Из записок Чтеца:
ПИРАТ БИБЛИОТЕЧНЫЙ
Позади дурдом, тюрьма,
Улица, вокзалы.
Вот такая кутерьма
На всю жизнь. Казалось.
Но повеяло теплом
Из библиотеки.
Здесь нашёл свой стол и дом,
Не на лесосеке!
Не грозит ему подъём
По команде строгой,
Не грозит солдат с ружьём
И паёк убогий.
Не съедят его в тайге
Злые твари-волки.
На одной стоит ноге
На архивной полке!
***
Брошены на липкие от закисшего солода дубовые доски украденные невесть где монеты, метнулись пышные юбкикабатчицы, грохнули дружным залпом глиняные кружки, роняя пену на доски сварёной кабанятиной... Дёрнулись в лад кадыки,пропуская в иссохшее нутро первые обильные струи, закапал жир с нечёсаных усови бород.
Гуляют пираты!
- А где Чтец? Чтеца взять не забыли?
- Спит, небось, на баке.С вечера каких-то грибов сушёных наелся, что на драккаревзяли. Всю ночь колобродил, хотел по воде аки посуху в Голландию идти. Связали, так он палубупрогрыз. Чего это я вру? Ты у плотника спроси, он три чопазабил...
- Да нет... Я его развязывал утром. С нами шёл.Юнгу щипал, всё про какие-то штаны с марлей расспрашивал. Здесь он.
В три глотка осушили по второй. Почавкали. Былохорошо.
Вытащили нашедшегося под юбками кабатчицы Чтеца иуговорили с помощью трёх больших кружек читать.
- Благословляю Тебя, Господи, долготерпеливого инезлобивого, ежедневно являющего Свое долготерпение мне грешнику, и всем намдающего свободу покаяться. Ибо для того, Господи, молчишь и терпишь нас, чтобымы славословили Тебя, домостроительствующего спасение рода нашего, посещавшего нас то страхом, то увещаниями, то чрез пророков, анапоследок пришествием Христа. Ибо Ты сотворил нас, а не мы. Ты Бог наш.
И заплакал от раскаяния. Бормотал, что в пиратах не отжадности или хитрости, а токмо от непреходящегожелания читать, каковая страсть затмила в нём стремление к любым телеснымрадостям, кроме пива с кабанятиной. И крутых ягодицкабатчицы, но только чисто эстетически...
Пираты на неприличное слово "эстетически"нахмурились, один даже засапожный ножик вынул, ища,где тут эстеты ходят, мол, в прошлый раз в этом кабакевроде всех порезали...
Но другие, размякнув от добрых покаянных слов Чтеца ишести пинт тёмного, ножик отобрали, а буйному в сапогналили мясного соуса. Долго смеялись, а потом самыймолодой спросил Чтеца: "Вот ты мудрый человек... Всюду бывал... Даже грибыешь... Скажи: правда ли, что бабы скандинавские самые красивые? Или брешут? Мне уж больно тех баб пощупать охота!" Чтецпомолчал, высосал ещё две кружки и сказал:
- И... Ин... Ин... тересный впрс.
И ткнулся непроспавшимсялицом в книгу. Куда же ещё мог ткнуться Чтец?
***
Из записок Чтеца:
"Древние жители Океании изготавливаливеликолепный пергамен из кожи заморского зверька, прозванного ими "Воющий По Ночам Когтистый Дьявол, Прячущийся На Вершинах Пальм".
Соскоблив с кожи куском обсидиана длинные волосы игустой подшёрсток, вымочив кожи и растянув их под палящим солнцем сорок раз,жители Океании, ввиду отсутствия письменности, просто выбрасывали пергамен вокеан, спрашивая вождей: "Ну и зачем мы котиков забили и столько временипотеряли?"
На что вожди мудро отвечали: "Чтобы жизнькокосовым молоком не казалась. И чтобы от безделья всякие мысли незаводились!""
***
АССОЛЬ
Капитан Грей был спорщиком и бретёром. Однажды он поспорил со старым пиратом Бер-Назаром,который, до того, как стать пиратом, преподавал студиозусам основыбожественного миропорядка, но ушёл в странствия вместе с развесёлымипьяницами-вагантами вслед за хорошенькой цыганкой Николь, обещавшей емунеземное блаженство, но вместо блаженства обчистившей его потайные кошельки исбежавшей с распутной еврейкой по имени Римма Мир (RimmaPax) в итальянский Сорренто...
Так вот, поспорили эти два почтенных пирата о том, укого из них в жизни было больше девственниц. Бер-Назарутверждал, что кровью девственниц он мог бы написать Книгу Бытие на Стене Плача(был он богохульник и грубиян, что не удивительнопосле потери денег и частично - мужской силы, и всё благодаря злодейкеНиколь)...
Тогда капитан Грей встал и произнёс страшную клятву,что его корабль будет приставать к берегам лишь на короткое время, и только длятого, чтобы очередное пятнышко девственной крови окрасило его паруса. И толькотогда он и его команда сойдут на берег, когда парусастанут алыми без единого белого пятнышка...
Побившись об заклад и поставив на кон свои бессмертныедуши, Грей и Бер-Назар разошлись, чтобы больше невстретиться. Ровно через 666 дней морские свинки, которых Бер-Назарвёз из Америки в Испанию на продажу, вырвались из трюма и сожраливсю команду. И поныне носится по волнам остов корабля со скелетом у мачты, укостлявых ног которого высится куча скелетов грызунов с откушенными головами,хвостами и гениталиями...
Прошли годы, и Грей в очередной раз причалил к берегу,чтобы закрасить последнее белое пятнышко на парусах...
Девушка, что со всем жаром юного сердца отдалась емуна постели из паруса, наутро увидела, что последнее белое пятнышко исчезло. Какрачительная хозяйка она предложила застирать следы утраты невинности. Нокапитан отказался.
- Зачем? Да и не отстирать уже... Кровь ничем неуберёшь. Девушка, вспомнив, как соседка спасала залитую рубиновым вином рубахуеё отца, спросила:
- А соль?
Такой она и вошла в историю...
***
Корабль шёл к острову Тортуга.Белые барашки волн, сшибаемые бушпритом, оседали на голой груди деревяннойМорской Девы, ёжащейся и постанывающей от удовольствия, пропитывающего еёрассыхающееся под палящим тропическим солнцем тело морской влагой...
Трюмы были полны добычей: эбеновое (боцман Загорулько, беглый холоп польского пана, всякий раз хихикали утирал слезу ностальгии, текущую из единственного неповреждённого глаза)дерево, чёрные-пречёрные африканские негры, несколько бочек облепиховойнастойки из русской Сибири, где oblepicha собираютрусские medved... А главная ценность находилась впрочном, окованном железными полосами сундуке капитана, украшенном тетраграмматоном и печатью Соломона.
Капитан никогда не открывал сундук, никогда нерассказывал о его содержимом.
Однажды, лет шесть-семь тому, один новенький, толькочто принятый в Братство, выпив лишку, поинтересовался довольно настойчиво, чтоже за ценности прячутся в сундуке...
Не успел он договорить, как сталь стилета пронзила егоглотку, и шипение последнего его выдоха слилось со страшным капитанскимпроклятием.
Вся команда потом просыпалась, обмочив от ужасапарусиновые койки, слыша во сне зловещее шипение: "Serrrverrr"…
***
Из записок Чтеца:
«Собака домашняя верит в то, что Человек, её Хозяин -это Бог. Иначе она бы не прожила рядом с человеком двенадцать тысяч лет. Еслибы собака утратила веру, она ушла бы в леса и горы, одичала бы и сталаатеисткой.
Потом постепенно ассимилировалась бы с лисами ишакалами. И появился бы новый вид: хитрый, подлый, разочарованный в человеке иненавидящий его.
Потом однажды этот вид уничтожил бы последнегочеловека.
И горько выл бы по ночам на Луну о потерянном Рае. Но услышать этот вой и написать по его мотивам песню было быуже некому.
Песня собаки
Агрррх... Агрхххх...
А-аагрррххх...
Хорошо, что собаки нам верят
Хотя мы их обижаем и даже едим. Используя доверие вкорыстных целях...»
***
ЧТЕЦ,"ЖНЕЦ" И НАДУДЕИГРЕЦ
Где-то на 37-параллели южной широты, в бурномАтлантическом океане, по пути в Аргентину из Кейптауна, пиратыпоходя ограбили небольшое судно с малопонятным флагом с надписью "Меганезия". В трюме баркентиныобнаружили то, чего не ожидали, но о чём мечтал тихий и задумчивый от голоданияЧтец. Там лежали книги.
Точнее, одна книга во множестве экземпляров. Капитанраспорядился: Чтецу взять книжек столько, сколько сможет унести, а затемзатопить баркентину во славу морских богов всехвремён и народов. Чтец зарылся в кучу небрежно сброшенных на доски фальшпалубы книг, сгребая в свой безразмерный мешок для награбленного пахнущие краской и клеем томики.
И вдруг из-за кучи выполз недобитый пиратами аборигенв набедренной повязке, умоляюще сложивший руки в традиционном жесте "намасте" и часто-часто кланяющийся, как китайскийболванчик на капитанском столе.
Чтец уже было собрался зарубить его своим ржавымпалашом, но абориген достал из повязки дудочку и заиграл..."Боже,храни королеву!" - запела дудочка."Боже, царя храни!" - ответилаона сама себе."Янки - дудль!" - издеваласьона над переселенцами в американские колонии.
Так Надудеигрец оказался напиратском корабле. Он играл, сидя на фок-мачте. Чтец, лёжа в гамаке, прочитывалочередной томик и швырял его за борт. И тут же доставал из мешка для награбленного новый томик с надписью: "П. Корнев.Жнец".
На горизонте погружалась в пучину баркентина.В подзорную трубу можно было рассмотреть на её корме облупившуюся от огня меганезийскую надпись "...брусек"...
***
Из записок Чтеца:
«Лобачевский купил зеркало. Выпуклое. И очень этимгордился. Гости выглядели в отражении весьма смешными и несуразными, аЛобачевский любил хорошую солёную шутку, как и любой математик, который неможет воспринимать всерьёз то, чем повседневно занимается.
Однажды Лобачевский пил утренний кофе и ждал, незаглянет ли на огонёк какой-нибудь ранний гость, отражение которого в выпукломзеркале поднимет настроение и позволит, наконец, разделаться с надоевшейтеоремой о параллельных прямых на поверхности шара. Итут в кабинет вошла горничная, мадемуазель Тиссо,вернувшаяся днями из родной Лозанны и привезшая полный сундук свежих