Ноября в 22-й день, в пятницу, г. ц. в. и в. кн. Петр Алексеевич (т)8 изволил из Коломенского иттить к Москве с ратными людьми, и шел по Каменному большому мосту, и пришел на дворец с полками. Перво пришол генерал Петр Иванович Гордон, а за ним государь и весь его царской сингклит <высшие сановники>.
А перед сингклитом вели турченина, руки назад, у руки по цепи большой; вели его два человека. А за ним шли все полки стрелецкие. И пришед стали строем на дворце. А государь изволил иттить на свои царские чертоги, а за ним пошли все генералы и все начальные люди. И всех начальных людей государь пожаловал к руке и службу их милостиво похвалил.
А объявлял их, начальных людей, боярин князь Петр Иванович Прозоровской: что генералы Петр Иванович Гордон, да Автомон Михайлович Головин, да Франц Яковлевич Лефорт под Азов ходили и оной с людьми и с пушками взяли и со всяким мелким ружьем. И того же часу государь изволил иттить со всеми ратными людьми в Преображенское строем.
И того ж году о святках ездили по росписям ко всем бояром и полатным людем славить, а к посадским мужикам Микита Зотов.
Ноября в 17-й день, в среду, в Знаменьев день, слушали мы в Чюдове монастыре обедню. И того часу пришел розрядной сын боярской и пошел по церкви кричать, чтоб все шли, стольники и всяких чинов люди, в Верх к сказке. Из Чюдова все пошли в Верх, и в Верху вышел на Постельное крыльцо дьяк Артемей Возницын, а за ним подьячей Михайло Гуляев, и почали честь что велели в. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т):
«Стольники, и стряпчие, и дворяна московские, и жильцы! В. г. ц. и в. кн. Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич (т) указали вам всем быть на своей великих государей службе, кроме прошлого 203 <1694-95> году, которые были на службе, и кроме походных. И вы б запасы готовили и лошадей кормили. А где кому у кого в полку быть у бояр и у воевод, и ваши имена будут чтены в скорых числех на Постельном же крыльце».
После того тот же дьяк вышед сказал:
«Царицыны стольники! Великие государи указали вам сказать, чтоб вы ехали в Преображенское все и явились декабря в 1 – й день». <…>
205 <1696> году сентября в день на Каменном мосту Всесвятском на башне сделана оказа <изображение> Азовскаго взятья, и их пашам персуны написаны живописным письмом, также на холстине левкашено живописным же письмом, как что было под Азовым, по обе стороны.
Сентября в 30-й день с службы из Азова шли полки по Каменному Всесвятскому мосту. В начале ехал в корете думной дьяк Никита Зотов; у него щит на руке да сабля; перед коретою вели конь. А за ним ехали государевы певчие дворовые люди.
Другая корета шла Кирила Алексеевича Нарышкина; сидел в корете самдруг. А за тою коретою вели 15 лошадей простых, в седлах, морского адмирала Лефорта. За лошадьми шла ево генеральская корета; за коретою шел он, генерал, сам пеш. За ним шли пеши ж начальные люди немцы и бояричи.
Также изволил иттить государь в строю, в немецком платье, в шляпе. А за государем шел полк Преображенской с начальными людьми. А за Преображенским полком шол полк Семеновской;
перед полком ехал полковник Иван Чамерс, а за ним шли начальные люди бояричи ж.
А после того везли на телеге роскована вора и изменника Якушку немчина, и осил <веревка> у него на шее, – которого выдали из Азова. А с ним на той же телеге ехали два палача, Алешка да Терешка, и воткнут на телеге топор и палаш, да два ножа, а около телеги шли с ружьем.
А за телегою вели полоненника кубансково народынова дядьку Осалыка, руки назад. За ним волокли 17 знамен азовских.
А после того ехал двор боярина и воеводы Алексея Семеновича Шеина. Люди ехали в панцырех. За людьми вели 8 лошадей в нарядех. А за лошадьми ехала ево корета, а за коретою везли государево знамя Большого полку, а за знаменем ехали ясаулы. И сам он боярин ехал, а за ним все ево полчане, которые за ним были написаны.
А за боярином ехал двор генерала Автомона Михайловича, и лошадей вели, также и корету. А за коретой ехал он сам, а за ним ево ясаулы и завоеводчики <товарищи, свита воеводы>.
А за ним шол генерал Петр Иванович Гордон с бутырскими солдаты. А за ними шли стрелецкие полки. А как боярин будет против ворот, что сделана оказа на Каменном мосту, и в то время с башни Бениус ему, боярину, поздравлял, говорил в трубу громогласно, по обыклости, как водится. А в то время на башнех была стрельба пушечная, также и трубачи государевы трубили.
А на Царицыном лугу стояли полковники с полками, и анбары были розметаны: первой Герасим Нелидов, а у нево полуполковник; другой Василей Кошелев, полуполковник Иван Шеншин; третей Головин, полуполковник; четвертой Федосей Козин, полуполковник. И как шли полки мимо их, и в то время стрельба была великая, пушечная и мушкетная: который полк выпалит – тот полковник и поклонится.
И вор и изменник Якушка за свое воровство в Преображенском пытан и казнен октября в 7-й день, а у казни были: князь Григорей Долгорукой, князь Андрей Черкасской, Федор Плещеев; руки и ноги ломали колесом и голову на кол взоткнули.
И после того в. г. ц. и в. кн. Петр Алексеевич (т) изволил иттить в поход к Троице в Сергиев монастырь. А изволил приттить в монастырь октября в 8-й день, после обедни к молебну.
И в то время у того вышеписанного монастыря у святых ворот били челом ему, великому государю, стольники Василей Тимофеев сын Желябужской с сыном своим Семеном на Андрея Матвеева сына Апраксина в бою своем и в увечье, что он, Андрей, озорничеством своим бил их в прошлом 204 <1696> году августа в 18-й день на Калмыцком табуне <поле> под Филями.
И великий государь у нево, Василья, челобитную принять изволил, и той челобитной милостиво выслушал, и приказал отдать ближнему стольнику князь Федору Юрьевичу Ромодановскому, и указал ему по той челобитной розыскать ему, князь Федору Юрьевичу, в Преображенском людьми ево, Андрея Апраксина.
И после того взята у него, Андрея Апраксина, сказка за его рукой. А в той ево Андреевой сказке написано, по евангельской заповеди Господней, что он того числа в табуне был, а за ним было только два человека, а ево де, Василья и сына ево Семена, он, Андрей, не бивал. И тем де он, Василей, челобитьем своим ево, Андрея, безчестит, а людей ево клеплет напрасно.
И после той взятой сказки Василей Желябужской бил челом в Преображенском на Андрея Апраксина: что он, Андрей, сказал в сказке своей ложно, забыв страх Божий и ево государское крестное целование по своему обещанию, покрывая явное свое озорничество, и чтоб той ево ложной сказке не верить, и розыскать бы против ево, Васильева, челобитья людьми ево, Андреевыми, и ево, Васильевыми.
И будет он, Василей, бьет челом на него, Андрея, напрасно, – и великий государь указал бы за ложное ево челобитье казнить смертию безо всякого милосердия. А будет по розыску сыщется ево, Андреево, озорничество, и по лживой ево Андреевой сказке бездушество, – и великий бы государь указал над ним такую ж казнь учинить, чтоб впредь таким озорником озорничать и бездушества чинить было неповадно.
И против челобитья Василья Желябужскаго и по сказке Андрея Апраксина ближний стольник князь Федор Юрьевич Ромодановский докладывал великаго государя. И великий государь слушав указал: ему, Василью, с ним, Андреем, дать веру, а крест указал целовать Андрею Апраксину, а Василью Желябужскому и сыну его Семену указал у веры быть тут же. И как де на криве <в неправде> крест он, Андрей, поцелует, и в то время велю розыскивать ими самими, а не людьми их.
И о крестном целовании для повестки из Преображенского к Василью Желябужскому и к Андрею Апраксину присыланы были с памятьми солдаты. И по тому великаго государя указу
Василей Желябужской и с сыном Семеном в Преображенском на съезжей избе явились, а Андрей Апраксин не явился. И после того, по посылкам же многим, он, Андрей, узнав свое озорничество, к крестному целованью не явился, а принес к великому государю вину свою, что он в Калмыцком табуне Василья Желябуж-скаго бил и сына ево Семена, – не помня, пьяным делом бил.
И великий государь в Преображенском того дела слушав приказал: Василью Желябужскому и сыну ево Семену за бой их и за увечье доправить на нем, Андрее, денег вдвое против их окладов. А за лживую сказку, что он сказал ложно, и за озорничество ево указал было великий государь учинить ему, Андрею, наказанье: бить кнутом нещадно. И по упрощению благочестивыя государыни и в. кн. Марфы Матвеевны наказанья чинить ему, Андрею, великий государь не указал, также и по заступлению генерала Франца Яковлевича Лефорта, а вместо наказанья доплавлены Василью Желябужскому и сыну ево Семену денег 737 рублев с полтиною и отданы им с роспискою. А людем ево, Андреевым, чинено наказанье: биты кнутом.
А генералу <Лефорту> Андрей Апраксин за то дал денег 3000 рублев за ево заступление. И с того дела Василия Желябуж-скаго учинен в Московском государстве правой суд и велено чинить во всяких делех розыски, а суды и очныя ставки с той поры отставлены. И о том из Преображенского по всем приказам посланы о правом суде памяти.
Суднова Московскаго приказа дьяка Петра Исакова сын ево бил челом в кабальное холопство к боярину к князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому и, не дав крепости, украл пару соболей и от боярина ушол; и бил челом в кабальное холопство думному дьяку Любиму Домнину, и у нево, Любима, пожив немного, бежал, покрав суды <сосуды> серебреные. И с теми судами он пойман, и приведен в Стрелецкой приказ, и роспрашиван. И в роспросе сказал именно. И по челобитью отца ево из Стрелецкого приказу отдан он в монастырь под начал <на исправление^
Полковник Иван Мокшеев в Преображенском бит кнутом за то, что отпустил роскольника; и от полку отставлен.
В том же году привезен из Мещерска в Семеновское Данило Григорьев сын Лабодонской да жонка Семена Десятого. И против челобитья Гаврилы Бордукова роспрашиваны. А в роспросе своем та жонка сказала, что розбоем он, Данила с людьми, также и помещик ея Семен Десятой, приезжали к крестьянину ево Гаврилову, и жонку резали, и пытали.