяной, которой назван был патриархом; а архиереями названы были от разных провинций из бояр некоторые и протчие другие чины и дьяконы из спальников. И одеяние было поделано некоторым образом шутошное, а не так власное как на приклад патриарху: митра была жестяная, на форму митр епископов католицких, и на ней написан был Бахус на бочке, также по одеянию партии игрышные нашиты были; также вместо панагеи фляги глинины надеваны были с колокольчиками. А вместо Евангелия была сделана книга, в которой несколько стклянок с водкою. И все состояло там в церемониях празднество Бахусово.
И во время дня Вербнаго воскресения также процессия после обеда отправлялась на Потешном дворе. Оной патриарх шутошной был возим на верблюде в сад набережный к погребу фряжскому.
И там, довольно напившись, разъезжались по домам.
Также и постановление тем патриархам шутошным и архиереям бывало в городе помянутом Плешпурхе, где была сложена вся церемония в терминах таких, о которых запотребно находим не распространять, но кратко скажем: к пьянству, и к блуду, и всяким дебошам.
Оной же патриарх с Рождества Христова и во всю зиму до Масляницы продолжал славление по всем знатным дворам на Москве, и в Слободе, и у знатных купцов с воспением обыкновенным церковным, в которых домех приуготовливали столы полные с кушанием, и где прилунится обедали все, а в других ужиновали, а во оных токмо пивали. И продолжалось каждой день, до полуночи, и разъезжались всегда веселы. Сие славление многим было безчастное и к наказанию от шуток немалому: многие от дураков были биваны, облиты и обруганы.
Топерь будем напоминать о начале придворных дураков и о ссорах во пьянстве между бояры.