Из каждого утюга транслируется, что наш вес в наших руках, что все дело в силе воли, что надо просто меньше жрать, и если ты не можешь похудеть до нужного веса, то что-то не так с твоей личностью.
А ТЕПЕРЬ ВНИМАНИЕ, ВОПРОС. ЕСЛИ МЫ МОЖЕМ НА 100 % УПРАВЛЯТЬ СВОИМ ВЕСОМ, ТО ПОЧЕМУ КОЛИЧЕСТВО ЛЮДЕЙ С ОЖИРЕНИЕМ ПОСТОЯННО РАСТЕТ?
Например, в России количество людей с избыточным весом уже перевалило за 60 %[13].
Если бы речь шла про какой-то небольшой процент людей, еще можно было бы предположить, что эти люди какие-то особенные и обладают определенным складом личности, но если речь про половину населения… Да и посудите сами: за 40 лет с 1975 по 2016 год количество людей с ожирением выросло втрое[14]. Резко началась эпидемия слабоволия? Сомневаюсь.
ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО НЕДОСТАТОК СИЛЫ ВОЛИ НЕ СВЯЗАН С РИСКОМ ОЖИРЕНИЯ. СРЕДИ РИСКОВЫХ ФАКТОРОВ ПРИСУТСТВУЮТ ТРАВМАТИЧЕСКИЕ ЖИЗНЕННЫЕ СОБЫТИЯ, ПОВЫШЕННЫЙ УРОВЕНЬ СТРЕССА, ГЕНЕТИКА, НО ВОЛЕВОГО ФАКТОРА ТАМ НЕТ[15].
Но, повторюсь, идея о том, что мы можем без труда слепить тело своей мечты, – это то, с чем мы сталкиваемся на каждом шагу. В итоге на форумах 13-летние девочки, которые мечтают быть популярными, красивыми, принятыми сверстниками, считают, что знают, как им голодать, чтобы снизить вес, хотя в большинстве случаев им это даже не нужно. Как следствие – диеты, расстройства пищевого поведения и многолетние диетические качели. А причина была в том, что им просто не на что опереться. Нет той самой внутренней опоры, стабильной самооценки, чтобы не поддаться массовой диетической истерии и пройти мимо. А если в этот момент еще и мама рядом считает калории или с недовольным лицом крутится у зеркала, то шансов на здоровое пищевое поведение, к сожалению, практически не остается.
А что же делать? Если диеты – зло, но вес действительно нужно снижать?
Самая лучшая диета – это отсутствие перееданий и сбалансированное, разнообразное и вкусное питание. Чаще всего этого достаточно, чтобы в сочетании с нормальным уровнем физической активности сдвинуть вес в сторону более здорового. В тех же случаях, когда необходима серьезная корректировка веса, можно обратиться к доказательному специалисту, который знает о рисках развития расстройств питания. Вместе с ним можно скорректировать рацион и плавно снизить вес.
Глава 3
Аня и голод
Прошло полгода. Жизнь Ани очень изменилась. Перемены затронули буквально все. Но что самое интересное – все это было уже неважно.
Неважно было то, что девочка стала хуже учиться. Ей трудно давалась любая умственная деятельность, ухудшилась память. Ей было невыносимо тяжело просыпаться, она все время мерзла, находясь не в постели, и дрожь отвлекала ее от уроков, оттягивала внимание на себя.
Неважно было и то, что Аня отдалилась от родителей. Ей больше не хотелось проводить с ними время, не хотелось говорить, быть рядом.
ЕЙ СТАЛО НРАВИТЬСЯ ОДИНОЧЕСТВО, ВЕДЬ, КОГДА ОНА БЫЛА ОДНА, НИКТО НЕ ПЫТАЛСЯ ЕЕ НАКОРМИТЬ ИЛИ ЧТО-ТО ЕЙ ВНУШИТЬ.
На друзей, увлечения, прогулки просто не было сил. Все это тоже стало неважно. Аня могла подолгу лежать в кровати, укутавшись в плед, и смотреть телевизор или просто думать о чем-то своем, хотя, спроси ее кто-нибудь, о чем она думала, она не нашлась бы что ответить.
Аня очень похудела за последние месяцы. Прежняя одежда стала висеть мешком, из-за чего пришлось полностью сменить гардероб. Но и новые вещи скоро стали велики. Обтягивающие футболки и джинсы, которые девочка с таким удовольствием примеряла в магазине, теперь болтались на ней, как спущенный корабельный парус. Аня стала слишком худой. Это была та худоба, которой уже не хвастаются, которую скрывают.
По вечерам Аня раздевалась в ванной и подолгу разглядывала себя в зеркале. Она придирчиво рассматривала в отражении торчащие ключицы, острые плечи, осторожно перебирала пальцами ребра под тонкой бледной кожей, сантиметром обмеряла обхват рук, бедер и живота. Чаще всего цифры оставались неизменными, но иногда происходили колебания.
ЕСЛИ АНЯ ПОНИМАЛА, ЧТО БЕДРА СТАЛИ ЕЩЕ ЧУТЬ ТОНЬШЕ, В ЕЕ ГРУДИ РАЗЛИВАЛОСЬ ТЕПЛО.
И тогда всепоглощающий озноб, который стал ее верным другом, на время стихал. Если же вдруг по какой-то причине сантиметр показывал чуть больший объем, Аня сходила с ума.
АНЮ ЗАХЛЕСТЫВАЛА НЕВЕРОЯТНОЙ СИЛЫ ТРЕВОГА, ХОТЕЛОСЬ ВЗЯТЬ НОЖ И ОТРЕЗАТЬ ЛИШНЕЕ – НАСТОЛЬКО ЕЙ БЫЛИ ОТВРАТИТЕЛЬНЫ ЭТИ НЕНУЖНЫЕ МИЛЛИМЕТРЫ ЖИРА.
Тело очень изменилось. Оно перестало быть плавным, женским. Оно вновь стало детским, тонким, незаметным. Груди почти не стало. Ушли щеки, провалился живот. Последние жировые клетки на животе, прочно засевшие под складками кожи, которые появлялись, если Аня садилась или наклонялась, мучили девочку и не давали ей спать по ночам.
Сама мысль о том, что в ее теле еще остался ненавистный жир, была пыткой.
Отчасти Аня понимала, что слишком увлеклась диетой, но отказаться от такого образа жизни было невыносимо. Поддержание веса стало ее целью, смыслом ее жизни. Она почти не ела, но уже настолько к этому привыкла, что не хотела другой жизни.
Бывали дни, когда она не ела совсем. Обычно они следовали за теми, в которые сантиметр показывал малейшее увеличение объемов тела. Аня ненавидела сантиметр и в то же время любила его. Именно он задавал ритм ее жизни, он диктовал, что и когда ей есть.
Удивительно, но в дни без еды Аня не чувствовала голода – только невероятную легкость, как будто достаточно только подпрыгнуть, расставить руки пошире и можно взлететь. Она любила эти дни.
ВО ВРЕМЯ ГОЛОДОВКИ ОНА ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ХОРОШЕЙ, ОНА ЗНАЛА, ЧТО ВСЕ ДЕЛАЕТ ПРАВИЛЬНО, ЧТО ОНА НА ВЕРНОМ ПУТИ.
Это было похоже на ощущение кристальной чистоты и легкости, подобной тому, когда человек выходит из бани.
Но одно Аня знала точно: если все ее дни будут такими «чистыми», то она умрет. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что нужно хотя бы иногда есть. Поэтому наступали и другие дни, «грязные».
Странно было то, что, когда Аня начинала есть, голод накатывал на нее гигантской темной волной и заслонял все вокруг. Достаточно было съесть лишь одно яблоко или пару ложек супа, как это начиналось. Это был нечеловеческий голод. В такие моменты Аня часто вспоминала свою детскую тягу к пирожкам, с которой раньше не могла справиться, и горько посмеивалась. Если бы тогда она знала, что бывает такой голод, то никогда бы не ела те несчастные пирожки. Не довела бы себя до состояния отвратительной коровы в 13 лет. Не стала бы жирной, как мама.
Голод скручивал ее в узел, насылал спазмы на желудок. В такие моменты Аня использовала всю силу воли, чтобы не наесться вдоволь. Чаще всего она выходила из дома, но со временем это стало даваться ей все труднее. Не было сил бороться. Аня лежала в кровати, крепко зажмурившись, и дышала ртом, чтобы не почувствовать запах еды. Она ненавидела себя за то, что осквернила свое тело едой, за то, что вечером наверняка увидит прибавку на замерах, за то, что всю ночь потом ей будут сниться кошмары о том, как она толстеет и вся одежда становится ей мала.
АНЯ ЗНАЛА: ЕСЛИ ОНА ХОЧЕТ ПРОДОЛЖАТЬ ЖИТЬ, ЕЙ НУЖНО ЭТО ТЕРПЕТЬ.
Она не может не есть совсем. И она терпела. Уходила в свой мир и пыталась отвлечься.
С телом все время что-то происходило. Оно не привыкло так мало есть и поэтому выдавало странные реакции. Сначала у Ани прекратились месячные, потом стали сильно выпадать волосы, ногти слоились. А волос на руках и ногах почему-то стало будто бы больше. Часто болел живот. Редко хотелось в туалет (точнее, вообще почти никогда). При малейшей нагрузке перед глазами летали мушки. Все время хотелось спать. А еще этот холод… Дрожь сводила с ума. Аня мерзла, даже сидя около батареи.
Родители давно заметили, что с дочкой что-то не так. Папа обеспокоенно смотрел на нее по вечерам, когда приходил с работы. Он часто пытался предлагать еду, приносил ей в комнату фрукты или сладости, пытался уговорить дочку поесть, что очень ее раздражало. Аня смотрела на мисочку с яблоками, которую папа держал в руках, на их шероховатую сладкую поверхность, которая начинала темнеть почти сразу после того, как папа их нарезал, представляла, как такая долька будет хрустеть во рту и разливаться прозрачным кисло-сладким соком, и слюна тут же наполняла ее рот, а голова начинала кружиться от голода. Рука сама тянулась к яблоку, но Аня вовремя себя останавливала и просила папу немедленно уйти. Со временем она стала запирать дверь к себе в комнату. Спустя еще какое-то время папа перестал приходить, и они почти перестали видеться.
С мамой все было проще, в основном потому, что та завидовала Ане. Она всегда хотела быть худой, но ей никогда не хватало силы воли. А дочке хватило. Мама тоже, конечно, беспокоилась, но Аня видела, с каким восхищением она смотрит на ее тонкие запястья и изящные ключицы. Мама почти не пыталась накормить Аню.
Иногда девочка слышала, как родители ругались за стенкой.
– Ты понимаешь, что она себя угробит?! – кричал папа. – Она может умереть!
– Да не умрет она, – успокаивала его мама, – ты что, с ума сошел? Она просто сидит на диете. Волевой человек, похвалил бы ее!
– Волевой?! Да ты видела, что от нее уже ничего не осталось! Девочке надо к врачу!
– Да не надо ей ни к кому, – посмеивалась мама, – будет Новый год, она отъестся обратно. Станет нормальной.
В эти моменты Аня чувствовала смесь злости и радости. Она злилась на маму за ее самоуверенность, за то, что та так просто ставила крест на Ане, пророчила ей возвращение в прежнее тело. А радостно было оттого, что мама ошибалась. И слышать это было почему-то весело и приятно.