«Уже без бороды», – горько вздыхается ему.
А я вот думаю, есть все-таки шанс у них обоих. Я имею в виду пса с котом. Вполне может у обоих с мечтами завтра срастись, если все у папы Андрея получится.
Папа Андрей лежит на спине, смотрит голым подбородком в потолок и мечтает. А с потолка на его мечты льется мелодия без слов. Папа Андрей настолько взрослый, что узнает ее и вспоминает слова: «Мой костер в тумане светит, искры гаснут на-а лету-у-у-у…» – ноет он мечтательным голосом.
А этажом выше, над перекрытиями, лежит в кровати девушка Таня семнадцати лет от роду и тоже мечтает о завтрашнем дне.
Мечты ее негативные.
Нет, они не грустные и не злые. Они просто отрицательные, потому что начинаются с «не».
Девушка Таня мечтает завтра не слышать эту песню. И больше никогда ее не слышать.
Таня живет с родной бабушкой. А если быть точнее, Таня живет с родной девяностовосьмилетней бабушкой.
Для развития бабушки с учетом ее возрастной группы и навыков было куплено электронное пианино. Не учтено было лишь то, что бабушкина память сильно сузила знания о навыках. Очень сильно. До одной известной мелодии.
«Мой костер в тумане светит, искры гаснут на-а ветру-у-у…» – подпевает своим пальцам бабушка, бряцая по клавишам.
Бабушка очень благодарна Тане за пианино, и при этом она очень забывчива.
Забывает она не поблагодарить, а наоборот. Она забывает, что поблагодарила. Вот почему она так себя ведет, а не то, что думает Таня.
Ну да. Происходит все это, конечно, дискомфортно. Во-первых, в любое время дня или ночи. У бабушки ведь бессонница. А во-вторых, очень громко. Бабушка – человек старой закалки и привыкла благодарить не словом, а делом. Поиграла Танечке на пианино любимую Танечкину мелодию, и Танечка рада-радехонька. Танечка с детства такая хорошая девочка. И всегда любила, когда бабушка ей играет.
Просить бабушку не играть в ночи бессмысленно. Велик риск обиды и надутых губ. Да и не запомнит бабушка эти просьбы. Вот и радует внучку круглосуточно.
Я не буду говорить вам, о чем сейчас мечтает Таня, ни к чему вам эти ужасы. Но я думаю, вы догадываетесь, о чем она точно не мечтает. Накрыла голову подушкой и не мечтает.
Бабушка, кстати, утверждает, что соседям очень нравится, как она играет. Особенно соседям снизу. Она их спрашивала об этом, они кивали.
Тут даже и крыть нечем.
Остался один мечтатель, которого я боюсь обойти вниманием.
Младший тоже лежит в кроватке. Почти так же, как все люди. Я имею в виду нормальных людей.
Он уже задремал, но еще не уснул, поэтому его личико дергается. Он, представьте, тоже мечтает о дне завтрашнем.
Представляется ему, как он все-таки попадает точно в центр. И камень хорошего размера, поэтому стекло вдребезги. И прямо в окно попадает, где сидит эта тварь. Каждый день сидит и смотрит. Не поймешь куда. И хвостом по подоконнику бьет. И не приведи господь, если смотрит на Младшего, тогда вообще смерть.
А так просто камнем всю его рожу кошачью разбить в кровищу.
Когда Младший поделился с мамой намеком на эту свою мечту, она, как настоящая мать и петербурженка, поправила его: «Не рожу, а морду». После этого Младший счел согласование полученным.
Он, конечно, не виноват. Он же не знает, что этот дурацкий кот просто ту самую кошку ждет каждый вечер, а не специально вредит.
В самом деле не знает. А значит, действует более или менее обоснованно. Так сказать, по ситуации. Ну и мечтает, соответственно, завтра достичь успеха на своем поприще, как и все нормальные люди.
Все ведь мечтают завтра достичь успеха. Вот и он.
И робкая улыбка ползет по ангельски бледному дремлющему детскому личику. А по щеке папы Поликарпа, сидящего над кроватью с книжкой под названием «Колобок», от умиления течет слеза. Теплая отцовская соленая слеза счастья. Ведь именно они с Алевтиной умудрились родить это прекрасное исчадие.
Когда я вижу такие сцены, я тоже начинаю мечтать и умиляюсь. Поэтому не будем о ней.
Заключение
Вот они, мечтатели Петроградской стороны. Конечно же, весенние, потому что весна – такой сезон. В остальное время не до мечтаний, тогда надо либо отдыхать, либо работать.
Кто-то мне сказал, что они настоящие философы, эти петроградские мечтатели. Живут в тумане, видят красоту и мечтают еще.
Нет.
Может быть, они ничем и не отличаются от других мечтателей, разбросанных по Земле, но уж точно они не философы.
Во-первых, они мечтают только весной, а философы мечтают без перерывов.
А во-вторых, я тут почитал недавно всяких философов и уверенно могу сказать: нет, петроградские другие.
Философы однообразны. Если честно, это свихнувшиеся на логике обиженные старики. Обиженные потому, что логика не для этого выдумывалась.
Одному из них, например, насколько я помню, известная заповедь не понравилась. И он давай уточнять: что это, говорит, значит – возлюби, и кто это такой, говорит, ближний? Не нашлось просто рядом с ним родной души, чтобы объяснить, что, если он не хочет, может и не возлюблять, но сам потом оправдываться будет, когда умрет.
У этих философов и мысли какие-то уж слишком простенькие, и мечты какие-то ненастоящие. Этот рабом был – он все про свободу, самая главная, говорит, вещь. Другой богат был, как Моисей Иосифович с улицы Лизы Чайкиной, так он деньги решил презирать. Третий заявил, что все меняется из-за противоположностей, и, очевидно, счел эту мысль очень дельной. А Шопенгауэр вообще почему-то решил, что самое главное – быть умным, и зачем-то умным стал считать именно себя.
Пес Василий, честное слово, мудрей философов этих.
Из них только Августин дело говорил, но очень уж давно жил, говорят, несовременный, и Кьеркегор лишнего не выдумывал – жаль, что его никто не читает из-за фамилии.
Наши на Петроградке не такие. Они душою мечтают, а потому мудрецы. И засыпают они весной с настоящими мечтами, а не с какой-то логической дребеденью. Какие же они философы?
А весна их обнадеживает зачем-то. Я думаю, не нужно это.
Пусть их мечты не сбудутся. Ведь им новые тогда придумывать. А это очень плохо – все время новые мечты придумывать. Лучше об одном и том же мечтать.
Я не имею в виду, конечно, пса с котом. У них мечты жизненно важные. Тут уж пускай все получится. Хотя бы у пса.
Ботинки
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Введение
Задумался я недавно над простыми вопросами.
Нет, не над тем, что пожрать и куда дальше. Попроще. Типа, что такое жизнь, как она связана со смертью и при чем тут время.
Так как вопросы очень простые, и ответ получился простым.
Каждый из вас, я уверен, и сам давно ответил на эти вопросы. Что тут, собственно, странного и непонятного. Не стоило и огород городить.
Меня беспокоит лишь то, что у нас ответы могли получиться разными. Вот и решил вам свой ответ показать.
Чтобы свериться, как говорится.
Все простое очень сложно описать, а доказать и подавно.
Например, сказать, что дважды два – четыре, очень просто, но поди докажи. Особенно если у вас свой ответ есть. Приходится показывать четыре яблока и двигать их туда-сюда.
Вот и вспомнил я одну историю. Там как раз три основных участника: один похож на смерть, второй на жизнь, а третий – вылитое время, хронос, ни дать ни взять.
Я про каждого из них потихонечку рассказывать буду, а вы сами выводы делайте. Может быть, мой ответ и неверный вовсе. Тогда про свой мне расскажете.
Глава 1
Люблю проснуться и лежать. Особенно если за окном дождь.
Лежишь. Капли стекают по холодному стеклу. А под одеялом тепло.
И не нужно никуда.
А сегодня, как назло, солнце, и на работу очень даже нужно.
Терпеть его не могу, солнце это. Особенно в Питере. Особенно летом.
Ну стоило город на болоте строить, чтобы тут солнце было?
И капли на стекле засохли. И жара.
Блин.
И мама еще будить меня пытается. Уже четвертый раз приоткрывает щелку, просовывает в нее рот, чтобы тихо что-то сказать.
Мама не умеет будить.
Во сне даже комар лучше такого зудежа. Его хотя бы пришлепнуть можно.
С утра съезжу в офис, потом к Тохе, потом с заказчиком пересекусь. Так, наверное, все успею.
Да встаю я, встаю.
Когда в белые ночи жара, ни один кондиционер не помогает. Толщина стены в доме с мою кровать. Если эту стену прогреть – всё, дома баня. А солнце круглые сутки светит.
Только москвичам белые ночи в Питере могут нравиться. Уверен, на Петроградке все как один эти ночи дурацкие ненавидят. А если говорят, что любят, значит, ненавидят где-то глубоко в душе. Хотя и ждут их зимой.
Хотя бы плеснуть на лицо прохладной водой, как-то полегче стало бы. Но эту воду холодной не назвать. Она прохладная и потому кажется липкой.
Мама еще кофеек погорячее заварила, как назло. Рассказывает что-то. Есть у нее манера – не давать нормально поесть своими разговорами. И телик не давать смотреть нормально, загородила и стоит. А ведь там Бритни Спирс в самолете пляшет. Изображает, будто очень соблазнительная.
Заказчику надо будет сегодня цену сказать, чтобы я точно был уверен, что мне на все хватает.
Да, на мотоцикле я, мам.
Будет теперь мозги промывать, как небезопасно и все такое.
В прихожей прохладно. Потому что в ней нет ни окон, ни наружных стен, есть только дверь в прохладную парадную.
Надо бы мне «казаки» нормальные купить, а то в кедах на моцике как-то не понтово.
Да, мам, все, пошел.
Где-то к девяти.