— Пробились!..
Наступило тяжелое молчание. Замкнув круг, старатели застыли в ожидании. Никто не шевелился, никто не обронил ни слова. Неожиданно звякнул сигнальный шахтный звонок, прозвучав для старателей оглушительнее выстрела. Старатели дрогнули и подались вперед… Вскоре в раструбе окна появились поднятые люди. Красный от волнения, радостный, врач Вознесенский сорвал с себя кепку, поднял ее над головой.
— Живы! — крикнул он захлебываясь. — Все живы! — и, не удержавшись, закусывая губы, заплакал.
Старатели задвигались, заговорили, закричали и, поздравляя, жали друг другу руки.
Старатели-китайцы прорвались через толпу, подхватили на руки и подняли Зверева вместе с Чи-Фу и с криками, перешедшими в восторженный рев, понесли их к повозке…
Данила сам перешагнул порожек раструба, снял очки и тяжелым, медленным шагом подошел к старателям.
Навстречу ему, высоко подняв над головами Петьку, пробиралась через толпу Булыжиха. Петька сучил голыми и пухлыми ножонками, морщился и деловито обсасывал кулачок. У Данилы дрогнуло лицо, во впалых глазах мягко засветилась нежность. Старатели увидели это и, растроганно улыбаясь, закричали и заухали Петьке, размахивая ему шапками.
Данила остановился, снял шапку и высоко, приветственно поднял ее над головой.
Старатели, растроганные мужеством и внутренней силой Данилы, восторженно закричали ему, бросая вверх шапки, косынки, цветы и ветки деревьев.
Глядя на товарищей, Данила с усилием, мучительно шевелил губами, стараясь что-то сказать. Старатели смолкли, вслушиваясь, но ничего слышно не было. Тогда Свиридова склонилась к нему и, все поняв, громко передала:
— Он говорит: «Да здравствует Советская власть!»
— Ур-а-а! — ответили оглушительным криком старатели.
— Поздравляю, товарищи! — сказал взволнованно Усольцев, поднявшийся из шахты».
Приведенная нами сцена хорошо передает идейный пафос романа «Старатели», раскрывает внутреннее содержание образа Усольцева.
Единство народа и партии, влияние великих идей коммунистической партии на массы — таков идейный смысл романа. Иными словами, повесть «Старатели» развивает на новом жизненном материале идею «Эскадрона комиссаров». В «Старателях» явственно предстают черты нашего времени. Все для человека, созидателя ценностей на земле — эта сущность новой коммунистической морали отчетливо звучит в книге Ганибесова. Старая Елизаровна может не тревожиться за судьбу своего Кости. Будущее ее сына в надежных руках. Расчетливые арендаторы похоронили в шахте отца Кости. Для советской же власти жизнь одного юноши Кости Корнева дороже всех золотых слитков Мунги.
Социалистический гуманизм, высокая человечность маленькой повести «Старатели» роднит ее с большой советской литературой. Отличительная черта автора «Старателей» — умение выбрать острую жизненную ситуацию и раскрыть в ней черты советского человека.
Драматизм событий в книге — это отражение острой классовой борьбы тех лет, борьбы коммунистической партии и советского народа с остатками контрреволюционных сил.
Враг пользуется трудностями, заражает скот сибирской язвой, шантажирует талантливого старого специалиста инженера Мудрого. На прииске — нехватка топлива, продовольствия, одежды, далеко не все еще старатели, подобно Даниле Жмаеву, готовы отдавать свои усилия коллективу. Даже такой опытный и всеми уважаемый старатель, как Иннокентий Зверев, помышляет об уходе в тайгу. Как победить эти старые неписаные законы тайги, чем поддержать тот энтузиазм, который проявили люди при спасении бригады Данилы? Эти вопросы встают перед руководителями стройки: директором Наталией Свиридовой и парторгом Василием Усольцевым.
Свиридова — неплохой хозяйственник, честный работник. Мы сочувственно следим за ее стремлением поправить дело. Но у Свиридовой нет еще того глубокого понимания политической стороны дела, которая присуща парторгу. Между ними происходит разговор:
«— С чего, вы думаете, надо начать? — спросила Свиридова.
— С собрания коммунистов и старательского актива. Надо сказать им, что у нас ни денег, ни хлеба нет и что программа проваливается.
— И тогда они разбегутся, — сказала Свиридова, с беспокойством глядя на Усольцева.
— Я думаю, наоборот. Надо поставить их в положение хозяев. Они не убегут, нет. Мы будем успешно руководить старателями в том случае, если ничего не скроем от них… Наша партия никогда и ничего не скрывала от народа, и в этом ее сила, — добавил он тихо, уверенно».
Глубокая вера в коллектив, умение найти место в строю каждому человеку — отличительные черты Усольцева-руководителя.
Плодотворно стремление Ганибесова показать своего героя как цельную личность. Усольцев не занимается самокопанием в минуты душевной тревоги. Этот человек умеет по-деловому оценить себя, увидеть слабости и ошибки с тем, чтобы не повторить их. Свиридова в тревожные для шахты дни обвала опустила руки, занятая самобичеванием, днями не появлялась на работе. Усольцев же, взвесив все за и против, сумел не только встряхнуть Свиридову. Он нашел выход спасти старателей.
Усольцеву вдвое труднее на прииске, ибо он не знаком с технической стороной дела. Одной же политической агитацией, пусть самой страстной, дела не наладишь. Вот почему он сутками не вылезает из забоя. Работая вместе со старателями, он постигает тайны их ремесла. И не по себе становится опытным специалистам, инженерам стройки, Зюку и Мудрому, когда не они, а Усольцев вносит конкретные практические предложения по механизации работ на прииске. Так, движимый патриотическим чувством, стремлением повысить производительность труда и облегчить жизнь старателей, Усольцев подчиняет политическую агитацию конкретным задачам сегодняшнего дня. Работа составляет для Усольцева смысл жизни. И он не рассматривает труд свой как жертву обществу. Общественное дело — это и есть личное дело Усольцева. Иной жизни он для себя не представляет. В мягких тонах рисует автор отношение Усольцева к Свиридовой, их любовь, скрепленную совместными тревогами, заботами, думами и делами прииска. В редкую свободную минуту позволяют они себе отвлечься от дел прииска. С хорошим юмором написана сцена, в которой смущенно и неловко собирается Усольцев на свидание к Свиридовой. Ожесточенно дергает он непривычный галстук, который сдавливает ему шею, усиленно разглаживает холодным утюгом измятый пиджак, а потом в сердцах бросает весь этот парадный костюм. Ему привычнее в рабочей гимнастерке, на коне, вечно в делах.
Создание полнокровного образа большевика-руководителя — удача Ганибесова, рост его мастерства по сравнению с «Эскадроном комиссаров», где раскрыто было движение солдатской массы, а образы коммунистов страдали схематизмом.
Проблема партийного руководства, тема большевика решается в «Старателях» в плане влияния на простых людей труда. С парторгом Усольцевым тесно связали свой путь и Данила Жмаев, и Иннокентий Зверев, и Булыжиха.
Иннокентий Зверев тридцать из сорока тяжело прожитых лет копал золото. В злых, мрачных, насупленных глазах его на всю жизнь затаилась обида на скопидома-арендатора, на которого гнул спину он, Кешка Зверев, лучший работник на золотых приисках. Старатели уважают Иннокентия за ум, опыт, побаиваются его тяжелой руки. Всю тайгу прошел Зверев в одиночку, а вынес из этой жизни лишь горечь и раздражение.
Свои привычки, неписаные законы тайги Зверев приносит и в артель. Он не терпит никаких замечаний, яростно набрасывается на редактора газеты, посмевшего его критиковать. Задыхаясь от гнева, грозит он людям, посмевшим тронуть его, Зверева.
Усольцев первый разобрался в сложной, мятущейся душе. Увидел не только озлобленность и страсть к наживе. Оценил и сноровку, мастерство старателя, тоску по людям. И вот уже светлеет взгляд Иннокентия, приходит вера в завтрашний день, в возможность счастья, практика убеждает, как много дает советская власть рабочему человеку. Легче жить, когда ты стоишь не один, а артелью. И заработку больше, и человеческая радость пришла. Иннокентий теперь не уйдет с прииска, потому что здесь его дом. Впервые в жизни задумался старатель не об одном своем достатке, а о судьбе товарищей. Находит свое место в коллективе старателей самый неорганизованный и «независимый» из них. И это новая победа парторга.
Колоритна в повести фигура Булыжихи. Жена писателя, Зоя Ивановна, рассказывает, что эта женщина и сейчас еще трудится в Забайкалье. По-прежнему идет в передовых. «Диковинно высокая и широкоплечая, с остриженными по-городскому, взъерошенными волосами, с огромными ручищами», — такова Булыжиха, самая отчаянная и неспокойная женщина на прииске. Даже мужчины боятся ее за резкость и прямоту. Ряд жанровых сцен живо передает атмосферу прииска и облик самой Булыжихи. Приведем одну из них.
«— Приперлись… мокрохвостые, — презрительно гундел Илья Глотов, брезгливо сплевывая с приемного мостика шахты: он до смерти не любил Булыжиху. Булыжиха круто повернула к шахте.
— Эт-та что за выползень тут вякает? — крикнула она, недвусмысленно подсучивая рукава кофты. — Сейчас я вот покалякаю с тобой, давно ты у меня набиваешься.
Илья Глотов опасливо огляделся: мостик высоко…
— Это кто мокрохвостые-то, а? — кричала Булыжиха. — Это кто тебе разрешил так честных советских женщин обзывать?!
— Да отцепись ты, с тобой не разговаривают! — оглядываясь по сторонам, не сдавался Глотов.
— Не разговаривают! Да захотим ли мы с тобой еще разговаривать, спиртонос ты несчастный, ворюга, снохач! Японский прихвостень, — честила Булыжиха, подперев руками крутые бока. — Здорово, дядя Матвей! — поздоровалась она со Сверкуновым, только что поднявшимся из шахты. — Ты не бойся — проходи. Куда отправился?
Нечаянно наскочивший на Булыжиху Сверкунов поспешно обдернул рубаху, мочальную бороденку угодливо выпятил вперед, узенькое личико сморщил улыбкой. Шибко боялся Сверкунов Булыжиху, особенно после прошлогоднего случая, когда старуха Сверкунова попросила Булыжиху помочь довести пьяненького Матвея домой и Булыжиха, подхватив Сверкунова своими неласковыми руками в охапку, отнесла его домой, как ребенка».