Последнее означало, что надо поторапливаться. Поторапливаться тут умели. Первый батальон выступил уже через четверть часа. На тот момент в него входили: полурота пионеров, рота линейной пехоты и легкая горная пушка. Еще одна рота стояла гарнизоном в далекой крепостице, и где-то «примерно по пути» шарилась полурота егерей, которых так мечтал возглавить Антон Борисович.
Кондрат, по правде говоря, тоже бы предпочел егерей. Те в его представлении били врага издалека и из засады, что делало начальство над ними более безопасным делом, чем над его нынешней командой. Бородачи несли на плечах ломы, кирки и лопаты, напоминая Кондрату эдаких мобилизованных гномов, и весь этот шанцевый инструмент недвусмысленно намекал, что взлом вражеских укреплений предполагалось проводить практически вручную! Да, у некоторых он заметил тяжелые гранаты, но такие тоже далеко не кинешь, даже если обпиться стимулирующими зельями.
Под такие мысли Кондрат то и дело ускорял шаг.
— Вы, вашсвет, не спешите так, — негромко посоветовал ему медведеподобный унтер. — Только устанете зазря.
У него, к слову, и фамилия была подходящая — Медведев. А вот голос тихий, почти вкрадчивый. Они познакомились уже на марше. До того было некогда. Сборы были быстрые и Кондрат, плохо ориентировавшийся в этом упорядоченном хаосе даже с помощью графовской памяти, предпочел просто отойти в сторону и не мешать своим людям. Те лучше него знали, что делать и что брать с собой.
Собственные вещи Кондрата, к слову, тащил денщик. Это был невысокий лысый крепыш, уже в возрасте, но без бороды и усов, отчего он на фоне сослуживцев выглядел моложе. Да и сам по себе оказался шустрым малым. Сам подошел к новому командиру, отрекомендовался и тотчас взял на себя все заботы по его багажу, уверенно рассортировав вещи на те, что можно оставить в части, и те, что надо взять с собой. Шубу, кстати, с его подачи Кондрат оставил в крепости. В этих краях снег уже сошел, да и температура держалась где-то в районе десяти градусов, и всё же в мундире было, прямо скажем, не жарко. Впрочем, на ходу — и не холодно. По словам лысого, раньше он был денщиком у поручика Рожина, которого на днях убили, а до того у штабс-капитана Терехова, которого тоже убили. Не самый вдохновляющий послужной список. Зато опыт.
Фамилия денщика была — Конь-Апостолов.
«Это ж надо так обозвать человека!» — мысленно заметил Кондрат.
Впрочем, по здешней традиции к денщику надлежало обращаться по имени, а имя у него было самое простое — Федор. Самого же Кондрата подчиненные именовали «вашсвет», что было общепринятым сокращением от титулов «ваша светлость» и «ваше сиятельство», по аналогии с «вашбродь», также сокращенным от «ваше благородие».
— Мы, Медведев, должны быть на месте первыми, — ответил Кондрат унтеру на его увещевания.
— Даст Бог, будем, вашсвет, — невозмутимо ответил Медведев. — А нет, так нам еще с французом биться. Мы и так с марша в бой пойдем, а если еще и умотанные, совсем плохо выйдет.
Живое воображение студента тотчас нарисовало перед ним перспективы с пометкой «совсем плохо», и Кондрат заставил себя приноровиться к размеренному шагу своих бородачей. Они шли небыстро, зато без остановок, и уже через пару верст Кондрат возблагодарил графа за отменную физическую форму. В этом походе даже офицеры шли пешком. Далеко не все дороги тут можно было одолеть верхом на коне, а ездить на здешних осликах дворяне почитали ниже своего достоинства.
Примерно с пол версты люди шли цепочкой по узкой горной тропе, стараясь не заглядывать в пропасть, что разверзлась справа от нее. Кондрат так и вовсе обтер мундиром всю стену слева. В одном месте тропа обрывалась в пропасть, но пионеры быстро навели переправу из того, что под руку попалось. Кондрат даже в мыслях не позволил себе назвать это конструкцией «из говна и палок». Ему ведь потом пришлось перейти по ней, демонстрируя полную уверенность в своих людях. Кондрат справился, всё-таки не зря летом в походы ходил, но всё же демонстрировать оную уверенность ему было бы проще, если бы он вначале увидел, как по этому мостику солдаты перевезли пушку.
А вот тракт номер семь оказался вполне приличной широкой дорогой, по которому даже автомобили из мира студента промчались бы без помех и с ветерком. Впрочем, десять верст по нему даже с получасовым привалом умотали Кондрата со всей его графской формой. Он уже не шел, а тащился, на автомате переставляя ноги и не глядя по сторонам. У Федора оказалось в запасе бодрящее зелье, но Кондрат только головой помотал. Стандартные составы зелий, а от армии Кондрат с подачи графа не ждал ничего иного, отличались дешевизной в изготовлении и целым букетом побочных эффектов. Не наркотики, конечно, но злоупотреблять точно не стоило. Как говаривал Аристарх:
— В природе, ваше сиятельство, всё как в трактире. Каждое лыко в строку. Пока гуляешь — вроде и незаметно, но как принесут счет, там всё будет. А рано или поздно принесут непременно. Потому вы лишнего лучше не заказывайте, такой мой вам совет.
И говаривал, кстати, не один раз, явно стремясь, чтобы эта мысль укрепилась в памяти графа.
— Похоже, пришли, вашсвет, — негромко сказал Медведев, прервав ход кондратовых мыслей.
Впереди двигался дозором десяток стрелков. Это тоже были пионеры. В бою они прикрывали товарищей, занятых взломом или наведением переправы под огнем неприятеля, а в походе нередко выступали их головным дозором. Сейчас дозорные остановились. Один тотчас помчался назад.
— Что там? — устало спросил Кондрат.
— Французы, вашсвет, — на ходу доложил он.
Кондрат мысленно помянул нечистого. А ведь они почти дошли. Формально ущелье Ясенбах начиналось сразу за расщелиной, что лежала перед ними. Через расщелину был переброшен каменный мост с чисто символическим парапетом. По эту сторону расщелины люди в синих мундирах торопливо возводили стенку из камней.
Прибежал капитан. Он, в отличие от Кондрата, выглядел свежим и бодрым. Взглянув в сторону расщелины, он негромко, но от души произнес:
— Ах ты ж в Бога-душу-мать, — и коротко скомандовал: — К бою!
Солдаты уже строились для атаки.
— Кондрат Викторович, на вас — стенка, — сказал капитан. — Их вроде немного, задавим в рукопашной.
Он еще что-то говорил, но Кондрат его уже не слышал. Кондрат-граф хранил невозмутимое спокойствие, тогда как Кондрат-студент внутри него бился в приступе паники. «Гениальный» план капитана предполагал, чтобы он со своими пионерами ломанул прямиком туда и разломал эту стенку, за которой парни в синих мундирах уже устанавливали горные пушки. Аж две штуки! Один залп картечью, и короткая графская карьера Кондрата завершится, так толком и не начавшись.
Хотя… Французы еще только заряжали пушки. Еще есть время! Кондрат быстро оглянулся. Капитан и пионеры вопросительно глядели на него. Графская память подсказала, что от него ждут соответствующей команды. Какой именно, Кондрат сходу не припомнил.
— Ну, братцы, погнали наши городских! — выдохнул он первое, что пришло в голову. — В атаку! Бегом! Марш!
Пионеры с яростным ревом ринулись вперед. Наработанные графские рефлексы бросили Кондрата в этот человеческий поток. Офицер должен возглавлять своих людей. Таковы требования дворянской чести. «Ну вот и возглавлял бы, а не прятался у меня на квартире», — мысленно ворчал Кондрат, рефлекторно переставляя ноги и пытаясь одновременно глядеть под них. Упасть, когда за тобой бежит толпа народу — не лучшая затея в любом из миров.
Загремели выстрелы. Кондрату казалось, что пули вокруг так и свистят. Впрочем, тут ведь и свои стреляли. За спиной грохнул пушечный выстрел. Взрыв полыхнул далеко позади стенки, почти у самого моста, не причинив защитникам никакого видимого вреда.
— Мазилы! — от души рявкнул Кондрат.
— Ничё, вашсвет, сейчас мы их, — отозвался Медведев.
Он, как оказалось, всё это время бежал рядом. Стенка была уже близко. Пионеры вырвались вперед. Кондрат не возражал. Со стенки по ним палили французы. Бежавший впереди пионер неуклюже взмахнул руками и повалился на землю. Пионерские стрелки дали залп. Один из французов повис на стенке. Его ружье упало на землю по эту ее сторону. Каким-то чудом Кондрат услышал за шумом боя, как оно стукнуло о камни.
Двое бородачей с ломами сходу проделали дыру почти у самого основания. Унтер-алхимик с разбегу рухнул перед ней на колени. Кондрат мысленно укорил себя. Под гром выстрелов ему уже казалось, что сейчас их всех перебьют к чертям собачьим, а он так и не спросил, как того зовут. Некрасиво получалось.
Тем временем алхимик запихал в дыру увесистый на вид сверток и крикнул:
— Все назад!
Пионеры, словно волна, отхлынули от стенки. Кондрат в растерянности замешкался. Медведев сбил его с ног и они рухнули на землю. Земля была крепкой и каменистой. Где-то рядом по этим камням щелкнула пуля.
Затем прогремел взрыв. Во все стороны полетели камни. По ту сторону стенки прочь улетели двое французов. Машинально проводив их взглядом, Кондрат заметил человека на скале за мостом.
Его выдало движение, а дальше зрение подстроилось и нарисовало тепловой след. В памяти тотчас всплыл заснеженный берег под далеким теперь Петербургом, и тепловой след убийцы Леербаха. Между прочим, след был весьма похож. По контуру так вообще один в один. Теперь же он смог четко разглядеть и внутреннюю структуру. Алые прожилки, бардовые разводы, желто-оранжевые линии складывались в хаотичную мозаику.
— Враг! — закричал Кондрат, указывая рукой в направлении теплового следа.
Тотчас грянул залп. Тепловой след заметался по скале. Мимо Кондрата протопали ноги в сапогах.
— Ура! — грянуло над головой.
Зеленые мундиры скрыли тепловой след из виду. Линейная пехота во главе с капитаном ринулась в пролом. Они задали такого жару гарнизону, что те двое, что вылетели первыми, еще легко отделались. Стрельба быстро смолкла, сменившись матом, ударами и криками, а затем над ущельем вновь прокатилось победное «ура!»