Князь Борис Ал. был доселе главным и единственным начальником всего этого дела и своим руководством привел оное к такому исходу, а ревностными трудами и увещаниями добился, чтобы измена не вменялась в вину его брату (так здесь называют кузенов). Он сделал это, дабы настолько не запятнать их род: ведь здесь не так, как в других странах, где карают только личность, а прочих из того же рода, кто не замешан, не обвиняют и не чернят; здесь же – вечное пятно на целом роде, если в оном есть хоть один изменник. Посему князь Борис не жалел трудов и средств, дабы приговор вынесли без упоминания об измене. Тем самым он навлек на себя большую ненависть простого люда, а также родичей и союзников младшего царя, ибо теперь, когда все приведено к желанной цели, они делали все возможное, дабы от него избавиться.
Между тем одно обстоятельство дало большой повод для подозрений, а именно: после того, как Шакловитого истязали и угрожали отвести на пытку вновь, он обещал дать царю правдивый отчет обо всем, если ему позволят сделать это письменно. Посему князю Борису было велено идти к нему и снабдить пером и чернилами, что тот и сделал. Итак, Шакловитый все написал на 8 или 9 полулистах бумаги, что заняло несколько ночных часов, и царь отправился в постель. Князь Борис унес документ к себе, намереваясь предъявить оный на другое утро. За это быстро ухватились его противники, и царю донесли, что князь Борис забрал с собой письмо или показания Шакловитого, дабы можно было прочесть, и если что-либо там касается его кузена – утаить оный лист. Тогда царь немедля послал к Шак. узнать, написал ли он, что обещал; тот подтвердил, что отдал [показания] князю Борису, как было велено. Тем временем князь Борис, предупрежденный другом, поспешил к царю с бумагой. Царь сперва был с ним весьма резок и спросил, почему он сразу же не принес письмо Шак. к его величеству. Тот оправдывался поздним ночным часом, что едва ли сошло для всех, и ближайшие придворные лелеяли прежнее подозрение, что его ревностные усилия ради кузена не лишены таинственности; он по меньшей мере не может не знать обо всем, что замышлялось другой партией. Однако царь хранил к нему твердую приязнь, отчуждение было лишь со стороны матери и ее родных.
Две старые женщины, кои прислуживали юному царю в детстве, обвинены, допрошены и пытаны и, сознавшись кое в чем, отправлены в ссылку.
Сентября 10-го. Гетману было велено следовать дальше, и для него поставлены богатые шатры при въезде в село. Он был принят после полудня, явившись со всей казачьей старшиной, [и] привез драгоценные дары, среди коих саблю, украшенную каменьями, ценою 2000 рублей. Он был милостиво встречен, сверх его ожидания, и отпущен, что подавило все слухи и старания тех, кто составлял клику желающих другого гетмана.
Вечером многие из простых дворян, прослышав, что Шак. будет казнен без новых пыток, собрались в монастыре и отправились (из усердия, как они говорили, ко благу его величества) с прошением, дабы его снова публично пытали с целью объявления сообщников в измене. Им было сказано, что его величество удовлетворен показаниями Шак. и они не должны вмешиваться.
Сентября 11-го, среда. Прошлым вечером сбор и прошение дворян помешали казни Шакл. сегодня, но поскольку [ныне] все спокойно, решено казнить его завтра.
Сентября 12-го, четв. Около 10 часов Фед. Шакл., полковника Семена Резанова и нескольких стрельцов вывели под сильной охраной к месту казни, где сперва Фед., затем полк., и наконец стрельцам зачитали обвинение, или приговор, и так, безмолвно, они приняли страдание. Фед. Шак. и 2 стрельцам отсекли головы топором; полковник положил голову на плаху, но ему велели подняться, дали несколько ударов кнутом, отрезали часть языка и отправили в ссылку.
Юного царя с великим трудом убедили согласиться на казнь и не прежде, чем его уговорил патриарх.
Сим вечером стрельцам объявили сказку, или декларацию, в которой, после милостивой благодарности за добрую службу, их уведомили, что жалованье будет им увеличено на рубль в год, а затем они были отпущены. Солдатам было объявлено то же.
Были распределены некоторые приказы и вакантные должности, как то: князю Петру Ивановичу Прозоровскому – Казна, Тихону Никитичу Стрешневу – Разряд, Петру Василь. Шереметеву – Поместный, или Земельный, [приказ], князю Ивану Борис. Троекурову – Стрелецкий, Петру Абр. Лопухину – Ямской, или почтовых лошадей, князю Михаилу Никитичу Львову – Земский, князю Федору Семеновичу Урусову – Иноземский; Посольский на время доверен Емельяну Игнат. Украинцеву с указом осведомлять Льва Кирилловича Нарышкина о делах высшей важности; Дворец не был отдан никому, ибо князь Б. Ал. ждал этого в качестве награды за свои услуги, а господствующие клики не желали, чтобы оный был дарован ему.
Казначей Алексей Иванович Ржевский был допрошен и призван к отчету за свое хозяйство. Он заявил: что до счетов, их можно найти в приказе Казны; он все делал по указу их величеств и ничего не ведает о том, что вершилось или замышлялось против блага их величеств. Ему было велено ехать в Самару губернатором новостроенного города, а 5000 его рублей, обнаруженных в монастыре, конфискованы.
Казначей Семен Федор. Толочанов был отправлен на губернаторство в Переяслав, и многие другие младшего звания были пожалованы и произведены, либо понижены.
Сентября 13-го, пяти. Гетман принят для прощания, милостиво наставлен и отпущен.
14. Иноземцы были допущены к целованию руки его величества и с обычными церемониями отпущены; им обещано месячное жалованье. Я имел особый указ остаться.
15. После полудня его величество со всем двором отправился из Троицы и ночевал в селе Слятине, верстах в 15[-ти]. Мне было велено пребывать при аптеке.
Гетман со своими казаками уехал к Москве.
16. Прибыли в Александрову Слободу, за 20 верст. Здесь есть женский монастырь, где ведут весьма строгую жизнь и не допускают в монастырь мужчин никакого звания. Здесь царь Иван Васильевич (обычно именуемый иноземцами Тираном) имел резиденцию, находя великую усладу в сем уединенном месте. Тут у него был большой дворец, возведенный из камня, или, вернее, из кирпича, окруженный широким и высоким земляным валом; речка на южной стороне оного доставляет большое удобство для прудов и лугов. Здесь, как и в Слятине, царь имеет деревянный дом.
Сентября 17-го, втор. Я получил довольствие из шести блюд, 3 возов сена и бочки овса в день.
Я был вызван к его величеству и обучал 8 шеренг солдат перед его величеством; имели долгую беседу; пожалован Дамаском36 и атласом на два кафтана.
18. Я был призван для выезда верхом и со многими другими вел учение и стрельбу посредством пикировки.
19. Его величество и двор отправились в Лукьянову Пустынь, или келью отшельника, ныне сделанную монастырем. Здесь его величество изволил снова обучать конницу. Мой конь, порвав узду, понесся и причинил мне жестокое падение, отчего я сильно ушиб правую руку. Его величество подошел ко мне, осведомился о здравии и казался весьма озабочен, что заставило меня не обращать на это внимания. Мы вернулись в Алекс, слободу, за 7 верст. Я велел перевязать рану и чувствовал себя нехорошо целую ночь.
Сентября 20-го, пяти. Мы снова были в поле с его величеством и имели всевозможные конные учения.
21. Мы были в поле и упражнялись до очень позднего часа.
22. Мы уехали из Алекс, слободы и ночевали в Слятине.
23. Мы прибыли в Троицу, где я нашел письма от м-ра Меверелла [и] моего кузена Александера, датированные в Лондоне 26 июля и посланные через Архангельск.
Ноября 23-го, субб. Слуга Юрий отпущен. У моей дочери Кэтрин уже несколько недель держалась простудная опухоль на деснах, что путем окуривания было остановлено. Но затем она ощущала столь жестокие боли в правом ухе и с той же стороны головы, что тяжко занемогла. Я послал за доктором Карбонари и лекарем, кои прописали припарку из malv. flores cam. и проч. и головные пилюли для приема завтра утром.
24.
25. Я обедал у итальянских вельмож.
26. Я принял лекарство, что имело ожидаемое действие.
27. Получив весть о прибытии их ц. величеств в Хорошево, я поехал туда и имел честь поцеловать руку его величества царя Петра Ал.; после обеда он отправился в Преображенское, а мы – в Слободу.
Ноября 28-го, четв. Я был в Бутырках, обучал регимент и обедал у князя Фед. Семен. Урусова.
29. Схватив простуду, я не выходил за двери.
30.
Декабря Нго, воскресенье. Андр. Артам. нанес мне визит. Итальянские вельможи пришли проститься; им ранее объявили, что им надлежит ожидать возвращения его величества, но теперь передумали и велели отправляться – наиболее учтивые были этим весьма недовольны.
2. Князь Борис Алексеевич Голицын нанес мне визит, а затем – польский резидент и другие.
3. Не имея возможности проводить итальянских вельмож, я послал свои извинения и еще кое-что для них в дорогу. <…>
Пять стрелецких полков отряжены в разные места.
13. Мы известились о грамоте, посланной к римскому императору, где также есть кое-что касательно патеров, кои были отпущены отсюда.
14. Я ездил в Потешный дворец и видел его величество; он был ко мне весьма милостив.
Декабря 16-го. Я получил письмо от м-ра Том. Лофтуса из Нарвы по почте.
17. Один малый был нанят или подкуплен Андреем Ил[ьичем] Безобразовым, дабы снискать ему расположение его величества, и дело вышло на свет. За помянутым Андреем послали, и он, старый и больной, был привезен в санях на пытку. Сперва истязали человека, который на него донес, и поскольку он упорствовал в своем утверждении, устроили очную ставку с Андреем – тот отрицал, что его знает или имел с ним какие-либо дела. Когда это не помогло, его раздели и подвесили для пытки. При первом ударе он попросил спустить его для признания, но, спустившись, отказался что-либо признать. Посему его подвесили снова и, получив 4 удара, он вскричал, что виновен. Когда его спустили, он признал все обвинения и поведал, что ввиду немилости к нему его величества при его отправке на столь дальнее губернаторство, как Терки, он применял все средства, дабы вернуть благосклонность его в.; его обвинитель явился к нему и сказал, что знает искусный способ, дабы примириться и передать приязнь от одного лица к другому, что он успешно кое с кем ранее проделал; итак, [Безобразов] нанял его, дабы ехал в Москву и применил сие; он отправил с ним слугу – указать на его величество царя Петра. Когда у того малого спросили, каков его способ, он сказал: становясь между человеком, чью привязанность надо снискать, и ветром, он может пустить воздух или ветер, что произведет желанное действие. За сим Безобразов был отправлен в ссылку, его имущество конфисковано