вышли на простор. Алексею хватило сил скинуть рюкзак и не плюхнуться на землю, как остальные:
— Двадцать минут отдыха.
Он улегся на спину и звездообразно раскинул руки и ноги — так мышцы лучше и быстрее отдыхали и после короткого отдыха приходили в норму. Остальные с кряхтением последовали его примеру, по собственному опыту зная, что после привала командир взвинтит темп, что бы наверстать график.
— Эх, жизнь моя жестянка… каждый раз даю себе зарок перевестись из роты в Патруль, и каждый раз откладываю это решение на потом — с чего бы это — жалостливым голосом проговорил Топор — Может, подскажет кто, а?
— Я тебе подскажу — тихо сказал Кабан — из-за усиленного пайка, высокой зарплаты и, конечно, того, что девчонки сильнее симпатизируют ребятам из разведроты, а не патруля или милиции, я ничего не забыл?
— Да ну тебя в баню, лишь бы опошлить, а я может, нашел призвание в дальних рейдах и на все, тобой указанные бонусы, мне безразлично.
со стороны парней раздалось фырканье, даже Алексей не сдержал улыбки:
— Подъем, хватит разглагольствовать
С началом движения в дозор был направлен Дьяков, и теперь Кабан тихо шептался о чем-то с Топором. Вадим Рысев попробовал прислушаться к их разговору, но не смог уловить слов и досадливо произнес:
— Скорешились голубчики, командир, не боишься заговора с их стороны, вдруг они решили создать организованное преступное сообщество в простонародье именуемое — банда?
— Не бойся, Рысь, они сейчас решают, куда потратить свою долю от продажи клыков, ведь так? — отозвался Алексей.
— угадал, командир, только не говори про шкуру неубитого медведя — нормально все будет, и спокойно вернемся домой, — откликнулся Кабан. Постепенно огромные деревья — такие были принято называть вековыми, но Алексею иногда казалось, что к ним больше подошло бы упоминание не про века, а — тысячелетия, настолько они выли, велики и величественны — раздались в сторону и люди вышли на широкую, мощеную серыми плитами дорогу. Дорога была обнаружена впервые месяцы переноса и из-за своего внешнего состояния, а выглядела, так как будто была проложена не более года назад, горожане отправляли несколько экспедиций в надежде обнаружить местных жителей, но так и не преуспели в этом — начиналась дорога у большого озера и терялась среди подножия гор, по пути делая несколько изгибов по лесу и перекидываясь мостами через две реки. Постепенно к ней потеряли интерес, и она стала использоваться для автоколонн, везущих в город уголь, селитру, драгоценные металлы и прочие полезные ископаемые из горнодобывающих поселков, и патрульных групп. Всегда чистая то листвы и пыли дорога еще и отпугивала хищников, часто люди разбивали лагерь прямо на ней и спокойно ночевали, хотя в сотне метров в зарослях звучали вой, и рычание опасный зверей.
Сейчас бойцы разведгруппы быстрым шагом передвигались по этой дороге, цепким взглядом окидывая окрестности. Алексей рассчитывал пройти по ней три часа, после чего свернуть в лес и уже напрямую двигаться в заданную точку, не петляя и не сворачивая с маршрута. Воздух вокруг был чист и свеж, как после грозы, веселые голоса небесных птах радовали слух, нежная зелень деревьев красиво гармонировала с яркими, всевозможной окраске цветов, все это создавало эйфорию в душе и заставило почти забыть о предыдущем тяжелом переходе.
— Каждый раз, как иду по дороге, то мне на ум приходит мысль, что проложена она специально из учета окружающего ландшафта — тихо проговорил Алексей.
— у меня те же мысли бродят в голове — откликнулся Топор — уж очень приятный вид открывается вокруг и дышится легче, а если еще и приплюсовать отсутствие хищников… — он не договорил, но на его довольном лице все было написано и так.
Наконец они подошли к нужному повороту, и сошли с безопасного пути в лес, который их встретил ароматом цветущих цветов, шумным переплетением голосов птиц и насекомых и легким сумраком, царящим даже в самые солнечные дни. Огромные стволы древесных гигантов поднимали свои кроны высоко вверх и там создавали шатер из ветвей и листьев. Приняв походный порядок с учетом данной местности, бойцы бесшумно углубились в лесное царство. Алексей в очередной раз сверил направление с компасом, кинул взгляд на часы, потом на потемневшее, вечернее небо и скомандовал привал:
— Дежурим по часу, первым на вахту заступает Рысь, потом Дьяк, Топор, Кабан и я. Ужинаем сухпайком и костер не зажигаем — мы уже близко от нужного места и что случилось с геологами, не знаем, поэтому лучше перестраховаться. Подниму всех на рассвете — и сразу выдвигаемся к точке — без завтрака.
Наскоро перекусив, люди улеглись на землю и сразу же уснули, положив оружие под руку. Вадим несколько минут устраивался поудобнее возле ствола дерева и замер, изредка включая прибор ночного видения и осматривая сквозь него окрестности. В зеленоватом свете окружающая местность выглядела непривычно и внушала непонятную дрожь в сердце.
Алексей сидел за столом в кабинете у начальника и в, который раз переписывал рапорт. Вчера с ювелирного магазина поступил сигнал тревоги и его экипаж немедленно выехал на место, не ожидая ни чего неожиданного — с этого объекта вторую неделю поступали подобные срабатывания сигнализации и каждый раз все продавцы удивленно разводили руками: нет, тревожную кнопку не нажимали, никого не вызывали и сами удивлены приезду вневедомственной охраны.
Подъехав к магазину, Алексей, облаченный в "бронник" и каску вышел из машины и подошел к дверям здания, непонятное тревожное чувство заставило его собраться и привести автомат в боевое состояние. В магазин уже входил не простой городской милиционер, а безжалостный боец, полтора года учившийся в кавказских горах науке выживать и убивать. Внутри было тихо — две молодых девчонки-продавца за стеклянными витринами, немолодая женщина с девочкой подростком и мужчина, при виде которого внутри у Алексея прозвенел тревожный колокольчик. Повернувшись к нему спиной, но, не ослабляя внимания и прислушиваясь к каждому шороху позади, он подошел к прилавку и, не успев задать вопрос, увидел ее резко расширившиеся зрачки и тихий металлический звук за спиной — не думая, что может показаться глупым, если все его тревоги окажутся ложными он низко присел, одновременно разворачиваясь вправо и перехватывая оружие для стрельбы.
За спиной, так не понравившийся ему, мужчина держал в вытянутой руке пистолет и намеревался использовать его по назначению. Опережая действия преступника, Алексей короткой очередью сшиб его на пол и попытался, выпрямится, когда сильный удар по голове заставил выронить автомат из рук и упасть самому. В голове зашумело, появился неприятный металлический привкус на зубах, понимая, что поднять ствол не успевает, он откатился от прилавка и встал на ноги. Возле продавцов стоял худой мужчина, примерно сорока пяти лет с жестким взглядом и короткой, увесистой металлической арматуриной. Заметив поднявшегося милиционера, тот схватил одну из девушек и накинул ей сзади на шею свое оружие, пережав горло:
— Отшел назад, мусор, иначе я ей шею сломаю! Назад на пять шагов от автомата, живо.
Алексей медленно отошел в сторону и приподнял руки на уровне груди: его бронежилет сменил уже множество владельцев, что не могло не сказаться на его состоянии — в двух местах швы разошлись, и пластины каждый раз норовили выскочить — но начальство предпочитало уютные и отремонтированные кабинеты, а не забивать голову о снаряжении сотрудников: пусть старое, но оно было, и высокие чины и думать не думали о его замене. Теперь Алексей планировал воспользоваться одной из пластин на манер сюрикена.
Преступника успокоила внешнее спокойствие милиционера и он, отбросив заложницу в сторону, резко нагнулся и схватил автомат, но воспользоваться им не успел: Алексей, подцепив пальцами, уголок бронепластины, извлек свое импровизированное оружие и резко метнул его в противника. Преступник завалился на пол с неприятным хрипом, по груди полилась кровавая пена и через минуту он затих. Титановая пластинка глубоко вошла в шею и рассекла трахею.
Алексей подошел к нему, подобрал свое оружие и попытался словами успокоить женщин. Из радиостанции раз за разом раздавался чей-то голос, вызывающий двести сорок первого. Он не сразу понял, что вызывают его: схватка была слишком неожиданна и скоротечна, а за время своей гражданской жизни уже успел отвыкнуть от смертей.
Потом был приезд следственной группы, прокурора, начальников всех мастей и рангов, кто-то хвалил его за проявленную отвагу и решительные меры, кто-то, наоборот, грозил всеми карами. Один майор из управления бесновался громче других:
— Что за цирк здесь устроил? Тебе вручили боевое оружие, что бы использовать для защиты граждан и выполнения своего служебного долга, а ты его почти добровольно вручаешь преступнику! А может вы сговорились заранее о своих действиях, а потом не поделили добычу и ты их убрал, а! Да еще решил выпендриться, ведь заранее разорвал бронежилет, знал об ограблении и приготовился к нему! Со своими трюками в цирк или каскадеры нужно было идти, а не в милицию.
Алексей, молча, стоял рядом, смотрел на брызжущего слюной и глупейшими предположениями офицера и медленно закипал. Слишком резкие события выбили его из привычного уклада жизни, вернули к тем дням, когда он видел смерть каждый день и за каждым камнем. От катастрофы спас начальник райотдела: неплохо зная всех своих сотрудников, имея несколько командировок по горячим точкам, он сумел заставить замолчать майора и отправил Горшкова домой, дав указание завтра быть в отделе и написать подробный рапорт.
Сейчас Алексей напряженно шевелил извилинами, как выразить вчерашнее происшествие на бумаге так, что бы окружающие остались довольны написанным. Он оторвался от листа бумаги и задумчиво уставился в окно. Наблюдая несколько минут за улицей, он заметил, как небо оказалось необычно быстро затянуто тучами, имевшими неприятный темно-стальной цвет. Тучи слились в одно целое, потемнели еще больше и разразились целым каскадом ослепительных молний.