В колледже Эпплъярд на коридоры, зачастую по принуждению, распространялось правило Молчание золото. Сладкое чувство свободы от быстрого мерного покачивания повозки и даже от пыльного, задувающего в лицо воздуха, вызывало девичье чириканье и щебет.
На переднем сидении, рядом с мистером Хасси, три старшеклассницы непринуждённо болтали о всякой всячине: снах, вышивке, бородавках, фейерверках, приближающихся пасхальных каникулах. Мистер Хасси, проводивший большую часть рабочего дня, слушая разнообразные разговоры, не сводил глаз с дороги и молчал.
— Мистер Хасси, — обратилась к нему Миранда, — а вы знаете, что сегодня день Святого Валентина?
— Ну, мисс Миранда, думаю, нет. Я не очень-то разбираюсь в святых. А по какой он части?
— Мадмуазель говорит, что он покровитель влюблённых, — объяснила Ирма. — Он милый — отправляет людям красивые открытки с блёстками и кружевом. Хотите карамельку?
— Не за поводьями, но всё равно спасибо.
Наконец мистер Хасси нашелся как поддержать беседу. В прошлую субботу он был на скачках и видел, как лошадь, принадлежавшая отцу Ирмы, выиграла забег.
— А как звали лошадь? И какой длины был забег? — сразу спросила Мэрион Куэйд.
Не то чтобы она интересовалась лошадьми, но любила запоминать обрывки полезной информации, как и её покойный отец — выдающийся королевский советник.
Эдит Хортон терпеть не могла, когда что-то происходило без её участия, и к тому же горела желанием продемонстрировать свои ленты, поэтому, опершись на плечо Миранды, спросила мистера Хасси почему это его большую коричневую лошадь зовут Герцогиней. Мистер Хасси, у которого были свои любимчики среди пассажиров, не хотел отвечать.
— Раз на то пошло, мисс, почему вас зовут Эдит?
— Так звали мою бабушку, — чопорно ответила та. — Но у лошадей не бывает бабушек.
— Это точно! — ответил мистер Хасси и отвернул могучие плечи от глупой девчонки.
День становился всё жарче. Солнце напирало на блестящую чёрную крышу повозки, уже покрывшуюся мелкой красной пылью. Она просачивалась сквозь неплотно задёрнутые занавеси и попадала в волосы и глаза.
— И мы делаем это ради удовольствия, — бормотала из тени повозки Грета МакКроу, — совсем скоро мы окажемся во власти жалящих змей и ядовитых муравьёв… до чего же глупы люди!
Она безуспешно пыталась во всей этой девичей болтовне открывать в сумке книгу.
Рядом с посёлком Вуденд дорога резко поворачивала направо. Здесь мистер Хасси остановился возле постоялого двора чтобы отдохнуть и напоить лошадей перед последним отрезком пути. Жара в экипаже стала невыносимой, и все начали стягивать обязательные по этикету перчатки.
— Мадмуазель, можно нам снять и шляпки? — спросила Ирма, чьи иссиня-чёрные кудри приятной волной спадали из-под полей жесткого школьного канотье.
Мадмуазель улыбнулась и посмотрела на мисс МакКроу, что сидела напротив с закрытыми глазами, но с ровной спиной и настороже. Её маленькие детские руки были сомкнуты в замок и покоились на коленях.
— Конечно же, нет. Если мы на прогулке, это не значит, что мы должны выглядеть как тележка с цыганами, — ответила она и вновь вернулась в свой чистый и незамутнённый мир благоразумия.
От ритмичного постукивания копыт и удушливого воздуха повозки всех клонило ко сну. И поскольку было лишь 11 часов и в запасе оставалось ещё много времени для пикника у скалы, воспитательницы посовещавшись, попросили мистера Хасси приостановиться у какого-нибудь подходящего места у дороги. В тени старого белого эвкалипта из плетёной корзины достали вкусный прохладный лимонад, молоко и без дальнейших обсуждений сняли шляпки и принялись раздавать печенье.
— Давненько я ничего такого не пробовал, — сказал мистер Хасси потягивая лимонад. — Хотя за работой я никогда не беру спиртного.
Миранда встала и подняла кружку лимонада высоко над головой:
— За святого Валентина!
— За святого Валентина! — подняли кружки остальные, включая мистера Хасси; и прекрасное имя разнеслось над пыльной дорогой. Даже Грета МакКроу, которую мало заботило пили ли они за попрошайку Тома или за принца Персии, и которая слушала исключительно музыку сфер в своей голове, рассеяно приподняла пустую кружку и поднесла её к бледным губам.
— А теперь, мисс Миранда, — сказал мистер Хасси, — если ваш святой не возражает, нам пора отправляться.
— Человеческие существа, — доверительно обратилась мисс МакКроу к сороке, подбирающей крошки из-под печенья у её ног, — одержимы постоянным и бесполезным движением. Им кажется, что только дурак станет сидеть на месте в ожидании перемен!
И она неохотно вернулась на своё место в экипаже.
Корзинку с провизией снова упаковали, пассажирок, чтобы никто не отстал, пересчитали, спущенные ступеньки экипажа подняли, и снова отправились в путь, двигаясь по лёгкой серебристой тени от прямых молодых деревьев. Лошади терпеливо шли сквозь рябь золотого света, падавшую на их напряженные спины и тёмные потеющие крупы. Почти беззвучно ступали десять пар копыт по мягкой грунтовой просёлочной дороге. Мимо не шел ни один путник, ни одна птица не нарушала пением наполненную солнечными бликами тишину. Серые заострённые листья молодых деревьев безжизненно висели под полуденным зноем. В прогретом затенённом экипаже девочки сами не зная почему перестали болтать и смеяться, пока вновь не выехали из тени.
— Уже, наверное, около двенадцати, — сказал мистер Хасси, глядя не на часы, а на солнце. — Пока мы неплохо справляемся, леди… а то ведь я поклялся вашей директрисе, что верну вас в колледж к восьми.
От слова «колледж» на весёлое настроение в экипаже повеяло неуютным холодком и мистеру Хасси никто не ответил.
На этот раз Грета МакКроу решила принять участие в общей беседе, как она иногда это делала в учительской.
— У нас нет никаких причин для опоздания, даже если мы задержимся у скалы на дополнительный час. Мистер Хасси также хорошо, как и я знает, что две стороны треугольника вместе больше его третьей стороны… верно, мистер Хасси?
Тот ошеломлённо кивнул. Мисс МакКроу была той ещё чудачкой.
— Отлично, тогда вам стоит только изменить маршрут, когда мы будем ехать назад и вернуться по третьей стороне. И поскольку дорога по которой мы сейчас едем из Вуденда идёт под прямым углом, то наш обратный путь выступит гипотенузой.
Это было уже слишком для мистера Хасси.
— Не знаю на счёт гиппопотама, мэм, но если вы говорите про Верблюжий холм, — он указал своим хлыстом на выделяющиеся на фоне неба холмы Маседон, — то дорога по этому цветущему месту гораздо длиннее, чем та, по которой мы сюда добрались, связано это как-то с арифметикой или нет. И, думаю, вам будет интересно узнать, что там, позади горы, и дороги-то толком нет — одни ухабы.
— Я имела в виду не Верблюжий холм, мистер Хасси, но всё равно, благодарю вас за разъяснения. Я мало знаю про дороги и лошадей, и склонна слишком теоретизировать. Мэрион, тебе там впереди меня слышно? Надеюсь, ты понимаешь о чём я?
Мэрион Куэйд — единственная ученица в классе без трудностей справляющаяся с законами Пифагора, была её любимицей, как становится любимцем у потерпевшего кораблекрушение моряка дикарь, понимающий хоть какие-то слова.
Пока они разговаривали, пейзаж постепенно менялся и внезапно перед ними открылся потрясающий вид на Висячую скалу. Прямо впереди над пустынной жёлтой равниной, словно крепость — многослойная, со множеством верхушек, возвышалась серая вулканическая масса. Сидящие впереди девочки увидели вертикальные линии скал, на которые время от времени падали тёмно-синие тени, пятнышки серо-зелёного кизила и обнажённые валуны, выглядевшие даже с такого расстояния огромными и грозными. Зубчатая линия вершины, лишённая всякой растительности, врезалась в спокойное синее небо. Извозчик время от времени клацал длинным хлыстом в сторону удивительного пейзажа.
— Это она, леди… всего полторы мили отсюда!
Мистер Хасси полнился припасенными к случаю фактами и цифрами.
— Высота более пятисот футов… конечно же, вулканическая… из нескольких монолитов… и ей тысячи лет. Простите, мисс МакКроу, нужно было сказать миллионы.
— Гора идёт к Магомету. Висячая скала идёт к мистеру Хасси, — улыбнулась ему своеобразная воспитательница.
Значение этой кривой улыбки показалось мистеру Хасси ещё более непонятным, чем только что сказанные слова. Мадмуазель, поймав его взгляд, едва сдержалась чтобы не подмигнуть растерявшемуся бедняге. Несчастная Грета с каждым днём становилась всё эксцентричней!
Экипаж резко повернул вправо и ускорился. С переднего сидения прогудел полный здравомыслия голос:
— Полагаю, леди уже с удовольствием пообедают. И я, пожалуй, тоже не откажусь от вашего знаменитого пирога с курицей.
Девочки снова защебетали и Эдит была не единственной кого не покидали мысли о пироге с курицей. При очередном виде на скалу, которая то появлялась, то исчезала с каждым поворотом дороги, из створок повозки выглядывали заинтересованные головки; порой дорога проходила возле скалы так близко, что три девочки на козлах могли разглядеть вблизи вершины два огромных висячих валуна, порой почти полностью закрываемых кустарниками и высокими лесными деревьями.
На так называемую «Поляну для пикников» у подножия Висячей скалы можно было попасть через осевшие деревянные ворота, которые сейчас были закрыты. Миранда, как опытный открыватель ворот в своём родовом поместье, не ожидая просьбы, молча спустилась с козел и начала со знанием дела управляться с перекошенной деревянной защёлкой. Мистер Хасси наблюдал за ней с восхищением, отметив уверенные движения тонких рук и ту ловкость с которой она придерживала бедром тяжелые створки ворот. Как только калитку с ржавыми петлями открыли достаточно широко, чтобы туда спокойно въехал экипаж, из нависающего дерева с криками вылетела стая попугаев. Размахивая крыльями, они неслись над залитой солнцем зеленью в сторону горы Маседон, удаляясь на юг голубыми и зелёными пятнышками.