И вот уже остальной мир куда-то исчез, а ты стоишь, вдыхая ароматы Амазонки вместе с Уоллесом, выторговываешь слоновую кость вместе с Мэри Кингсли, сталкиваешься нос к носу с агрессивной гориллой усилиями дю Шайю, занимаешься любовью с прекрасными женщинами в бессчетных романах, идешь на гильотину вместе с Сидни Картоном, смеешься вместе с джентльменами Эдвардианской эпохи, сидя с ними в лодке[21], совершаешь путешествие в Китай заодно с Марко Поло, и все это происходит, пока ты стоишь на неровном голом полу, со сказочным путеводителем в руках, не потратив ни единого пенни. Вот только я не могу уйти из книжного магазина с пустыми руками. Моя чековая книжка заметно худеет, и приходится заказывать такси, чтобы увезти все покупки.
В тот день я уже успел потратить куда больше, чем планировал (но разве человек решительный и твердых убеждений может пройти мимо книги о слонах или «Анатомии гориллы»?), когда на полке, находившейся ровно на уровне моих глаз (чтобы уж точно не пропустил), я вдруг увидел собрание сочинений, которое давно хотел приобрести. Все тома были темно-бордового цвета и одного формата, хотя и разной толщины. Заголовки рубленым шрифтом почти не читались, и я запросто мог пропустить этот книжный ящик Пандоры, если бы случайный луч зимнего солнца, пробившийся сквозь пыльное окно, не упал на корешки в самый нужный момент. Это была «Психология секса» Хэвлока Эллиса[22].
Всякий, кто изучает, содержит, а тем более разводит редких животных, знает, как важна эта сфера, сексуальные инстинкты; и описание сексуального опыта и ощущений, испытываемых животным под названием «человек», оказывает неоценимую помощь в изучении куда менее членораздельных живых существ. Хотя я собрал довольно приличную библиотеку о сексе в человеческом сообществе, в ней отсутствовал важнейший труд, до сих пор не попадавший мне в руки, – классическое произведение Хэвлока Эллиса, во многом уже превзойденное современными исследователями, но не утратившее своего значения и, конечно, бывшее кладезем полезных сведений.
Молодая дама, помогавшая мне снести книги вниз, явно полагала, что в моем возрасте поздновато покупать девять томов, посвященных сексу. А вот Джон Растон, владелец магазина, знавший меня не первый год, проявил больше понимания.
– Ага, Эллис! – Он был похож на танцующего медведя. – Он не часто к нам попадает.
– Я уже столько лет его ищу. Настоящая удача.
– Какой чистый экземпляр, ни пятнышка, – невольно пошутил он, изучая том, посвященный гомосексуальным отношениям.
И вот моего Хэвлока Эллиса упаковали вместе с книжками, которые я приглядел в последний момент (какой человек, в чьих жилах течет горячая кровь, устоит перед «Речью обезьян», «Записками торговца рабами» и «Патагонцами»?), и Джон Растон распорядился, чтобы меня довезли до моего отеля. Всю следующую неделю я посвятил почти исключительно Хэвлоку. Я носил его с собой, том за томом, и помечал карандашом пассажи, в моем представлении имевшие отношение к разведению животных. Я совершенно не осознавал, что в почти пустом (зимний несезон) отеле персонал изучал мое поведение с не меньшим тщанием, чем обычно я – моих животных. Персонал видел, как, сосредоточенно погрузившись в книгу (поскольку все тома похожи, для них это была одна книга), я перехожу из коктейль-бара в ресторан, из ресторана в безлюдную гостиную и делаю какие-то пометки. Портье в два часа ночи заставал меня за чтением, и, когда в половине восьмого утра мне приносили завтрак в номер, я лежал с книгой в постели. Что же в ней такое заставляет меня про все забыть?
Я знать не знал, какой вызываю у всех интерес, пока однажды Луиджи, итальянский бармен, не обратился ко мне с вопросом:
– У вас такая интересная книга, мистер Даррелл?
– Да, – ответил я рассеянно. – Хэвлок Эллис.
Он промолчал, видимо не желая признаваться, что не знает, кто это такой. Потом ко мне обратился помощник управляющего Стивен Грамп, из Вены:
– У вас интересная книга, мистер Даррелл?
– Да, – ответил я. – Хэвлок Эллис.
Он кивнул и тоже мудро промолчал, не желая показаться невежественным.
Я был настолько увлечен не только самим исследованием, но и личностью автора, каким он вставал со страниц, – честный, педантичный, лишенный юмора, что свойственно американцам, когда они относятся к предмету со всей серьезностью, такой омлет из дотошности прусского офицера, вдумчивости шведского художника и осмотрительности швейцарского банкира, – что мне в голову не приходило, сколько людей вокруг горят желанием понять, чем же так интересна эта книга. Тусклая красная обложка и практически нечитаемый заголовок не давали ответа. Но однажды, совершенно случайно, моя тайна вышла наружу, и тут началась такая свистопляска, какой мне еще видеть не доводилось. Все началось невинно, в ресторане, где я почитывал Хэвлока, поглощая авокадо и великолепную лазанью (хотя на кухне трудились отдельные англичане, всем заправляли итальянцы). Пережевывая пасту, густо посыпанную пармезаном, я читал рассуждения Хэвлока о женской красоте и о том, чем они привлекают внимание мужчин в разных концах света. Я дошел до выражения, употребляемого на Сицилии, которое могло бы дать мне пищу для размышлений, если бы я понимал его смысл.
Автор, черт бы его побрал, видимо, исходил из того, что все на свете бегло говорят по-итальянски, и не дал сноски с переводом. Поломав голову над этой фразой, я вспомнил: главный официант Инноченцо родом с Сицилии. Даже не догадываясь, что подношу огонь к фитилю и что запал ведет к бочке с порохом, я подозвал его.
– Все хорошо? – спросил он, придирчиво оглядывая столик своими карими глазищами.
– Очень вкусно. Но я вас позвал по другому поводу. Вы ведь, кажется, сицилиец?
– Да, сицилиец, – подтвердил он.
– Не переведете ли мне эту фразу? – показал я на нее пальцем.
Эффект оказался любопытным и совершенно неожиданным. Глаза его округлились. Он посмотрел на меня, в смущении отошел на несколько шагов, затем вернулся, перечитал фразу и поспешно отступил, глядя на меня так, словно у меня вдруг выросла вторая голова.
– Это что такое? – спросил он.
– Хэвлок Эллис. «Психология секса».
– Вы ее читаете всю неделю, – обвиняюще произнес он, словно застиг меня за неким предосудительным занятием.
– Так ведь девять томов, – запротестовал я.
– Девять томов? – Он не верил своим ушам. – И все о сексе?
– Ну да. Серьезный предмет. Но я хочу понять: всё так? Это то, что вы на Сицилии говорите о женщинах?
– Я? Нет, нет! – поспешил откреститься Инноченцо, как бы оправдывая свое имя[23]. – Я? Никогда!
– Нет? – Я был разочарован.
– Может, мой дед когда-то такое говорил, но не в наши дни. Нет, нет! Не в наши дни. – Он в изумлении разглядывал книгу. – Вы говорите, что этот человек написал девять томов? – решил он уточнить. – И все о сексе?
– Да, – подтвердил я. – Со всех сторон.
– И вы всю неделю это читали?
– Ну да.
– Значит, вы теперь эксперт. – И он смущенно хмыкнул.
– Нет. Это он эксперт, а я только учусь.
– Девять томов, – повторил он в полном недоумении. Наконец ему удалось снова сосредоточиться на своих обязанностях. – Как насчет сыра, мистер Даррелл?
– Спасибо, не надо. Пожалуй, еще вина.
Он принес бутылку, откупорил ее и плеснул мне пару капель для дегустации, продолжая пожирать взглядом книгу. Я одобрил вино, и он налил мне полный бокал.
– Девять томов, – в задумчивости произнес он, скручивая пробку со штопора. – Девять томов о сексе. Mama mia![24]
– Да, Хэвлок основательно потрудился, – заключил я.
Инноченцо покинул меня, и я вернулся к Хэвлоку, к его честному и педантичному изложению нравов горячих сицилийцев. А между тем, втайне от меня, горячий сицилиец рассказал официантам про мои девять томов о сексе – вне всякого сомнения, рекорд среди постояльцев. Эта новость распространилась по отелю со скоростью пожара, охватившего летний сухостой. В тот же день, когда я вернулся из похода по магазинам, сразу двое портье бросились открывать мне дверь, и не одна, а сразу четыре администраторши ослепили меня улыбками, а их лица радовали глаз, как цветочные клумбы. Меня несколько огорошил такой энтузиазм, однако по неведению я не связал его с Хэвлоком Эллисом. Поднявшись к себе, я заказал чаю и лег почитать. Чай мне принес официант Гэвин, высокий стройный парень с тонким профилем, копной белокурых волос, этакой неухоженной гривой пегой лошади, и большими голубыми глазами.
– Добрый день, – сказал он, вперившись в мою книгу.
– Добрый день, Гэвин, – сказал я. – Оставьте на столе.
Он поставил поднос, но не ушел, а смотрел на меня.
– Что-то желаете? – спросил я.
– Это она и есть, ваша грязная книжка?
– Что?! – возмутился я. – Это Хэвлок Эллис. Основополагающий труд о психологии секса. Грязная книжка, скажете тоже!
– Вот и я об этом, – кивнул он. – Секс.
– Что бы там ни говорили англичане, секс не является грязным, – изрек я с некоторой суровостью.
– Ну да… я знаю… я хотел сказать… он грязный, так все считают.
– К счастью, есть люди, считающие иначе. Надеюсь, и вы в их числе.
– Ну да. То есть я – за. А другие пусть делают что хотят… кроме того, что не положено… типа, накачать девушку наркотиками и потом увезти в Буэнос-Айрес… в таком духе.
– Да, в сексе тоже должны быть свои правила игры, – подтвердил я с серьезным видом.
Он теребил в руках салфетку и тяжело вздыхал. Его явно мучила какая-то проблема.
– И чего пишет? – наконец спросил Гэвин.
– О чем?
– О сексе, конечно.
– Какой именно аспект вас интересует?
– Аспект? Это что такое? – озадаченно спросил он.
– Что вам интересно? Обычный секс, лесбийский, гомосексуализм, садизм, мазохизм, онанизм…