Таковы были крепостные сооружения, которые предстояло брать русским войскам.
Русские войска подступили к городу на близкое расстояние, и началась его осада по всем правилам осады городов, практиковавшимся в то время. Инженерами при войске были иностранцы – Франц Тиммерман, Адам Вейде и Яков Брюс. Постоянно собирались военные советы, обсуждавшие каждый шаг в военных действиях. Душою всего дела, разумеется, был сам Петр с его бившей ключом энергией; но официально он прикрывался только званием простого бомбардира и с увлечением занимался метанием бомб в осажденный город с устроенных осаждавшими батарей. 14 июля смелым ударом донских казаков взята была первая из двух каланчей, заграждавших подступ русских речных судов к Азову. В ночь на 16 июля после усиленной бомбардировки покинута была турками и вторая. «Нынешнего месяца июля 14 дня, – писал Петр в Москву брату царю Ивану Алексеевичу, – явным приступом без всякие утраты воинства своего одну каланчу турецкую на реке Дону к Азову взял; под другую же каланчу бысть пушечная стрельба и метание бомб, и от такого страху турецкие люди в ночи побежали, и тую каланчу в 16 день наше воинство заступило». «И, слава Богу, – пишет он в другом письме, – по взятии оных каланчей яко врата щастия к Азову отворились». Взятие каланчей открыло возможность русским подвозить по реке припасы к осаждавшей армии на судах, а также переправиться через Дон и соорудить на правом берегу против Азова особый форт, откуда город стал подвергаться обстрелу.
Однако дальнейшие военные действия пошли неудачно в значительной степени вследствие неопытности командиров и неподготовленности войск. Штурм крепости, предпринятый 5 августа, был отбит. Осадные работы продолжались, но без особого успеха. Взрывы мин, закладываемых неопытными инженерами, причиняли гораздо более вреда самим осаждавшим, чем неприятелю. Осаждаемые тревожили осаждавших постоянными вылазками. Иногда на русский лагерь налетала державшаяся неподалеку от Азова татарская конница. Между тем время шло; приближалась осень с непогодами. Предпринят был второй штурм 25 сентября; он кончился так же неудачно, как и первый. Тогда решено было от Азова отступить и отложить его осаду до будущего года. 22 ноября войска вернулись в Москву.
Цель, ради которой поход предпринимался, не была достигнута: Азов не был взят. Но неудача нисколько не поколебала Петра. Наоборот даже, она как будто усилила его энергию и увеличила силу его стремления к намеченной цели. Отступление войск от Азова было предпринято с неизменной мыслью вернуться к нему весной. Приготовления к кампании следующего года начались еще под Азовом: укреплены были каланчи и в них оставлен гарнизон, в Черкасске складываются запасы для будущего похода. Эти приготовления все с возрастающей энергией продолжаются по возвращении в Москву. Уже по мере хода военных действий под Азовом для Петра, несомненно, становились все более ясными причины их неуспеха. Они получили, надо полагать, вполне ясное признание на том военном совете – «консилии генералов», – который имел место по возвращении царя из-под Азова. Эти причины были: во-первых, недостаток знающих искусных инженеров для руководства осадными работами и, в частности, минеров для устройства мин. Второю причиною можно было считать отсутствие у русских флота, который мог бы прекратить подвоз к Азову провианта, снарядов и подкреплений с моря. Наконец, третью причину можно было видеть в отсутствии единства командования войсками осаждающих. Войска эти были разделены на три корпуса под начальством равноправных генералов, которые не всегда бывали между собою согласны и нередко не хотели поддерживать один другого. Сам Петр на себя высшего командования не брал; он держался в стороне, был простым бомбардиром. В конце 1695 и в первые месяцы 1696 годов происходит подготовительная работа к новому походу. Заботы о выписке инженеров из-за границы возложены были на дипломатическое ведомство. Началась ускоренная энергичная постройка флота в Преображенском и в Воронеже. В Преображенском строились галеры – гребные, военные, вооружаемые пушками суда, по образцу галеры, выписанной из Голландии и привезенной через Архангельск и Вологду в Москву. В разобранном виде эти Преображенские галеры должны были перевозиться в Воронеж, где производилась их окончательная отделка, оснастка и вооружение. В самом Воронеже и ближайших к нему городах строились струги – транспортные суда для перевозки к Азову войск. С конца февраля 1696 года Петр уже находится в Воронеже и принимает живое личное участие в этих кораблестроительных работах в качестве простого рядового мастера. «А мы по приказу Божию к прадеду нашему Адаму в поте лица едим хлеб свой», – пишет он с этих работ в Москву. В течение апреля галерный флот в числе 29 судов был спущен с Воронежской верфи на воду и двинулся по Дону к Азову под общим начальством адмирала, каким был назначен любимец царя Лефорт, швейцарец, уроженец самой сухопутной страны в Европе. К тому же времени собрались к Воронежу и сухопутные силы: полки Лефорта, Гордона и A. M. Головина, и отсюда спускались по Дону на стругах. К войскам должны были присоединиться для осады Азова, как и в прошлом году, донские казаки. На этот раз над всеми военными силами был назначен общий главнокомандующий – боярин Алексей Семенович Шеин – и этим назначением был устранен недостаток в общем руководстве, вредивший делу в прошлом году. Но Шеин никакими прежними военными заслугами не отличался и был выдвинут как фигура, за которою скрывался настоящий руководитель всеми военными операциями – сам Петр, взявший на себя по своему обыкновению всю суть дела, а внешний парад и блеск предоставивший другому подставному лицу. Официально же Петр во втором Азовском походе значился «командором» одной из эскадр галерного флота, состоявшей из 8 галер.
Со своей эскадрой он двинулся из Воронежа 3 мая, обгоняя плывшие по Дону войска. В Новочеркасске он узнал через казаков, что под Азовом стоят два турецких корабля, снабжающие город съестными и военными припасами. Царь задумал с своими галерами и с казацкой флотилией напасть на эти корабли, 20 мая спустился уже в устье Дона и был в виду кораблей. Однако турецкий флот оказался гораздо более сильным, чем гласили казацкие донесения: он состоял из 13 кораблей и 24 мелких судов. Считая невозможным напасть на турок с теми малыми силами, которыми он располагал, Петр отступил с галерами к каланчам. Но казацкая флотилия из 40 лодок под начальством донского атамана Флора Миняева осталась наблюдать за неприятелем, и вечером 20 мая смело напала на турецкие суда. Предприятие кончилось полной победой. Один из кораблей был сожжен, другой затоплен, остальные поспешили скрыться. Из мелких судов было сожжено 9. Была захвачена значительная добыча в виде снарядов, пороху и разного рода съестных припасов. В начале июня в донском устье стал собравшийся к Азову галерный флот. Таким образом казацкая победа над турецким флотом вечером 20 мая открыла русской эскадре свободный выход в море, а появление русских галер в море отрезало Азов от морского сообщения. И действительно, когда несколько позже подошли было вновь к Азову турецкие корабли, везшие подкрепления и припасы, они не смогли уже доставить их в осажденный город, а вступить в бой с русскими военными судами не решились.
Благодаря такому разобщению с морем, осада города в 1696 году пошла гораздо успешнее, чем в предыдущем. В конце июня осаждавшие войска окружили город земляным валом, постепенно суживая его кольцо и подводя к неприятельскому рву, чтобы засыпать и заровнять ров. В лагерь под Азов прибыли присланные бранденбургским курфюрстом и цесарем огнестрельные мастера, артиллеристы, минеры и инженеры; под их руководством действия русской артиллерии стали более решительными. На 22 июля был назначен общий штурм города; но уже 18 июля Азов сдался. 30 сентября состоялось триумфальное вступление возвращающихся в Москву войск: триумфальные «порты», т. е. ворота, были украшены различными изображениями и статуями богов, увенчивавших победителей; был представлен и морской бог Нептун, гласящий: «Се и аз поздравляю взятием Азова и вам покоряюсь». Так игра в солдатики в Преображенском и в кораблики на Яузе и Переяславском озере кончилась приобретением важной крепости и порта.
Верная мысль о том, что для взятия Азова необходимо запереть его флотом с моря, и та необыкновенная быстрота и энергия, с которыми постройка военного флота была произведена, составляют заслугу Петра в этом деле. Такая проницательность и стремительная, преодолевающая всякие встречаемые препятствия настойчивость и энергия, – вот те качества дарований и характера, которые он при этом обнаружил.
В предыдущем 1695 году после неудачной попытки овладеть Азовом или, как сам Петр выразился, «от невзятия Азова», он возвращался в Москву с отчетливым сознанием причин неудачи и с планами действий для ближайшего будущего, с решением обзавестись флотом, без которого не взять Азова, с решением, которое с необычайной энергией и было приведено в исполнение зимой 1695 – 6 годов. Точно так же и в 1696 году, на этот раз после счастливого взятия Азова, Петр возвращался в Москву с новыми планами, которые затем стали с тою же энергиею исполняться. Две мысли его теперь увлекли: во-первых, постройка большого военного флота для Азовского моря и, во-вторых, поездка за границу. Подготовка к осуществлению этих планов становится главным предметом его деятельности в последние три месяца 1696 года.
Глава V
Сооружение большого флота. – Немецкая слобода. – Поездка за границу
Решение завести большой флот на Азовском море приводило к заботам о необходимых для этого флота людях; прежде всего о мастерах, инженерах и плотниках, которые будут этот флот строить, а затем об офицерах и матросах, которые будут на построенных кораблях служить. Надо было вновь выписывать из-за границы знающих мастеров и плотников; свои этого дела не знали, своих мастеров не было. Приходилось обращаться с просьбами в чужие государства. Как раз в грамоте от 11 июля 1696 года к венецианскому дожу московское правительство, извещая его о ходе военных действий под Азовом, просило дожа прислать в Москву «тринадцать человек добрых судовых мастеров, которые умели б делать всякие морские и воинские суды», обещая этим мастерам милостивое жалованье, государское призрение и свободный отпуск в случае их желания возвратиться восвояси. Не всегда эти просьбы исполнялись; выписка иностранцев сопряжена была с затруднениями и промедлениями. Являлась поэтому мысль не только прибегать в кораблестроении к выписке иноземцев в Россию, но и послать своих русских людей за границу для приобретения тех знаний, которые приносились иноземцами, в страны, славившиеся своими флотами: Венецию, Голландию. Для большого флота потребуются также сведущие морские офицеры: моряки 1696 года из преображенцев и семеновцев, из которых был набран экипаж для галерного флота, едва ли всегда стояли на высоте выпавшей на их долю новой задачи. За границей можно было пройти специальную морскую подготовку. Но Петр был страстный моряк и кораблестроитель. В последнем Азовском походе он был капитаном, командовавшим галерою, и командором, командовавшим отрядом галер, и, вероятно, на опыте убедился в недостатке своих сведений для этих обязанностей и чувствовал потребность поучиться морскому делу. Но если он при виде других людей, работающих над постройкой корабля, не мог оставаться спокойным, и рука его бессознательно хватал